– Нет. Конечно, нет.
– Ну и успокойся.
Так я и сделала. Габби всегда знала, когда мне стоит успокоиться. По правде говоря, это единственный человек, который разбирается во мне лучше меня самой.
– Вряд ли я ошибусь, – замечает она теперь, – если скажу, что нам потребуется одна из этих вместительных тележек, чтобы забрать все твои вещички.
Я невольно улыбаюсь.
– В свое оправдание могу сказать, что переезжаю с одного конца страны на другой.
Я уже давно перестала покупать мебель и начала снимать квартиры с полной обстановкой. Что толку приобретать ту же кровать, если через полгода ты вынуждена продать ее за бесценок? Выброшенные на ветер деньги. Но кое-какие из моих вещичек сумели пережить эти бесконечные метания по стране. Было бы жестоко избавиться от них прямо сейчас.
– Хочешь угадаю? Наверняка тут не меньше четырех флаконов апельсиново-коричного лосьона для тела, – говорит Габби, забирая с ленты одну из моих сумок.
– Всего одна. Я здорово поиздержалась.
Лосьоном для тела я начала пользоваться в старших классах. С Габби мы бродили от магазина к магазину, принюхиваясь к разным запахам. Но в итоге я всегда выбирала один и тот же – апельсиново-коричный. Один раз, помню, у меня на полке выстроилось сразу семь флаконов.
Уложив наконец все мои сумки на тележку, мы направляемся в сторону парковки. Тут мы перекладываем все в крохотный автомобильчик Габби, а затем и сами устраиваемся на сиденье.
По пути мы беседуем о всякой всячине. Габби спрашивает, как прошел перелет, и спешит извиниться за то, что гостевая комната у нее слишком маленькая. Я, в свою очередь, благодарю ее за то, что вообще согласилась приютить меня.
История повторяется. Прошло больше десяти лет, а мне вновь приходится рассчитывать на гостеприимство Габби и ее близких. Только теперь это не родители Габби, а ее муж Марк. Именно это обстоятельство, как никакое другое, подчеркивает разницу между нами. За прошедшие годы Габби вышла замуж и сделала неплохую карьеру. А я? Я все еще официантка. Причем не очень хорошая.
Как только мы выезжаем на шоссе, и Габби понимает, что деваться мне уже некуда, она тут же спешит задать вопрос, который давно крутится у нее на языке.
– Так что случилось? Ты сказала ему, что уезжаешь?
– Ему известно, что я не хочу его видеть, – говорю я, не глядя на нее. – Так какая разница, знает он о моем отъезде или нет?
Габби одобрительно кивает.
Больше всего я нуждаюсь сейчас в ее одобрении. На свое мнение мне трудно полагаться. Обстоятельства в последнее время складывались так, что я едва не утратила уважение подруги.
А все потому, что стала встречаться с женатым мужчиной.
Поначалу я не знала, что он женат. Сам-то он об этом и словом не обмолвился. Про таких говорят, прирожденный лжец. Признаться, я быстро заподозрила истину, но предпочла оставить все как есть.
Как-то раз он в течение недели не отвечал на мои звонки. А потом объявился как ни в чем не бывало. Я заподозрила, что у него есть другая, когда он не разрешил мне воспользоваться своим телефоном. Я догадалась, что я и есть другая, когда в одном из ресторанов он встретил своего коллегу, но вместо того, чтобы познакомить нас, под благовидным предлогом увел меня из зала.
Конечно, Габби тоже было обо всем известно. Я не стала скрывать от нее своих подозрений.
– Думаю, что он женат, – призналась я, глядя в монитор на хмурое личико Габби.
– Я давно тебе говорила, что он женат. – Габби с трудом скрывала раздражение. – Я сказала тебе об этом еще три недели назад. Надо было сразу порвать с ним. Нельзя просто так уводить мужей из семьи. Нельзя, чтобы он обращался с тобой как с какой-то дешевкой.
– Я знаю, знаю. Но я думала, если он женат, то должен сам сказать мне об этом. Я не хочу спрашивать его в лоб – это слишком унизительно.
– Ханна, пора завязывать с этой интрижкой. Я не шучу. Ты чудесная женщина, но сейчас ты совершаешь ошибку. Пора уже признать это.
Я выслушала ее, но как-то вполуха.
– Нет, – сказала я наконец. – Думаю, тут ты не права. Мы с Майклом встретились в баре, в среду вечером. Ты знаешь, я редко выбираюсь из дома по средам. А уж Майкл тем более! Разве можно назвать нашу встречу случайной?
– Ты шутишь, правда?
– С какой стати? Я говорю о том, что принято называть судьбой. Предположим, он действительно женат…
– Так и есть.
– Мы не знаем наверняка. Допустим, это так…
– Именно так.
