Подхожу к её столу. На столе книги с богатым тисненым окладом. Беру одну из книг, нюхаю, раскрываю, наслаждаюсь от прикосновений к вощеному переплету и дорогому бело-желтому пергаменту. Наслаждаюсь вязью заглавных букв, ровными строками оттисков. Немало отвалили Болдырьским печатникам за сии труды! Протираю очки, крещусь троекратно, подбрасываю книгу вверх, ловлю, открываю не глядя, и начинаю читать:
VIII.
Тристан касается моих губ своим прекрасным… блестящим… возбужденным…. мощным фаллосом… и шепчет “Любимая, ты готова? Давай это сделаем.… я так хочу этого моя маленькая любимая девочка….” Я начинаю течь чуствую как соки текут из моей нежной киски.… шепчу любимому в ответ “Даа… я чуствую что уже готова…. вот уже.... почти, я с трудом сдерживаюсь…” Тристан нежно целует меня в губы, берет свечку, зажигает её….. Затем.. гладит мои волосы, я становлюсь на четвереньки…. стягиваю по бедрам вниз кружевные трусики и задираю плаьте... Тристан нежно гладит мою нежную попочку….лаково целует меня…. затем опускает горящую свечку, сзади.…
Я замираю…. наслаждаюсь ласковой близостью Тристана, его ласковой рукой ласково гладящей мои волосы…. жаркий огонек свечки пляшет около влажных блестящих нежных губок моей намокшей киски, чувствую попкой горячий сладкий жар.… пламя чуть ли не опаливает волосики на моей влажной киске…. закрываю свои глаза и оборачиваюсь, страстно целую Тристана, чувствую жаркое страстное дыхание любимого.... Он целует и шепчет – “Любимая, я так люблю тебя… Скажи.. Ты выйдешь за меня замуж!?? Я так люблю тебя, любимая, отказ разобьёт мне сердце!!”
Я со стоном напрягаюсь, и медленно, не сразу, контролируя напор, стараясь не задуть свечку, сладко расслабляю анус и испускаю из попки газы…. Ооохх Господиии как же сладкоооо-о-о…Медленно, но мощно, с тихим шепотом газы покидают меня, заставляя киску сжиматься от удовольствия…ммм какой сладкий и мощный выход…. газа очень много… и через секунду мой нежный бздёх взрывается, едва коснувшись пламени свечки, яркая вспышка озаряет комнату, пламя на секунду обжигает мои ягодицы и киску….. я с громкими стонами начинаю кончать, моя киска пульсирует, соки из моей киски брызгают на сильную и красивую руку Тристана, держащего свечку….. Мои ножки дрожат от мощного оргазма…. Я оборачиваюсь к Любимому, его брови как обычно опалены, и волосы тоже.. от его красивых прекрасных волос всегда после этого начинает пахнуть жженой курицей…… мой Любимый улыбается глядя на меня с любовью.. Я сладко целую его в губы и шепчу “Да Любимый... Я выйду за тебя замуж, МОЯ ЛЮБВОЬ!!!!!!11”
IX.
Захлопываю книгу. Баба смотрит на меня, зрачки её расширены, рот приоткрыт, побелевшие от напряжения пальцы прижимают к груди одну из книг. Ждет моего суда. Но суд над сим трудом не прост. На всякий случай даю ей пощечину, не сильно, чтобы не выбить зубов. Баба плюет кровью на стол, завывает, закрывает лицо руками.
Снимаю очки, пальцами разминаю виски. Ох, и сложно судить сей труд! Не несут блага эти книги, но как винить автора? Проклятый архизлодей, лжепророк Феофан Огнеплюй научил народы поджигать газы. Ересь была в нем столь сильна, что долгих два года летал он над Свободными Городами на бздячем пару, поджигал храмы, уничтожал посевы, смущал народ силой своих дьявольских идей. Ученее его дало всходы в слабых людских умах. Дошло до того, что в Новом Пскове, сочетаясь браком, смешивали и поджигали газы жениха и невесты. Через горящие бздехи горели города. Новый Псков так весь и выгорел дотла. Но как судить автора? К добру ли, к худу ли – идея уже выпущена в этот мир, дает всходы, собирает жатву.
Беру со стола одну из книг, протягиваю стрельцу.
- Неси к народу!
Баба взрывается рыданиями, падает на колени, хватает мою руку, целует, слюнявит мои пальцы, трется щеками о тыльную сторону моей ладони. Все же наказать автора надо – для страха и порядка. Наклоняюсь к ней, произношу древнюю формулу первого Читателя, мудрого и яростного старца Ядриги:
-Тростью в лоб или Большой Прихлёб?
