В этом рейтинге отдельно рассчитывает показатель экономической свободы, но и он не может использоваться как абсолютный критерий для потенциального инвестора при выборе страны для инвестиции. Для потенциального инвестора важен не только и не столько сам факт экономической свободы в государстве, сколько понимание то, что имеющееся в данный момент “правила игры” (действующее государственное регулирование) кардинально не измениться в сторону запретов. Например, для инвестора гораздо проще принять решение об инвестировании в государство, где есть четкие ограничения на ведение бизнеса (в том числе обусловленные государственной религией), которые являются перманентными и не имеют тенденцию к расширению, нежели в государство, где при наличии высокого уровня экономических свободы, правительство непоследовательно принимает те или иные решения (например, относительно предоставления субсидий, “текучка кадров” в финансовых органах и т.д.).
Не имеет смысла в рамках данной статьи анализировать каждый подобный рейтинг. Главное, это разделить понятия эффективного правового общества (то есть наличие в обществе таких “правил игры”, которые позволяет максимально бесконфликтно существовать людям рядом друг с другом) и понятия общества светского гуманизма, в котором во главу угла поставлены прав человека в определенном понимании.
Критерии эффективного правового общества
Наличие в мире эффективного правого общества является обязательным для человечества: общество или имеет эффективное правое регулирование, либо обречено на постепенный или скоротечный распад до уровня взаимодействия на основании животных инстинктов.
Достижение же обществом, такого правового уровня, при котором во главу угла будут поставлены права человека являются целью, при этом способ достижения этой цели, а также сам объем прав может различаться, например религиозное право предлагает субъектам достижение верховенства прав человека через веру и соблюдение определенных правил, которые дадут человеку возможность получение определенных преимуществ как в мирской жизни, так и в мире ином.
Только на базе эффективного правового общества возможно построить общество светского гуманизма, при это само эффективное правовое общество не обязательно должно быть обществом светского гуманизма.
Соблюдение принципа правовой определенности
Определяющим критерием эффективного правого общества будет не сам объем прав и свобод в государстве, а тенденция к увеличению/уменьшению степени ответственности (количества ограничений/запретов), качество принимаемых законов (то есть позволяет ли закон однозначно разграничивать права и обязанности лиц), это также касается вопроса единства судебной практики и ее последовательности, и наличие независимых арбитров (как объективная возможность защиты).
Так, например, для общества европейского светского гуманизма, фактом, свидетельствующим о нарушении принципа правовой определенности, будет является отказ от выполнения требований Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, если ранее государство эти требования выполняло.
При этом, для государства, которое никогда не признавало Конвенцию в качестве источника права для себя, факт несоблюдения тех или иных свобод, закрепленных в Конвенции, не будет являться основанием для вывода о нарушении таким государством принципа правовой определенности в целом.
Принцип автономии воли сторон
Соблюдение принципа автономии воли сторон, которое в наиболее широком смысле можно определить как создание действенных гарантий возможности самостоятельно определять правое регулирование взаимоотношений участниками гражданского оборота в части, которая прямо не затрагивает интересы третьих лиц.
И как не парадоксально, но соблюдение принципа правовой определенности прямо зависит от соблюдения принципа автономии воли в силу следующего.
Всегда ли закон, который либо может быть расценен как не вполне справедливый, нужно менять? Или порою необходимо отказаться от частых изменений в пользу стабильности правого регулирования?
Разумеется, такой вопрос не стоит, когда норма прямо нарушает естественные права человека. В такое случае закон безапелляционно подлежит изменению.
Но если правовая норма является строго позитивным правом (в данной статье под этим термином понимается, правовое регулирование прав и обязанностей сторон, которое непосредственно не влияет на естественное право, например, презумпция вины контролирующих организацию-банкрота лиц в банкротстве компании, так как законодатель мог бы, наоборот, возложить обязанность доказывать факт действий КДЛ вне нормального предпринимательского риска на истца, но по сути для естественного права ничего бы не изменилось (кредиторы, также не лишались возможности защиты недобросовестных действий собственников должника), то всегда ли такая норма подлежит изменению в случае появления более эффективных способов регулирования? Ответ в таком случае неочевиден, ведь каждое такое изменение несет в себе необходимость перестроения участников под “новые правила”.
При максимально широком применении принципа автономии воли, участники гражданского оборота во многом могут подчищать те или иные шероховатости позитивного права, устанавливая приемлемые условия договора, но при этом принцип автономии воли на деликтные правоотношения не распространяется.
Следовательно, внесение изменений в действующее правовое регулирование без нарушения принципа правовой определенности возможно при наличии одного из следующих факторов:
Действующее регулирование прямо нарушает естественное право;
Необходимый баланс прав и интересов сторон не может быть соблюден действиями участников, в том числе с использованием принципа автономии воли;
Либо законодательное подтверждения уже имеющегося правового обычая.
В противном случае изменение действующего правового регулирования не может являться оправданным с точки зрения соблюдения принципа правовой определенности.
Стоит оговориться, что речь идет об изменении регулирования действующих правоотношений, а не появление новелл в отношении новых правоотношений (в том числе связанных с развитием технологий).
Отдельно бы хотелось обратить внимание на то, что соблюдение принципа правовой определённости через максимально широкое использование принципа автономии воли будет создавать эффект раскручивающего механизма.
При котором все больше участники гражданских правоотношений будут влиять на то или иное регулирование правоотношений, и законодателю необходимо будет только фиксировать изменения (в части регулирования договорных отношений), что в свою очередь позволит говорить о том, что такой правовой позитивизм не будет выходить за рамки правовой определённости. Чем шире будет соблюдаться принцип автономии воли, тем меньше законодателю нужно будет проявлять правовой позитивизм, а значит будет стабильнее правовая система.
Именно эти три критерия: соблюдение принципа правовой определенности, широкой автономии воли и наличие независимых арбитров, являются основными столпами эффективного правового государства.
Соответственно, проанализировав правовые нормы того или иного государства через призму их изменения с течением определённого времени, а также на предмет ясности, можно определить в какой степени то или иное государства соблюдает принцип правовой определенности. При этом законы того или иного государства, по общему правилу, публикуются, и доступ к ним (в отличии от финансовой документации) имеет неограниченный круг лиц.
Возможность смены юрисдикции
При этом, частным случаем реализации автономии воли является возможность добровольной смены юрисдикции, при выполнении условий, соответствующих критерию объективной исполнимости.
Наличие объективной возможности перемещения людей, бизнеса из юрисдикции в юрисдикцию позволит определять эффективность правового общества “голосованием ногами”.
При этом, соблюдение принципа правовой определенности невозможно без соблюдения принципа автономии воли, а автономия воли невозможна без права на смену юрисдикции в силу следующего.
В случае с публичными правоотношениями, законодатель, защищая общественный интерес, вправе устанавливать справедливый баланс взаимных прав и обязанностей как непосредственных участников, так общественного интереса. Именно в этом функция законодателя – установление “правил игры” в отношении правоотношений, которые