– Странно. – Вервульфен нахмурился, опустил плечи под промасленным пальто из грубого полотна, выступил вперед и потер нос. – Химикат и больше ниче. Пахнет, как у Онории в рабочей комнате.
Онория, новоиспеченная жена Блейда. Рип глубоко вздохнул и почувствовал слабую вонь уксуса. Глаза слегка заслезились. Запах оказался достаточно сильным, чтобы задержаться в ноздрях, забив прочие уличные ароматы. Рип толкнул дверь и нахмурился, когда та легко поддалась. Не заперто.
Ни один даже самый отчаявшийся вор не переступил бы порог дома, отмеченного знаком Блейда. Однако… это же Уайтчепел.
– Э-эй! – позвал Рип.
Голос эхом разнесся по комнате. Даже еще не зайдя, Рип понял, что никто не отзовется. Тут веяло холодной пустотой места, где уже несколько дней никого не было. Он оглядел комнату: сковородка в умывальнике, гора штопки в углу… Прикрытый тонкой занавеской вход в спальню. И вдруг почуял кое-что еще.
Кровь.
Этот медный запах он различил бы где угодно. Рип рывком отдернул занавеску. На тонком матрасе валялся мужчина, с разрезанным от грудины до паха торсом. Внутренности свисали, будто сырые сосиски. Кровь давно высохла, но запах все равно витал в воздухе. Рип тяжело сглотнул. Зрение изменилось, окрашивая мир в оттенки серого и белого. Он почти справился с собой, но тут Уилл коснулся его плеча, и Рип почувствовал кое-что другое: свежую и горячую кровь, бегущую под кожей вервульфена.
Рип оттолкнул друга и, пошатываясь, вышел в переулок.
«Я ж кормился накануне… видать, этого недостаточно».
Мир вокруг вертелся в вихре, а смех продавца каштанов наждаком скреб по коже. Рип повернул голову в ту сторону, точно хищник выслеживая человека по звуку. Джем Сэдлер поднял глаза, побелел и припустил прочь. Рип нахмурился. Джем вел себя, как потенциальная добыча, и мир снова сузился до одной точки.
Черт! Рип яростно тряхнул головой, вытащил из кармана сигару с обрезанным концом и коробок спичек и поспешно чиркнул одной, зная, что Уилл молча наблюдает за происходящим.
– Ты как?
– В порядке, – рявкнул Рип, потирая металлической рукой затылок. Лучше постоять здесь, не так близко. Из-за биения крови в жилах Уилла голубокровный едва слышал уличный шум.
Вервульфен сошел с крыльца, хлюпая в слякоти тающего снега.
– Хорошенько его распотрошили. Надо рассказать Блейду.
Рип стиснул сигару.
– Нет, не трожь его. – Это было первое Рождество в Логове, и господин хотел устроить особенный праздник специально для Онории. «Ему и так хлопот хватает». – Я с этим разберусь.
Хотя бы для того, чтобы доказать свою смекалку. Последние полгода Рип был обузой. Слишком мучился голодом, чтобы приносить пользу. Надо доказать, что он способен управлять собой, и лучше возможности не представится. Бросив сигару на булыжники, Рип вдавил ее в мокрую грязь и пошел к улице.
– Побуду-ка я тута, – пробормотал Уилл.
Точно присматривает за ним.
Рип сунул руки в карманы и поймал взгляд шлюхи, греющейся у бочки с огнем.
– Делай, че хошь.
Рот наполнился слюной. Голубокровный подозвал девку, дернув подбородком. Пора позаботиться об изводящей жажде, и потом на ясную голову поразмыслить, кто убил старика Лизы Кент, и куда она, черт побери, исчезла.
***
Ощутив первый поцелуй мороза на щеках, Эсме подняла глаза. Мягкие снежинки падали с хмурого неба и запутывались в ее волосах. Она крепче сжала корзину. Эсме всегда нравился снег. Когда она впервые оказалась в Чепеле после смерти мужа, Тома, ей претили зловещие многоквартирные дома и грязные лачуги. Почти год получалось наскрести достаточно деньжат, чтобы прокормиться, пока однажды излишне дружелюбный сосед не намекнул, что мог бы найти для нее другую работу… если Эсме не прочь полежать на спине. Тогда она ненавидела и этот мир, и трущобы. В первый раз придя к Блейду умолять о защите в обмен на кровь, Эсме боялась его точно так же, как и все остальные. Неудивительно. Кто не боялся мужчины, прозываемого Дьяволом Уайтчепела?
