И я точно пойму, что нужно уже уходить из кино, во всяком случае, не снимать его, если потеряется вот это чувство волшебства, чудесных откровений, которым нас способно одарить киноискусство.
Танечка, моя жена, недавно нашла замечательную цитату Годара, где он пишет, что кино все увеличивает (большие люди, большие головы), а телевидение уменьшает. В этом есть и аллегорический смысл, и буквальный, материальный. А еще, по Годару, кино – это живой волшебный свет, который льется на экран, а в телевидении – мертвый из экрана. И это тоже имеет значение.
Действительно, кино даже с точки зрения способа его показа ближе к человеку, к его естественной жизни. Мы ведь в жизни все воспринимаем в отраженном свете. Луч, отражаясь от предмета, приходит в глаз. Благодаря этому мы наш мир и видим. Точно так же и в кинотеатре мы воспринимаем отраженный от экрана свет. В телевизоре же или на экране компьютера все наоборот. Здесь ломается природная цепочка.
Тогда, на «Лекарстве против страха», мы очень сдружились с Сашей Фатюшиным, который был уже восходящей звездой. И дружили вплоть до его ухода. Царствие ему Небесное.
Конечно, Свердловская студия и «Мосфильм» – это «две большие разницы», как говорят в Одессе. Потому что провинциальная студия меньше, во-первых. Хотя там тоже были и павильоны, и вполне современная (по советским временам) аппаратура. Специфика заключалась прежде всего в том, что все всех знают. «Мосфильм» и Свердловская студия – это как город и деревня. И принципы в Свердловске были свои: да, мы, может, не такие богатые, не все можем себе позволить, как вы там, в столицах, но у нас есть своя правда. Были у нас и свои интриги. В кино без этого, я думаю, вообще никогда не обходится. А уж на небольшой киностудии это само собой разумеется.
При всем том к нам охотно ехали сниматься знаменитые актеры. Они прежде всего к Лапшину приезжали. Студия в семидесятых годах держалась на его авторитете.
Где-то за годик я в общем-то пообтесался. А на «Лекарстве против страха» даже снялся в эпизоде. Без слов, правда. Но все равно, увидеть себя на экране – еще одно новое, отдельное киноощущение.
«Ночь лунного затмения», с ее экспедицией на Иссык-Куль, была более сложной картиной. Режиссер Барас Халзанов (сейчас его тоже нет уже в живых) был поэтом. Бурят по национальности, своеобразный художник, по-своему очень талантливый… Но он совершенно не умел работать. Ведь кино – это помимо творчества еще и очень непростое производство, в котором на определенный срок объединяются усилия большого коллектива. А для этого нужен хоть какой-то план! И изначально он у нас был. То есть мы предполагали, что режиссер будет снимать, руководствуясь определенным планом… Но Барас был художник – его куда несло, туда и несло…
Конец ознакомительного фрагмента.