Ознакомительный фрагмент
в Черном. Звучит уже знакомая нам леденящая музыка.Гости переглядываются. Они ничего не видят.
ВОРОНЦОВ
Принесите воды. Спиритуалистка вогнала себя в истерическое исступление.
Радда-Бай делает магический жест. Свет на сцене гаснет.
КУЗНЕЦОВА
Опять отключился газ. Свечи, зажгите свечи!
Там и сям зажигаются свечи. ДвЧ исчезла. Мадам сидит за столом, обессиленно уронив голову на руки.
Входит лакей.
ЛАКЕЙ
Ваше высочество, граф Лорис-Меликов. Попросили отвести в кабинет. Ждут.
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ
Михаил Тариелович? В такое время? Иду.
Занавес закрывается на половине гостиной и открывается на другой половине. Там кабинет великого князя.
II. Великий кукольник
В кабинете Великого князя.[7]
Константин Николаевич и граф Лорис-Меликов
Лорис-Меликов стоит, рассматривает макет корабля. Входит Константин Николаевич.
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ
А, наш «бархатный диктатор»! Полагаю, вы пожаловали не на спиритический сеанс?
ЛОРИС-МЕЛИКОВ ([8] отвечая на рукопожатие)
Вся моя жизнь – спиритический сеанс, ваше высочество. А также болгарский танец на углях, хождение по канату и заклинание кобр. И, право, уж вы-то меня «диктатором» не припечатывайте. «Прислуга за всё» – такова моя должность… Хорош корабль. Красавец!
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ (с удовольствием)
Двадцатипушечный бриг «Улисс». Моя первая в жизни команда. В семнадцать лет стал капитаном. Что страху в первом плавании натерпелся! Ничего, Бог милостив. Не потонули.
Граф Лорис-Меликов
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
А потом повели в плавание и всю Россию. В великое плавание. В какие порты заходили! Освобождение крестьян! Судебная реформа! Земство! Капитан – это призвание.
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ
Ну, в великом плавании капитаном был государь, я всего лишь старшим помощником… Теперь вахтенный начальник – вы, Михаил Тариелович. Вам и штурвал в руки.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Без поддержки вашего высочества я ничто.
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ (со смехом подхватывает)
…Скромно сказал великий кукольник. Что вам от меня понадобилось в полночный час? Дёргайте за ниточки, кукла вас слушает.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Ваше высочество, вы знаете, нынче поздно я должен быть у государя с готовым манифестом о созыве выборных представителей…
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ
Да, историческое свершение. Первый шаг к созданию русского парламента!
ЛОРИС-МЕЛИКОВ (с преувеличенным ужасом оглядываясь)
Тсс! Не произносите это ужасное слово. Не парламент, не парламент. Всего лишь две благонамереннейшие законосовещательные комиссии из представителей земств и городов. Ну а дальше… как пойдет.
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ
Пойдет-пойдет. От законосовещания к законодательству дорога недлинная. Бог даст, через годик-другой перестанем пугаться и моей тёзки Конституции.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Этого нехорошего слова мы тоже употреблять не будем. Речь пока всего лишь идет о том, что лучшие люди России будут высказывать свои верноподданные суждения государю и правительству по некоторым второстепенным государственным вопросам. И тут есть у меня одно опасение… Знаю я наших «лучших людей», наших дорогих либералов. Они как дети: не успеют приступить к супу, а уже требуют десерта. Так и вижу, как всё будет. Послезавтра выйдет манифест о высочайшем даровании законосовещательных комиссий, и тут же в земствах, городских думах, на съездах наших чудесных мировых судей начнется витийство. Почему так мало? Мы не согласны только всеподданнейше советовать! Мы желаем настоящего парламента и Конституции! Мы хотим быть Европой!
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ (улыбаясь)
Всё так и будет.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
И дело рухнет, еще не начавшись. Вы знаете, что государю нашептывают наши оппоненты. Он колеблется. Сегодня решит одно, завтра другое. Мне стоило таких усилий подвинуть его на этот первый шаг! Главный мой аргумент состоит в том, что манифест вернет престолу общественную поддержку, что передовые, здравомыслящие люди отойдут от революционности и станут на нашу сторону… Я не фантазер. Я понимаю, что горячих восторгов со стороны ваших светлоликих либералов не будет, но пусть хотя бы сдержанное одобрение, оценка доброй воли правительства. Я для них олицетворение «самодержавного режима», начальник полиции и жандармерии, диктатор. Меня они слушать не станут. Но вы – иное дело. Вы для них свой, вы для них икона. Уже четверть века вы ведете русский либеральный корабль через все штормы. Прошу вас вразумить и должным образом настроить вашу команду. Ведь это самые умные, самые развитые люди России! Неужто они не могут хоть раз повести себя не как дети, а как взрослые, ответственные люди? Не мне, а стране, государству так нужна сейчас их поддержка!
