Это оправдание удобно объясняло и мой странный график, и склонность расхаживать с пистолетом, а то и тремя, и нелюдимую натуру. Обычные люди не слишком жаловали рыболовно-охотничий надзор, и меня оставляли в покое — что мне и требовалось.
Приехав в аэропорт, я узнала, что в Миннеаполис летает один борт в день. К счастью, по расписанию рейс был назначен ближе к вечеру, и в самолете оставалась куча свободных мест.
По удостоверению, полученному от ягер-зухеров, я числилась инспектором, и поэтому мне разрешалось перевозить оружие — стандартный двенадцатизарядный охотничий «ремингтон», личное охотничье ружье и полуавтоматический «глок» сорокового калибра, еще один стандартный предмет вооружения ДПР. Спустя час после приземления я отправилась в путь до Кроу-Вэлли.
Я не стала звонить и сообщать о своем приезде. Манденауэр и так знал, что я прибуду. Неважно, о чем он меня попросит — я всегда соглашусь. Не из уважения — хотя я его уважала больше, чем кого-либо другого, — а потому, что он позволял мне заниматься тем, чем я должна: убийством животных, монстров, оборотней. Только ради этого мне и оставалось жить.
Глава 2
Я доехала до маленького городка в северных лесах, когда уже всходила луна. Не то чтобы я видела больше чем полумесяц, но ночное светило было тут как тут — ждало, дышало, росло. Я это знала, как и оборотни. Даже если небо не мерцает серебристыми переливами, это вовсе не значит, что монстры не превращаются, не бегают на свободе и не убивают. Сбрасывая скорость взятой напрокат машины — клянусь, того же самого четырехцилиндрового куска дерьма, что я сдала в пункт проката в аэропорту Канады, — я заметила в проулке какое-то движение. Остановилась на обочине и вышла из автомобиля.
Место казалось пустынным, как и все маленькие городки после девяти часов. Но я не была уверена, обычное ли это отваливание на боковую, потому что все закрывается, или же население предпочитает не высовывать носа за порог с наступлением темноты из-за волков.
У Эдварда должен быть более серьезный мотив, чем рядовое появление оборотней, раз уж он вызвал сюда меня. Даже если мне предстоит обучать новичка, должна быть причина заниматься этим в Дерьмовилле, то есть, в Кроу-Вэлли.
Из проулка донеслось шарканье подошв по бетону.
— Береженого бог бережет, — пробормотала я и сунулась в машину за пистолетом.
Конечно, было бы лучше взять ружье или дробовик, но как бы мне того ни хотелось, нельзя фланировать по главной улице с огнестрельным оружием длиной с мою ногу. Хотя у меня есть необходимое удостоверение, я не в форме. Меня могут остановить, и начнутся вопросы, ответы… А на это нет времени. Все равно, даже если в переулке окажется волк, он будет достаточно близко, чтобы схлопотать пулю из моего «глока».
Я подкралась к перекрестку и выглянула из-за угла. Единственный фонарь осветил на фоне стены мужской силуэт за секунду до того, как ночной путник исчез за дальним углом здания.
Стоило бы убраться восвояси, да только тихую ночь прорезал протяжный вой. Волоски на затылке встали дыбом, и я встряхнула головой. Когда-то моя толстая коса до пояса пошевелилась бы при этом движении и утихомирила зуд, но я уже давно обрезала волосы и нынче ходила почти с армейским ежиком. Так жить намного проще.
Пока я кралась вдоль фасада здания в том же направлении, что и замеченный ранее мужчина, из окружавшего город леса донесся ответный заунывный хор.
Я выглянула из-за угла как раз вовремя, чтобы увидеть, как волк трусит в сторону деревьев. С облегчением выдохнула. Ждать не придется. Только любитель или новичок выстрелит в оборотня в середине превращения. Объяснить существование наполовину человеческого, наполовину волчьего трупа слегка сложновато. Поверьте, я пробовала.
Хотя я всегда сжигала тело, никогда неизвестно, кто внезапно набредет на меня, пока костер будет пылать. Всегда лучше дождаться завершения превращения в волка, и только потом стрелять.
Но потраченное на бездействие время может причинить вред здоровью. К счастью, я наткнулась на быстро изменяющегося оборотня — либо упорно старается, либо просто очень стар. Не такой крупный, как обычный самец, но определенно волк, а не собака. Даже у крупных собак головы меньше, чем у волков, вот в чем разница между сanis familiaris и сanis lupus.
Пока вой во тьме утихал, волк устремился к лесу. Я позволила ему добраться до деревьев и последовала за ним. На мое счастье, пока я короткими перебежками пересекала улицу, ветер дул в лицо. Но волки все равно обладают превосходным слухом, а оборотни слышат ещё лучше, поэтому мне не хотелось подбираться к противнику слишком быстро и слишком близко.
Но и сильно отставать тоже не хотелось. Перейдя на бег трусцой, я вскоре оказалась в прохладе и темноте лесной чащи.
Городские огни Кроу-Вэлли тут же поблекли, а воздух стал холоднее. Я родилась в Канзасе, где деревьев очень мало, и лес до сих пор меня завораживал. Хвойные исполины — такие же древние, как и некоторые из существ, на которых я охотилась — росли так плотно, что сквозь чащу было сложно пробираться. Наверное, именно поэтому многих волков, как и оборотней, тянуло на север.
Глаза быстро привыкли к сумраку, и я с оружием наготове поспешила за пушистым серым хвостом. Я делала так уже множество раз и давно уяснила, что убирать оружие нельзя. Я не Уайетт Эрп[1] и не собиралась накликать на себя оборотня. Они двигаются быстрее плевков и выглядят в два раза омерзительнее.
Шорох слева заставил меня замереть и резко развернуться в ту сторону. Затаив дыхание, я прислушалась и всмотрелась в темноту. Не слышно ничего, кроме ветра, и видно еще меньше. Остановилась на прогалине — неяркое мерцание луны давало совсем слабое освещение.
Я развернулась и, моргая, поспешила вперед. Где же тот хвост? Передо мной не было больше ничего, кроме деревьев.
— Сукин…
Низкий рык стал единственным предупреждением, прежде чем что-то врезалось мне в спину, обрушив лицом в грязь. Пистолет улетел в кусты. Сердце колотилось так быстро, что я не могла думать.
Сказалась подготовка, и я схватила волка за загривок и перебросила через плечо прежде, чем он успел меня укусить. Если есть хоть что-нибудь, что я ненавижу больше жизни, то это жизнь в мохнатом обличье.
Волк рухнул на землю, взвизгнул, извернулся и вскочил на лапы. Я использовала выигранные секунды, чтобы присесть и вытащить из ботинка нож. Поэтому я и ношу высокие ботинки даже в летний зной — сложно ведь спрятать нож в кроссовке.
Опрокидывая волка на землю, я вырвала у него несколько клочьев серой шерсти, и теперь она летала по ветру. Зверь зарычал. Бледно-голубые и слишком человеческие глаза сузились. Он разозлился, и поэтому не стал лишний раз задумываться перед прыжком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});