Тот чувствовал себя паршиво: его рукав был залит кровью, сапог — тоже. Похоже, магии не хватило, чтобы отбить атаку.
— Проклятье, — повторял Ярослав, словно в бреду, — всю дружину перебило. Как так-то... Как же так. Пятнадцать человек... твою ж мать...
— Возвращаемся в Глебово, — Игорь Изяславич снял маску и положил её обратно в сумку. — Там будем решать, что делать дальше.
Но не успел он это произнести, как в чаще снова раздался треск ветвей, сопровождаемый жутким воем. На нас мчала вторая волна.
— Не может быть, — пробормотал ошарашено Владимир, поднимаясь и создавая в руках фиолетовые сгустки света. — Откуда здесь столько тварей?
— К бою готовсь! — приказал Игорь Изяславич, хотя приказа нам не требовалось.
Мы выстроились в ряд. Я вытащил саблю и встал между двумя Малютиными. Ярослав поднялся на ноги и теперь стоял позади нас, легонько опираясь на повреждённую ногу.
Я сосредоточился. Я не знал, хватит ли мне оставшихся сил... Хватит ли сил нам всем.
Глава 21
Существа ломились сквозь чащу. Казалось, лес кишел ими. Каких тут только не было: двух— и четырёхногие, похожие на собак со свиными рылами, похожие на людей с собачьими пастями, не похожие ни на кого из приходящих на ум животных. Твари с воплями и воем неслись к нам на своих тонких костлявых конечностях, и тьма горела в их глазницах.
На этот раз мы имели преимущество. Мы находились в поле, и чтобы добраться до нас, существам требовалось пересечь открытое пространство, где их легко достанет магия. Игорь Изяславич стоял справа от меня, Владимир — слева, чуть позади находился Ярослав. Он тоже собирался драться вопреки ранению. Затянутые в перчатки руки бояр светились мутным фиолетовым огнём. Мы ждали.
Когда первые существа выскочили на открытое пространство, в них полетел большой световой сгусток, он разорвался над головами монстров, обдав, словно шрапнелью, кислотным градом. Раздались дикие вопли, несколько опалённых тварей покатились по снегу, но других это не остановило.
Светлейшие метали фиолетовые сгустки, сшибая «собак» одну за другой. Те кувыркались в снегу, вопя и корчась, и заливали чистую белую гладь чёрным содержимым своего нутра. Остальные продолжали бежать на нас, влекомые безумной яростью.
Ко мне мчали несколько четырёхлапых монстров. Я воткнул саблю в снег, сосредоточил силу в обеих руках, надеясь повторить то, что сделал в селе, и направил в стаю морозный поток. Получилось. От меня протянулась дорожка из чёрных ледяных кристаллов, торчащих в разные стороны, и бегущие монстры вмёрзли в ней всеми конечностями.
Но за ними бежали другие. Они петляли между замёрзшими тварями, острые кристаллы драли их лапы, но монстров это не останавливало. Я схватил саблю и вонзил в разинутую пасть добравшейся до меня «собаки». За ней бежало нечто человекоподобное с тремя руками, но фиолетовая вспышка прожгла насквозь его тощий живот, образовав кровоточащую рваную дыру, и существо плюхнулось на острые кристаллы льда. Та же участь постигла и следующего за ним обезьяноподобного монстра с собачьей головой, которую опалил ещё один сгусток фиолетового света.
Ко мне прорвалась «собака» со свиным рылом. Я заморозил переднюю часть тела монстра. А затем наступил сапогом на тушу существа с саблей в глотке и вытащил застрявший клинок. Вонзил его меж рёбер довольно крупной «собаки», которую тоже предварительно заморозил, не дав ей вцепиться в меня зубами. Уже приходилось напрягаться, чтобы создавать чары: силы были на пределе. Но и волна монстров иссякла. Несколько запоздалых мор притормозили, не решаясь бежать дальше, и одна за другой были сожжены магией Малютиных. Я же зарезал оставшихся вмороженных в лёд существ, не дав им освободиться.
Меж деревьев стояли три человекоподобные моры. Разглядеть их отсюда было сложно. Они не нападали, просто наблюдали, ожидая, чем закончится стычка. Увидев, что атака захлебнулась, все трое развернулись и поплелись обратно в дебри.
