541
Не Мария и не Св. Бернард, а Внутренняя необходимость побуждали Данта устремить свои взоры к Богу; и он чувствует, что в это мгновенье его искавший и стремившийся без отдыха дух впервые получает успокоение.
542
Божество всегда остается превыше всякого разумения.
543
Теперь подготовленное око духа может выносят чистый свет Божества, подкрепляемое исходящею от последнего благодатною силою (ст. 100, 112), вне которой – для него ослепление и уничтожение.
544
Этим слиянием начинается собственно созерцание поэтом Божества до полного в Него погружения, т. е. до тех пор, пока в нем истощится вся способность созерцания.
545
Сравн. ст. 58. По радости, пробуждаемой одним воспоминанием этого созерцания Божества, Дант заключает, что это событие, представляющееся ему теперь страшно давним – словно поход Аргонавтов, – действительно произошло.
546
Еще в ст. 67-106 преднамечена неутрачиваемость предстоящего высшего блаженства; ибо созерцание Бога есть сознаваемое совершенство, заполняющее всю душу настолько, что все остальное кажется низменным и презренным.
547
В этом месте поэт подчеркивает два момента, соответствующие двум главным точкам зрения на последующее. Сперва Дант созерцает (ст. 85 – 105), – одно из гениальнейших мест Б. К. – всю полноту творческой жизни, существенное и случайное, непосредственное творение (конец VII песни, а также XIII, 52) в его единении с Богом, как своею первопричиною, первоформою. Мир ему является органическим целым, являющимся совершенным в Боге, как совершенном благе, и только вне последнего теряющим это совершенство (ст. 103, XXX, 88). Потом поэт созерцает Божественную Сущность, поскольку она, являясь целью Откровения, открывается в своей чудесной троичности; причем у поэта исчезает и мышление, и фантазия, ибо он, проникнутый молнией внезапного просветления, чувствует всего себя добровольно и полно слитым с Божеством, – что и составляет unio mystica, самую высшую ступень духовности и самую смелую цель его долгого пути.
548
Здесь открывается божественная троичность, а с нею единство и неизменяемость Божества (ст. 109–111). Сперва Дант видит лишь эти последние свойства Божества; но потом, с усилением зрения он различает и Его тройственность (ст. 112–114). Он видит три круга, – один в другом, т. е. вероятно, один в глубине другого, – обозначающих три лица Божества; круги окрашены в различные цвета, хотя и одного размера, что обозначает равную божественность, но личные особенности (115–117). Два на них являются как бы радужным отражением один другого – Отец и Сын; третий воспламеняется от обоих – св. Дух, по учению западной церкви, исходящий от Отца и Сына.
549
Сравн. ст. 63, 74, 90. Дант опять напоминает, что его выражения недостаточны для его мысли и его воспоминания виденного, которое в свою очередь бедно и жалко сравнительно с полным и действительным созерцанием.
550
Колесным механизмом Дант называет планеты, вращаемые вечною любовью, изливающею, чрез посредство Первого Двигателя, свою вращательную вечную силу, которой добровольно следует, охваченный ею, и Дант, в сознании своего единения с вечным восстановленным миропорядком.
551
Здесь происходит разоблачение последней и высшей тайны – богочеловечности. Дант сначала отмечает взаимное соотношение трех ляд (ст. 124–126): Отец есть Сам в Себе самодовлеющий свет; познавай Себя, Он порождает Сына; Познающий и Познаваемый, Сын н Отец, сочетаясь в любви, производят Духа. Дант вперяется особенно в средний круг и видит в нем человеческий образ (ст. 127–132). Ее символ вочеловечения, а также первичного, неизгладимого, вновь восстановляемого чрез воплощение Сына, богоподобия человека. Как геометр тщетно ищет квадратуру круга, так поэт жаждет проникнуть в причину и способ вочеловечения и слияния божеской я человеческой природы (ст. 133–138). Но как квадратура круга, так и эта проблема неразрешима для человеческого разума. Тогда мгновенно разум Данта просветляется исходящею непосредственно от Бога молнией откровения я, проникнутый этою высшей интуицией, (верою, которая открывает тайны) под впечатлением ее, доходить до искомого. Но хотя фантазия и не хватает для передачи представления об этом, поэт сознает свое стремление к таинственному общению с Божеством, в котором – высшая цель блаженства, а также верх познания, действования и наслаждения; в нем же неисповедимым образом Дант находит разрешение всех мучивших его загадок бытия (ст. 136).
552
Словом «светила» – stelle – оканчивается каждая часть, Б. К. Рай выключает в себе 4747 стихов, а вся «Божественная Комедия» 14221 стих.