Только с наступлением холодов, когда снег скрыл грязь и украсил окрестности белой периной, Эсме увидела проблески радости и смеха в этом мрачном мире. Когда по первости она боялась кровопускания до дрожи ногах, Блейд был с ней терпелив и предложил место экономки. Даже хмурые мужчины, работающие на Дьявола Уайтчепела, со временем перестали ее пугать. Немой Дровосек с металлической пластиной на голове; Уилл, дикий мальчишка-вервульфен, которого Блейд спас из заточения в клетке; а еще Рип: Эсме едва не рухнула в обморок, впервые увидев широкоплечего великана.
Он тогда подхватил ее, прижал к крепкому телу и резко вздохнул. Эсме помнила лишь проницательные зеленые глаза, с удивлением смотрящие на нее, и мощные мышцы левой руки, за которую ухватилась.
Рип заслужил ее доверие больше всех. Успокаивал низким голосом и помогал по хозяйству. Доставал вещи, которые находились слишком высоко, и сопровождал ее на почтительном расстоянии по улицам. Молчаливый и надежный, он ходил за ней тенью, почти не касался и становился по-настоящему жестоким, если какой-то мужлан выкрикивал непристойности вслед Эсме.
Месяца не прошло, а уже никто не осмеливался ее оскорбить.
Рип никогда ничего не просил за свою помощь и, как Эсме со временем поняла, никогда и не попросит. Благодаря ему она снова начала доверять мужчинам.
Хоть Рип и служил одним из подручных Блейда, с ней он всегда был нежен, будто боялся своей силы. Эсме не всегда сразу понимала его полные сарказма шутки, но потом на лице Рипа появлялась улыбка, от которой дыхание перехватывало, а те части тела, которые давно соскучились по мужской ласке, теплели. Он был ее другом и только, хотя Эсме первая призналась бы, что хочет большего.
Со временем она постепенно привыкла к этому миру. Стала экономкой хозяина Чепеля и даже его трэлью. Разумеется до появления жены Блейда, Онории. Теперь из уважения к супруге господин пил только холодную кровь, а Эсме… все еще ждала, пока Рип попросит ее принадлежать ему.
Впереди из тени вышел мужчина. Эсме тепло улыбнулась, узнав Уилла, который, разумеется, ее заметил, осматривая улицы с хищным любопытством. Случайные прохожие обошли его стороной, но он не обратил на них внимания, а просто улыбнулся ей в ответ. Со своего появления в трущобах Уилл вымахал из мальчишки в настоящего здоровяка. Большинство людей его боялись, но Эсме знала, что он ни за что не причинит ей вреда. Уилл был вервульфеном и, конечно, очень опасным созданием, но заботился о своих близких, в число которых входила и она.
– Уилл!
Эсме подала ему руку в перчатке, и он потянул свою, немного неуклюже, но охотно. Даже через толстую непромокаемую ткань его пальто она чувствовала неестественный жар кожи и легкое напряжение в крепких мышцах вервульфена.
Эсме посмотрела на него:
– Что случилось?
– Ниче.
– Уильям Карвер, пусть у меня нет твоего острого слуха и чуткого обоняния, но я знаю, когда ты мне лжешь, – проворчала Эсме.
Его высокие скулы покрылись румянцем.
– Пойдем, провожу тя домой, – предложил Уилл с легким шотландским акцентом, который появлялся, когда вервульфен нервничал или расстраивался. Обычно он старался ничем не показывать, из какой страны родом.
Уилл попытался увести Эсме от ближайшего переулка, но она уперлась.
«Точно что-то скрывает».
Вырвавшись – хотя на самом деле спутник ее отпустил, – Эсме прошла к улочке и с любопытством осмотрелась.
Какая-то парочка пристроилась у выщербленной кирпичной стены. Шлюха заткнула повыше юбку, намекая на доступность – визитную карточку своей профессии – и со вздохом запрокинула голову. Спутанные светлые волосы рассыпались по спине, длинная гладкая шея белела в холодном полуденном свете. Шлюха обнимала мужчину, впиваясь ногтями в крепкие мускулистые плечи, и машинально терлась о него бедрами, будто не в силах сдержаться. Эсме точно знала, что испытывала незнакомка, – сама ведь когда-то была трэлью Блейда. От воспоминаний кровь закипела, и накатила горячая волна желания. Затем Эсме уловила металлический блеск – это мужчина стальными пальцами обхватил шлюху за затылок, чтобы она не дергалась. Мелькнуло знакомое суровое лицо. Черты, на которые Эсме часто смотрела украдкой и к которым мечтала прикоснуться губами…