Рип.
Это он прижался к шее той развратницы. Эсме побледнела, чувствуя, как сердце в груди сжалось в маленький кулачок, словно втягивая в себя всю кровь из тела. Сделала шаг назад, на что-то наткнулась, а, удержав равновесие, заметила, как Рип резко поднял голову. Его глаза поглотила чернота, даже радужки не осталось. Словно выбравшись из тумана, Рип пригляделся, со свистом выдохнул, заколебался и вроде как дернулся к Эсме.
– Рип, – с улыбкой прошептала шлюха, властно поворачивая его к себе. – Это было потрясно. Никада не думала, что такое скажу, но хошь еще? – И лизнула его шею. – Мож поиметь меня забесплатно.
Тошнота подступила к горлу Эсме. Она попятилась, уронила корзину и прижала руку к губам. Надо убираться отсюда.
«Не хочу слышать его ответ».
Развернувшись, она наткнулась на застывшего Уилла, слепо вцепилась пальцами в его рубашку и прошептала:
– Прости.
Мир завертелся вокруг.
Уилл схватил ее за руку и удивительно нежно произнес:
– Тише, я тя держу.
Затем, склонившись, подхватил корзинку и прижал экономку к себе. И хорошо, а то колени Эсме подгибались, а раскаленная добела ярость обжигала.
Ублюдок!
«Не хочу твоей крови, Эсме, лучше холодненькая из ледника».
Все это время она верила, что Рип боится пить из вены. Вдвоем с Блейдом они решили, что новообращенному легче учиться самоконтролю, если он кормится холодной кровью. Рип был на грани жизни и смерти, когда его инфицировали. Без естественного иммунитета вирус овладел им с такой силой, что на первый месяц пришлось приковать новообращенного цепями, чтобы не рыскал по трущобам в поисках пропитания.
Эсме умела ждать. Полгода назад, когда Блейд принес Рипа с разорванным горлом и вспоротым животом… ей показалось, что она его потеряла. И какая разница, если надо потерпеть, пока он научится управлять голодом. Эсме ждала. Всегда знала, что когда-нибудь он возьмет себя в руки, а потом ему придется завести себе трэль, чтобы держать жажду в узде.
И даже по глупости надеялась, что Рип наконец обратит на нее внимание и перестанет придерживаться дружеских отношений.
«Размечталась, дурочка».
Все это время Рип кормился от… от уличных шлюх, которые даже не знали, как с ним обращаться, если он потеряет контроль. Эгоистичный надменный ублюдок! Это не только опасно, но и невозможно оскорбительно. Эсме заскрежетала зубами.
– Как ты? – спросил Уилл будто издалека.
Эсме выпрямилась, выхватила у него корзину, оперлась на предложенную руку и натянуто бросила:
– Со мной все хорошо, пойдем.
Что-то горячее покатилось по щеке, но по крайней мере Уилл вежливо притворился, будто ничего не заметил.
Глава 2
Рип боком протиснулся через черный ход в огромную нагретую кухню Логова. Кровь прилила к щекам, а сердце заколотилось. Перед глазами до сих пор стояло потрясенное лицо Эсме. Она смотрела на него так, будто он ее ножом пырнул.
Черт! «Неча ей такое видеть». Рип точно знал, о чем Эсме подумала. Последние пару месяцев она прозрачно намекала, что если он соберется завести трэль, то, по их с Блейдом мнению, лучше начать с той, кто уже имел дело с опасными приступами голода голубокровного. С нее. Вот только одна мысль о кормлении от Эсме лишала Рипа хладнокровия, как ничто другое. Их дружба этого не переживет.
«Знай она, че именно я об ней фантазирую, – пришла бы в ужас».
Эсме, готовившая ужин, оторвала взгляд от поцарапанного верстака, но тут же снова отвела взгляд. Уилл сидел напротив, оседлав стул, с чашкой чая в руках. Янтарные глаза вперились в гостя с жутким, не слишком-то дружелюбным выражением.
– Эсме, у тя есть минутка? – пробормотал Рип.
Нужно как-то исправить положение. Пояснить, мол, никогда и не собирался брать ее в трэли – просто не осмелится. Эсме ничего им не должна, она давно заработала право считаться членом семьи. Прежняя сделка с Блейдом уже изжила себя. Господин больше не нуждался в услугах Эсме, а Рип вряд ли отважится заявить на нее права. Она свободна от контракта.