– Допустим, он женат. Это еще не значит, что нам не суждено быть вместе. Просто обстоятельства сложились так, а не иначе. В этом нет ничего страшного.
Я видела, что Габби во мне разочарована. Это читалось в повороте ее головы, в недовольно поджатых губах.
– Я даже не знаю наверняка, женат ли он, – добавила я.
Я знала это. Знала, но предпочла спрятать голову в песок.
– Даже если он женат, это еще не значит, что я подхожу ему меньше, чем та, другая женщина. В любви, как на войне, все средства хороши.
А через две недели мне позвонила его жена.
Так уже было раньше, кричала она в трубку. Ей известно о других его любовницах.
А известно ли мне о том, что у него двое детей?
Этого я не знала.
Нетрудно оправдать свое поведение, если не знаешь тех, кому делаешь больно. Нетрудно отдать предпочтение себе, когда этот другой – абстрактная фигура.
Потому-то мне и не хотелось углубляться в детали моего романа.
Я продолжала играть в привычные всем нам игры – «пусть так, но…» и «мы не знаем наверняка». Я смотрела на мир сквозь розовые очки.
А потом их будто сдернули с моего лица, и я вдруг отчетливо увидела, что же я натворила.
Так ли уж важно, что я повела себя достойно, оказавшись лицом к лицу с истиной? Так ли уж важно, что я порвала с Майклом после звонка его жены?
Моя вина уже не является для меня тайной, и я глубоко раскаиваюсь в том, что пошла на поводу у чувств.
Габби считает, что важно. Ей кажется, что тем самым я искупила свою вину. Лично я в этом не уверена.
Стоило Майклу исчезнуть из моей жизни, и я поняла, что с Нью-Йорком меня мало что связывает. Зимы здесь ветреные и холодные, и вокруг – ни единого дружеского лица. Сразу после разрыва с Майклом я то и дело названивала родителям и Саре. Не из желания пожаловаться на жизнь, а просто чтобы услышать родные голоса. Но из-за разницы во времени нам редко удавалось пообщаться напрямую.
А на прошлой неделе неприятности посыпались одна за другой. Девушка, у которой я снимала квартиру, предложила мне освободить ее в двухнедельный срок. Мой босс решил приударить за мной и намекнул, что покладистые девушки могут рассчитывать на самые удобные смены. Майкл продолжал названивать и оставлять сообщения. Он настаивал на встрече. Говорил, что хочет бросить жену ради меня. Стыдно признаться, но от его слов я почувствовала себя чуточку лучше… хоть и ощутила при этом весь ужас своего положения.
Тогда я позвонила Габби. И расплакалась прямо в трубку. Я призналась, что жизнь в Нью-Йорке складывается совсем не так, как хотелось бы. Я сказала, что мне нужны перемены.
– Возвращайся домой, – предложила она.
Лишь спустя пару мгновений я поняла, что Габби говорит про Лос-Анджелес. Я-то уже давно перестала считать свой родной город домом.
– Ты имеешь в виду Лос-Анджелес? – на всякий случай уточнила я.
– Да, – сказала она. – Возвращайся домой.
– Но там же Итан, – заметила я.
– Что с того? Чем тебе может грозить ваша встреча? Итан хороший парень.
– У вас там тепло, – вздохнула я, разглядывая в окно снежное месиво на дороге.
– Это точно, – откликнулась Габби.
– Но смена городов не решит мою проблему. – Я впервые озвучила вслух эту мысль. – Я сама должна измениться.
– Так приезжай сюда и меняйся, – сказала Габби.
Что-то в этом есть, подумала я.
Вот и теперь, не отрывая взгляда от дороги, Габби на мгновение сжимает мою руку.
– Я горжусь тем, что ты возвращаешь себе контроль над своей жизнью, – заявляет она. – Сам факт того, что ты села этим утром в самолет, говорит в твою пользу.
– Ты так думаешь?
Она кивает.
– Лос-Анджелес примет тебя как родную. Просто позор, что мы так долго жили вдали друг от друга. Пришло время исправить эту несправедливость.
Я смеюсь. Пытаюсь убедить себя в том, что мой приезд – победа, а не поражение.
Мы сворачиваем на улицу, ведущую к дому Габби, и она паркуется у тротуара.
Я смотрю в окно и вижу, как из дверей одного дома выходит Марк.
Он высок и по-мужски привлекателен. Сама я всегда тяготела к парням с выразительными глазами и намеком на щетину. Мне казалось, и Габби нравятся такие же. И все же она вышла замуж за Марка, который всегда безупречно выбрит и безукоризненно одет. Он из тех парней, которые ходят в спортзал, чтобы поддержать здоровье. Явно не мой вариант.
Я открываю дверцу машины и хватаю одну из сумок. Габби берет вторую. В этот момент к нам подходит Марк.
– Ханна! – Он крепко обнимает меня. – До чего же я рад тебя видеть!