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ
О, как я вас понимаю, дорогой Михаил Тариелович. Я и сам, бывает, с трудом выношу краснословие и маниловщину моих единомышленников. Но, боюсь, вы обращаетесь не по адресу. Я для нынешних «прогрессистов» именно что икона, герой минувших дней. Для таких, как я, даже словечко придумали: «шестидесятники». Вам надобен кто-нибудь из нынешних общественных кумиров. Публицист, адвокат, судейский деятель… Постойте-ка! На ловца и зверь. У меня среди гостей сегодня граф Евгений Павлович Воронцов, председатель столичного съезда мировых судей. Вот кто вам пригодился бы! Он у наших «светлоликих» высший авторитет, арбитр вкуса.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Да, поддержка Воронцова мне бы очень помогла. Но он разорвал со мной все отношения после «Процесса Шестнадцати» и виселиц. Я писал графу, просил о встрече, желал объяснить с глазу на глаз, что я выступал за помилование, что на смертной казни настоял лично государь… Увы, для Воронцова и всего его окружения я «персона нон-грата». Для них ведь есть только белое и черное, а политика вся состоит из нюансов серого. Боюсь, Воронцов со мной разговаривать не станет.
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ
Поручите это мне. Я приведу его сюда, а вы, я знаю, из своих когтей добычу уже не выпустите… Спиритический сеанс закончился. Уже музицируют.
Вдалеке женский дуэт волшебно поет «Слыхали ль вы» или еще что-то столь же сладостное.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Благодарю вас, ваше высочество! Я же говорил: без вас я ничто.
Великий князь деловито выходит. Лорис-Меликов щелкает пальцами. Из-за кулисы появляется Жандармский Офицер. Подходит к министру. Тот что-то ему говорит. Офицер записывает в блокнот. Всё это время громко распевает чудесный дуэт за сценой.
Перед закрытой частью занавеса.
Константин Николаевич и Воронцов
Идут, продолжая разговор.
ВОРОНЦОВ
…Ах, бросьте, ваше высочество. Немножко гипноза с помощью магического шара, с левитацией тоже какой-нибудь фокус. Быть может, подставка. Мы же ее ног не видели… Не будем про пустое. Я решился обеспокоить ваше высочество по делу об арестах в Московском университете. Студенты всего лишь заступились за своего товарища. И за это отправлять в сибирскую ссылку? Довольно будет запроса от вашего высочества в прокурорскую палату, и произвол пресечется.
Офицер Жандармского корпуса
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ
Дело можно решить быстрее и проще. Без моего запроса, который еще неизвестно поможет или нет.
ВОРОНЦОВ
Как же?
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ (легонько толкая его в сторону кабинета)
Зайдите. Там тот, кто вам поможет лучше моего. Ходатайствуйте перед ним. А я назад, в гостиную, пока Анни не оторвала мою бедную голову.
Великий князь удаляется. Лорис-Меликов подает знак – Жандармский Офицер прячется за ширму.
Воронцов входит в кабинет. Видит Лорис-Меликова. Застывает.
В кабинете великого князя.
Воронцов и Лорис-Меликов
ВОРОНЦОВ (в растерянности)
Граф Михаил Тариелович, вы?
ЛОРИС-МЕЛИКОВ (с поклоном)
Граф Евгений Павлович… О чем его высочество велел вам передо мной ходатайствовать?
ВОРОНЦОВ (после колебания)
О московских студентах, которых за демонстрацию исключили из университета и ссылают в Сибирь. Мне… очень не хочется вас ни о чем просить, но тут ломают несколько молодых жизней. Без суда и следствия, просто по решению тупого полицейского начальника.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Поймите логику тупого, как вы выразились, полицейского начальника. Он уверен, что, проявляя строгость, спасает университет от еще худших неприятностей. Устранив нескольких агитаторов, распаляющих молодежь, он предотвращает масштабные беспорядки, после которых пришлось бы исключить уже сотни студентов, а университет, возможно,
Конец ознакомительного фрагмента :(