– Я открою, – старуха торопливо вышла из гостиной.
Гости снова расселись, с любопытством поглядывая на дверь.
«Наконец-то, мы уж заждались все, думаем, когда это Ирочка наша придёт?» – доносился из коридора взволнованный голос старухи.
В гостиную, слегка улыбаясь, вошла стройная, симпатичная девушка в милицейской форме. На плечах блеснули серебром офицерские погоны.
Изумлённые гости смотрели во все глаза!
– Здравствуйте. Задержалась на дежурстве, прошу прощенья, – она обняла старуху и расцеловала её в обе щеки.
– Поздравляю, бабуля, желаю вам крепкого здоровья, долгих лет жизни. На радость всем нам.
Старуха прослезилась в ответ, крепко прижимая к груди букет цветов.
– Ирочка, цветы-то зачем, дорого небось, – она боязливо глянула на дочь, с неодобрением наблюдавшую эту сцену.
Зиночка недоумённо взглянула на мужа, тот неопределённо пожал плечами, с любопытством разглядывая пришедшую молодую хозяйку.
Володя весело расхохотался, довольный произведённым на гостей эффектом появления жены.
– Не ожидали? Моя жена – инспектор уголовного розыска! – торжественно объявил он, вставая.
– Ирочка, прошу, – указал он жене на стул рядом с собой.
– Володя шутит, я работаю с детьми, – девушка прошла к мужу и присела, приветливо улыбаясь гостям.
– Ирэночка, надо было переодеться вначале, – устремила на неё недовольный взгляд Элеонора Аркадьевна.
– Да, конечно, – девушка встала, виновато улыбаясь, – извините.
– Ничего, пустяки, это даже интересно, – зарокотал в ответ Вадик, переглядываясь с супругой.
– Потом переоденешься, – усадил её вновь Володя. – Бабулька, разноси, – дал он команду, и старуха засуетилась у стола, раскладывая по тарелкам жаркое.
– Отлично, – потёр руки Вадик, поглядывая на Володю. Тот понимающе усмехнулся, быстро разлил коньяк по рюмкам.
– Так за именинницу, – вновь провозгласил Вадик, оглядывая присутствующих. – Вы позволите? – с оттенком иронии спросил он, обращаясь к девушке.
– Здесь хозяйка Элеонора Аркадьевна, – улыбнулась она в ответ.
«Пьянству – бой!» – заорал из своей клетки попугай, привлекая к себе всеобщее внимание.
– А говорят, глуп как попугай, – засомневалась старуха, уважительно глядя на птицу.
– Чирик проснулся, – Володя пристально посмотрел на жену. – Ирочка, зачем Чирика лозунгам учишь?
Девушка ласково улыбнулась мужу:
– Чирик радио слушает, как все.
– Ирэночка, не лукавьте, – досадливо прервала её успокоившаяся, было, свекровь.
– Что вы, Элеонора Аркадьевна, ни в коем случае.
– Да, сегодня лекцию читала, – заговорила хозяйка дома, привлекая к себе внимание гостей. – Аудитория полупустая, говоришь как в вату, никто не слушает, а кто слушает – не понимает. Потом зачёты принимала. Это же надо слышать и видеть! Как я устаю от этих людей, особенно в последнее время. Сил нет.
Вадик с Зиночкой сочувственно кивали в ответ, пробуя осетрину.
– Вы читали Станюковича? – Володя весело оглядел гостей. – Есть такой русский писатель. Так вот, один из его героев говорит умные слова: после первой надо срочно выпить вторительно, – схватив бутылку коньяка, он долил из неё в рюмки.
– Браво, Владимир, ты как всегда мудр и справедлив, – одобрительно пророкотал слегка захмелевший Вадик, принимая рюмку.
– Володя, ты же обещал, – девушка укоризненно смотрела на своего возбуждённого супруга. Затем глянула на опустевшую бутылку и покачала головой: по лицу её пробежала тень.
– Ирэночка, завтра выходной. К тому же наша бабуля – именинница. А коньяк расширяет сосуды, врачи рекомендуют, правда, Зиночка? – и Элеонора Аркадьевна вновь обратила свой взор на подругу.
Та молча улыбнулась в ответ, с любопытством разглядывая невестку Элеоноры Аркадьевны.
Поставив пустую рюмку, Володя вскочил:
– Толик, Люда, пошлите к нам. Музыку послушаем, с Ирочкой поближе познакомитесь.
Молодая пара с готовностью встала из-за стола.
– Володечка, Ирочка с работы, ей покушать надо, – старуха жалостливо взглянула на девушку.
– Конечно, дорогая бабуля, – Володя приобнял жену за плечи, – она обязательно покушает.
Взяв со стола тарелку жены, он быстро накидал в неё всего понемногу и, прихватив бутылку с вином, устремился из гостиной, весело напевая…
Вадик встревоженно посмотрел на опустевший стол, но, заметив на нём графин, наполненный прозрачной жидкостью, успокоенно откинулся на спинку стула, прислушиваясь к разговору жены с хозяйкой дома:
– Платье ей новое купила, туфли, костюм брючный, всё как полагается, в дорогом магазине, ты же понимаешь, – проникновенно сообщала подруге Элеонора Аркадьевна.