Баба замирает, трясущимися пальцами достает золотого шитья кошель, раскрывает мою руку, и вытряхивает мне на ладонь две золотых дробинки, размером с ноготь, и нараспев голосит:
-Малый, батюшка, Малый Прихлёб, благодетель! Спаси тебя Господь! Страсть как люблю Малый Прихлёб! Не откажи вдовице! Большой Прихлёб – под девку подкоп, Малый Прихлёб – добрый потоп! Ах, батюшка, солнышко мое ясное! Малый Прихлёб!
Взвешиваю в руке дробинки, делаю грозное лицо, хмурю брови, восклицаю:
- Ты как Читателя подмазываешь, блядво бессовестное!?
На секунду замечаю, как вспыхивает хитринка в голубых глазах, понимает, сучья дочь, что быть по её. Третья золотая дробинка падает мне в ладонь, прячу их в карман сюртука. Баба встает с колен, качает пышным задом, семенит вперед меня в Палаты Прихлёба. Вхожу в палату, расстегивая сюртук, а баба нетерпеливо снимает с чела кокошник, вынимает гребень, разбрасывает по плечам волосы, подходит ко мне, улыбается, кланяется в пол.
- Ах, благодетель! Ох и статный ты, батюшка! Звать меня Мария, третий год вдовствую! Муж мой добрый, купец Онуфрий Ватрушкин, упокой Господь его душу, с самого венчания хлебать давал! Через доброту его и ласку страсть как полюбила я Малый Прихлёб!
Мария становиться предо мною на колени, расстегивает одежды, вываливает свои белые, мощные, тяжелые титьки, гладит их пальцами, мнет. Сосцы её алые напряжены, груди тяжело качаются в такт её дыханию. Расстегиваю портки, достаю уд свой, держу его пальцами, направляю в бабе в лицо. Мария запрокидывает голову, открывает рот, закрывает глаза, тянется лицом к уду моему. Пытаюсь мочиться, но от вида сочных титек и красивого холеного лица, уд мой твердеет.
- Мария, ах ты развратная сучья дочь! Титьки вывалила, бесстыдница, не пресытилась еще их мять!? Какой прихлёб из стоячего уда, блядво похотливое!? Эх ты, дуреха великовозрастная!
Баба хитро улыбается, прижимается щекой к моим мудям, уд оказывается лежащем на её лице, берет его пальцами и постукивает наливающийся ялдой по лицу своему.
-Батюшка Читатель, архангел ты мой, уж я пособлю, пособлю, ты не гневайся!
Мария трется лицом о мой хер, кожа её упруга и приятна, целует с чмоканьем мое муде. Посасывает яйца, забирает их в рот, хлюпает губами, пускает слюни, чавкает, обсасывает, мнет языком. Выпускает моё муде из плена своих губ, начинает усердно мять да целовать ствол губами. Кладу ладонь бабе на затылок, приподнимаю вверх лицо её, шлепаю звонко елдой по губам. Мария ловит отяжелевшую балду ртом, с хлюпаньем да причмокиванием забирает за щеку. Хватает жадно губами, качая головой забирает весь мой могучий уд ртом, нос же её тыкается мне в лобок! Ядрена мать! Добрый купец Онуфрий Ватрушкин, ох и счастливым песьим сыном был ты при жизни! Искусница вдовица твоя!
Качает баба головой, словно дятел бьёт носом мне в лобок, уд принимает глоткой своей ненасытной! То глубоко забирает, так, что душа моя уходит в пятки, то вынимает, плюет на хер, затем обсасывает. Насаживается глоткой на раскаленную ялду мою, мелко трясет головой. Хватаю голову её, с уханьем и кряхтеньем начинаю ебать в рот аки в пязду, трясет баба головой, хрипит, слюни пускает, слезы из глаз её брызжут! Руками сиськи свои мнет, сосцы щиплет, головой на мой хер могучий сама подается, навстречу ялде глоткой подмахивает! Вскрикиваю, бъеться елда во рту её, выстреливая фонтаны малафьи! Баба прижимается лицом и титьками, обхватывает мои бедра руками, словно боится соскочить ртом с фонтанирующего уда, мычит, дергается, глотает, стонет. Ноги мои дрожат, вдовица поднимает лицо, не выпуская изо рта, счастливо смотрит на меня, из её носа текут сопли вперемешку с малафьей. Шлепаю по щеке ладонью, пытаюсь достать измочаленную ялду изо рта, но мычит баба недовольно, обхватывает крепче руками задницу мою, не хочет выпускать!