— Поверни меч ребром.
Ниун подчинился, а Покран бросил на лезвие волос. Едва тот коснулся металла, как мгновенно развалился на две половины. Колдун еще раз кивнул и распорядился:
— Войди в дом. На стене, где висит оружие, есть старый и тупой меч, ни на что не годный. Единственная его ценность в том, что он сделан из очень прочного железа. Ты его сразу узнаешь. Возьми его и принеси сюда.
Когда кузнец вернулся с видавшим виды тяжеленным мечом, Покран показал рукой на стоявший неподалеку широкий пень:
— Положи его туда. Хорошо. Теперь возьми свой клинок и изо всех сил ударь по этому хламу.
— Ты что, старик, спятил? — возмутился Ниун, забыв, что давал себе слово быть вежливым с колдуном. — Я положил на него столько трудов, а ты предлагаешь мне тут же сломать его? Или в этом и состоит твое предсказание?
— Не разевай рот, когда тебя не спрашивают, — огрызнулся старик и, покачав головой, добавил: — Я бы запретил киммерийским мужчинам жениться. Пожив бок о бок с бабой, они сами становятся хуже баб. У тебя язык работает быстрее, чем мозги. — Он топнул ногой, — Делай, что тебе говорят, и заткнись!
Ниун понял, что спорить со старым грубияном бесполезно, и, зажмурившись, изо всех сил ударил своим изящным клинком по старому толстому мечу, лезвие которого было не тоньше его указательного пальца. Он ожидал, что сейчас в его руке останется лишь рукоять, но этого не произошло.
Сделанный им меч развалил старинное оружие пополам так легко, словно оно было изготовлено из мягкого дерева. Кузнец открыл глаза и с изумлением уставился на невиданное чудо, потом взглянул на колдуна. Но тот, похоже, нисколько не удивился, а лишь снова удовлетворенно кивнул.
— Ну что ж, как это ни странно, но ты все-таки сделал его. Пора и мне выполнить свое обещание. Заходи в дом. И бабу зови. Как ни жаль, но она нам нужна. Без нее предсказания не будет.
Они вошли в жилище Покрала, и колдун указал сухим пальцем с толстым желтым ногтем на лавку:
— Садитесь рядом. Ты, — обратился он к кузнецу, — держи меч на вытянутых руках. А ты, — бросил он Маев сквозь зубы, — дай сюда руку. Оружие всегда требует крови. Чтобы узнать судьбу ребенка, нужна его кровь. Но он еще не родился, а ты с ним — одно целое. Так что придется тебе потерпеть немного и пожертвовать свою драгоценную кровушку.
Маев побледнела, а колдун тоненько захихикал:
— Да не трясись ты, дура. Мне же не вся твоя кровь нужна. И не сейчас. Сначала я приготовлю кое-какую смесь. А вы сидите тихо. Чтоб ни одного слова я от вас не слышал. Помешаете мне — пеняйте на себя. Ничего не выйдет.
Ниун с Маев замерли, боясь даже дышать, а Покран, повернувшись к столу, словно забыл о них. Он долго перебирал мешочки с травами, нюхал их, щупал пальцами, то качал головой, то кивал, пока наконец не отложил в сторону несколько мешочков. Затем он принялся за сосуды с жидкостями.
Он брал их трясущимися непослушными руками, подносил к глазам, откупоривал, опять же нюхал, и в конце концов поставил рядом с мешочками несколько тщательно выбранных емкостей. После этого старик загремел плошками, пока не нашел среди них ту, что была ему нужна. Ее покрывал толстый слой грязи. Покран повернул голову к Маев и приказал:
— Пойди вымой. Расселась тут, как в гостях. Да смотри, чтоб ни пылинки не осталось.
Когда Маев вернулась с отмытой плошкой, старик распорядился:
— Поставь на стол и садись на лавку. Жди.
Покран взял в руки плошку, придирчиво осмотрел ее, протер рукавом и поставил на стол. Затем он развязал мешочки с травой, взял из каждого по щепотке, растер траву в ладонях, чтобы получился порошок, и высыпал его в приготовленную посуду, после чего старательно завязал мешочки и убрал их на место, то есть просто отставил в сторону.
Окинув взглядом содеянное, он что-то пробормотал себе под нос и направился к стене с книгами. Перед ней он стоял долго, водя пальцем по переплетам, но все-таки выбрал две книги и вернулся с ними к столу. Пролистав обе, он оставил их открытыми, видимо, на нужных страницах, после чего приступил к жидкостям.
Откупорив первый сосуд, Покран быстро проговорил заклинание на не известном ни Ниуну, ни Маев языке, поглядывая в книгу, и вылил из сосуда три капли в порошок.
Тот зашипел, и над плошкой поднялась тоненькая струйка ароматного дыма. Старик закашлялся, закупорил сосуд и взял следующий. Опять прочитав заклинание, уже из второй книги, Покран полил жидкостью смесь в плошке. Ничего не произошло, и Ниун забеспокоился, но, похоже, колдуна это вполне устраивало.
Он еще довольно долго листал книги, читал какие-то заклинания, все добавлял и добавлял по капле разные жидкости, пока плошка не заполнилась почти доверху. Затем колдун взял тонкую деревянную палочку и тщательно перемешал буро-зеленую смесь. Наконец он обернулся к Ниуну:
— Держи клинок крепко. Сейчас начнем.
Он подошел к лавке, на которой сидели напряженные от мучительного ожидания гости, и начал осторожно выливать смесь на клинок. По лезвию побежали блики. Покран все той же деревянной палочкой размазал смесь по лезвию, чтобы она лежала равномерно. Ниуну показалось, что меч стал теплым. Было так на самом деле или нет, он не знал. Старик запел хриплым срывающимся голосом. Когда он замолчал, клинок был чистым, словно кто-то его старательно вытер. После этого, довольно улыбнувшись, колдун обратился к Маев:
— Давай сюда руку. Будем кровь пускать.
Покран снял со стены тонкий острый кинжал и хищно усмехнулся. Затем, поморщившись, взял руку женщины и провел по ней длинную линию, на которой тут же выступила кровь. Колдун поводил по крови плоской стороной кинжала, пока лезвие не окрасилось целиком, и подошел к мечу, который держал Ниун.
Снова зазвучали слова заклинания, и старик начал медленно водить окровавленным кинжалом по клинку. Лезвие подернулось дымкой, и колдун отбросил кинжал в сторону.
— Можете смотреть, — сказал он. — Только все равно ничего не поймете, Я потом объясню.
Ниун и Маев начали вглядываться в туманные картины, которые вдруг поплыли по мечу. Там были битвы, страшные, кровопролитные, после которых вдруг явно проступил ошейник раба. Его сменила оскаленная волчья морда. Она быстро исчезла, и вдруг на клинке засияли драгоценные камни. Потом было море, корабли, женщины, опять битвы, очень много битв, какие-то чудовища, снова море. Затем на лезвии вспыхнуло изображение царского венца. Оно подержалось немного и погасло. Больше клинок не показал ничего.
Старик осторожно подставил руки под лезвие и слегка коснулся его. Оно осыпалось в сухие ладони горсткой пепла. Ниун вздрогнул и вопросительно посмотрел на колдуна.