Пространство между нами и опушкой леса было завалено телами существ и забрызгано чёрной слизью. От некоторых тел уже начал подниматься пепел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Это всё? Или ещё будут? — задал риторический вопрос Владимир.
— Уходить надо, — проговорил сквозь сжатые от боли зубы Ярослав, он держался на ногах из последних сил. — Чует моё сердце, это ещё не конец.
— Надо проверить, выжил ли кто из дружины, — объявил Игорь Изяславич, — забрать клинки и запас пуль. Ты, Ярослав, оставайся здесь. Остальные — надеваем маски и за мной.
Бояре потянулись к сумкам, доставая противогазы, но тут их внимание привлекла высокая фигура в чёрном балахоне, что вышла из леса и направилась к нам. В руке существо сжимало длинную, больше своего роста, клюку, расширяющуюся кверху, а вместо головы у него был лошадиный череп. Я сразу узнал монстра. Видел его дважды: один раз во Сне, другой — во сне. Но тогда оно не несло угрозы.
— Приготовиться! — скомандовал Игорь Изяславич.
Я был вымотан, даже слабые чары сейчас давались с трудом. Существо двигалось к нам, переставляя своей длиной клюкой и птичьими лапами. Это был он! Тот самый жуткий монстр, который умерщвлял всё живое вокруг себя.
В руках у бояр снова зажглись мутно-фиолетовые сгустки света, которые с шипением полетели в птицелапого. Мне же оставалось только стоять и ждать: ружья не было, пистолеты разряжены, а чары мои действовали метров на пять максимум, а сейчас, когда я устал — и того меньше.
Но птицелапого ничего не брало. Фиолетовые сгустки, которые выжигали всё на своём пути, просто исчезали, соприкасаясь с ним. Фигура в чёрных одеяниях шагала к нам сквозь пелену пепла, что поднималась в небо от убитых мор, и я чувствовал, как ужас овладевает мной. К нам приближался сам кошмар во плоти — то, что нельзя ни остановить, ни уничтожить.
У Владимира подкосились ноги, и он рухнул в снег. Та же участь постигла и Игоря Изяславича. А я продолжал стоять. Существо приблизилось ко мне вплотную. Оно было высоким, больше двух метров. Лошадиный череп смотрел на меня безднами глазниц, и тьма, что жила там, пожирала мою душу, оставляя только ужас, что сковал меня, не давая пошевелиться. Существо буквально источало эманации страха, которые лишали рассудка любого, кто взглянет на него.
Не знаю, сколько мы так стояли. Время перестало существовать. Меня загипнотизировал мрак в глазах монстра, которые затягивал в себя, лишая воли. А потом монстр обошёл меня и двинулся дальше через поле.
Я стоял и смотрел ему вслед, в голове было пусто. Понимал, что, кажется, ещё жив — больше ничего. Но по мере удаления птицелапого, сознание стало постепенно возвращаться. И вдруг возникла отчётливая мысль: «существо направляется к деревне». А в деревне остались люди. Теперь они все — покойники.
— Стой! — крикнул я удаляющемуся монстру, но тот не обратил на меня внимание. Тогда я пошёл за ним, забыв о страхе и едва понимая, что делаю. Потом побежал. Мне стоило немалых усилий, чтобы нагнать монстра.
— Стой, — повторял я, задыхаясь от бега, — не ходи туда, подожди... да остановись же ты... — я сам не понимал, что несу, в голове была какая-то каша, в которой бултыхалась единственная мысль: надо остановить существо. Из последних сил я выпустил в спину птицелапому морозный поток, но толку от этого не было. Монстр даже не обернулся — так и продолжал идти.
Силы оставили меня, я шлёпнулся на колени в снег и долго так сидел посреди залитого солнцем белого поля, глядя, как чёрная фигура удаляется прочь, неся смерть всему живому.
Из ступора меня вывели голоса за спиной. Я поднялся и обернулся. Бояре очнулись и теперь снова метали в кого-то фиолетовые сгустки. Я побрёл обратно. Когда добрался до своих, увидел, наконец, кого они бьют: из леса выползали трупы.
Окровавленные, поломанные тела дружинников в синих нарядах один за другим выбирались из чащи, некоторые даже умудрялись идти, волоча раздробленные конечности. Фиолетовые вспышки прожигали их тела и головы, расплавленная жижа выливалась наружу, а трупы продолжали идти и ползти, пока не превращались в кусок мяса, барахтающийся в луже собственных внутренностей.