Эсме соскоблила резаную петрушку с доски в котелок, кипящий на огромной плите.
– Мне надо ужин готовить.
Рип мрачно зыркнул на Уилла и мотнул подбородком, мол, проваливай отсюда. И, как обычно, предложил:
– Я помогу.
Вервульфен немного выпрямился, отставил чашку и стиснул спинку стула, явно никуда не собираясь.
– Все в порядке, мне поможет Уилл. – Эсме положила доску, повернулась к Рипу спиной и с преувеличенным вниманием уставилась на стол. Пряди черных волос выбились из прически.
Рип заскрежетал зубами. Эсме его игнорировала. Присутствие Уилла выводило голубокровного из себя. В груди вспыхнул черный жар. Рип шагнул к упрямице, сжав кулак.
– Эсме, я не хотел, чтоб ты это увидала…
– Да уж, не сомневаюсь. – Положив ощипанную курицу на доску, она взяла кухонный топорик и взвесила в руке.
– Я тока хотел сказать…
– Ты говорил, что в порядке. – Она с силой рубанула топориком, отделяя ножку. – Что тебе не нужна свежая кровь. Что пьешь холодную из запасов Блейда в погребе.
– Так и было, – рявкнул голубокровный, сверля взглядом ее напряженные плечи.
«Посмотри на меня, черт возьми!»
Эсме снова решительно опустила топорик, и стук эхом разнесся по комнате размером с пещеру. Уилл поморщился и медленно поднялся на ноги.
– Оставлю-ка я вас наедине.
Эсме вскинула голову.
– Что? Почему?
– По ходу вам надоть разобраться в том, че меня не касается, – ответил Уилл.
– Уильям Карвер…
Рип дернул головой:
– Вон!
Эсме это совсем не понравилось. Она накинулась на Рипа со сверкающими яростью зелеными глазами, подчеркивая каждое слово взмахом топорика:
– Не думай, будто можешь выгнать его из моей кухни! Я хочу, чтобы он остался, а ты – ушел!
Уилл воспользовался случаем и бросился за порог.
– Похож, он уже сам решил, – пробормотал Рип.
Кухня вдруг стала слишком маленькой. Рип провел рукой по подбородку, чувствуя покалывание щетины. Эсме опустила глаза и, стиснув зубы, продолжила разделывать курицу. Если Рип не ошибся, ему послышалось «трус».
– Я никада не собирался делать тя своей трэлью, – начал он, наблюдая за ней. – Даж не думал.
Рип с трудом сглотнул, вспомнив первую ночь, когда довелось пить кровь из ее шеи. По венам бежал огонь, будто кто-то вколол в них чистую кислоту, а от нахлынувшего желания член так напрягся, что Рип едва не кончил… Эсме издавала беспомощные вздохи, вцепившись в его рубашку, и молила о большем:
– Да… да… О боже, Джон!
Будь они одни, без Блейда… Рип овладел бы ею. Бросил бы на простыни, вонзил бы твердый член в ее лоно, а зубы – в горло. Мысль пугала его: Рип не знал, сумел бы он остановиться. Взял бы себя в руки, прежде чем стало бы слишком поздно.
Даже теперь от воспоминаний у него бежали мурашки. Безопаснее держаться от Эсме подальше и удовлетворять темные желания со шлюхами. От них ему нужна только кровь, а вот от Эсме… все. А если он ею овладеет, то их дружбе придет конец.
– Эт всего лишь кровь, ниче особенного.
– Я тебя видела и точно знаю, что там было. Неужели ты думаешь, я понятия не имею, что происходит между голубокровным и его трэлью? – спросила она, держа топорик на весу.
Рипа словно ударили.
– Блейд? – хрипло спросил он, прекрасно понимая, что не имеет никакого долбанного права испытывать такие чувства. Вроде желания броситься с ножом на господина.
Эсме тихонько рассмеялась и повернулась к доске.
– Блейд? Ничего подобного между нами не было. Конечно, я испытывала желание, но… мое тело всего лишь реагировало на химический компонент в его слюне. Я всегда это понимала. И Блейд никогда… ничего не требовал.
Рип нахмурился, осторожно перехватил ее руку с топориком и угрюмо спросил:
– Тада кто? Ты была с кем-то другим?
– Дурак. Ты такой дурак, Рип, – прошептала Эсме.