Зиночка вся внимание. Застолье продолжалось…
– Только что проводили гостей, папа… Вадим Петрович с супругой, ты же знаешь их, – раскрасневшийся, хмельной Володя постукивал о столик пачкой «Мальборо», вслушиваясь в трубку телефона:
«Иду сегодня по бульвару, подхожу к киоску, сигарет купить, – звучал заглушённый расстоянием хрипловатый мужской голос в мембране, – и что ты думаешь?..» – в трубке смолкло.
– Ну, говори же, – не выдержал первым сын.
«Сидит киоскёр, и почитывает этак небрежненько «Фаворита», помнишь, ты просил достать «Фаворит» Валентина Пикуля?»
– Ну, и достал? – сразу сосредоточился сын, вслушиваясь.
«Конечно. Что ты думаешь, мы хуже того киоскёра?»
– Молодец, папка! Это же на чёрном рынке полсотни стоит, – Володя кивнул вошедшей матери, – отец звонит, – и в трубку: – привет от мамы.
«Спасибо. Как её здоровье?»
– Лучше не бывает. Коньяк расширяет сосуды, способствует повышению аппетита, так что порядок, тип-топ.
«Это точно. Как твоя благоверная? Обо мне не расспрашивает?» – обеспокоенно спросила трубка.
– Ей не до этого.
«Вот и прекрасно. Смотри, не выкладывай ей всё, о чём говорим с тобой, понятно? Не всё говори, что на ум приходит, ты понял?!»
– Как не понять.
«Я на – днях деньжат вам подброшу, как ты на это смотришь?»
– Как ты учил меня, помнишь? Самая лучшая рыба – это колбаса, а самая лучшая колбаса – чулок с деньгами.
В трубке раздался довольный смешок:
«Умница, сын, так держать. На десерт расскажу тебе новый анекдотец, слушай. Эволюция бороды: бородища, борода, бородёнка, усы, брови…» – многозначительная пауза.
– А как же быть с лысиной? – усмехнулся сын.
«Ха-ха-ха! Замнём для ясности. Целую вас всех. Пока».
Опустив трубку, Володя встал. Вновь ожившие часы в гостиной принялись мерно отсчитывать время, взбудоражив животных.
«Володечка, Дэззи гулять пора», – послышалось из коридора.
– Хоккей, мама. Ирка, пошли гулять, – оглянулся он на жену, убирающую со стола грязную посуду…
– О господи, и когда эти твари угомонятся? То корми их, то убирай, – ворчала старуха, подбирая объедки с собачьего стола.
– Брысь ты! – прикрикнула она на подошедшего, было, кота. Тот презрительно глянул на неё и пошёл прочь, оскорблённо подрагивая хвостом.
– Житья нет с этими животными, – закряхтела старуха, выпрямляясь.
– Дэззи, – неожиданно ласково позвала она собаку, – гулять иди, а то Володечка ждёт, – и следом за собакой устремилась к двери…
– Дэззи, ко мне! – взяв на поводок подбежавшую собаку, Володя догнал жену, ушедшую вперёд.
– Ирочка, не сердись. Подумаешь, несколько рюмок коньяка…
Девушка молчала, задумчиво глядя, как по аллее гуляют люди, а над ними шумит ветер желтеющими листьями деревьев.
А ещё выше, в сгущающейся синеве облачного неба мечутся стаи птиц, оглашая воздух резкими криками, создавая ту особую неповторимость момента, которая всегда ощущается поздней осенью при перелётах птиц, вызывая чувство какой-то тревоги, радостного возбуждения.
– Не получается у меня с ними, Володя. Я ведь мечтала работать с детьми, прививать им любовь к родному языку, литературе. Хотя и здесь дети, только трудные. Брошу всё, вернусь на кафедру, – ожидая совета, она взглянула на мужа.
– И чем быстрее, тем лучше, – чиркнув «Ронсоном», Володя закурил, отпустил поводок, и собака помчалась по аллее, радостно визжа, навстречу другой, большой и лохматой.
– Ты же филолог. У тебя было прекрасное будущее, место на кафедре, научная работа. А ты – в милицию! Не понимаю, – он пожал плечами, поёживаясь, то ли от холода, то ли от раздражения.
– Декан говорил тогда: лучшей кандидатуры не найти. Комсорг факультета, общественница. А сам смотрит на меня с сожалением, будто просит остаться. А я, дурёха, возьми, да согласись. До сих пор не пойму, что произошло со мной в тот момент, – девушка задумчиво, не глядя по сторонам, шла по аллее.
– Представитель райисполкома пожал мне руку, пожелал успеха, и вот я милиционер, – она усмехнулась, взглянула на мужа. – Всех гостей перепугала. И мать твоя изменилась, видеть меня не может.
– Не преувеличивай, – Володя бережно обнял жену за плечи, поцеловав, заглянул в глаза.