– Ну и что?
– Может, обратишь внимание?
– А ну его… Слишком он верченый какой-то, комплексы там какие-то гуляют, неохота мне.
– Ну и зря! Очень-очень привлекательный самец!
Но тут на кухню заглянул Игорь.
– Сандра, какой чудный дом! А лестница… Где такую надыбала?
– В мастерской краснодеревщика. Нравится?
– Вообще улет! Красотища! Небось стоит немерено!
– Ага! Недешево, прямо скажем! Весь гонорар за портрет одного олигарха ушел! Но зато даже когда я стану старенькой, подниматься по такой лестнице будет легко!
– О чем ты говоришь, какая старость! – возмутилась Настя, которой не исполнилось еще и тридцати.
– Просто я дальновидная! – засмеялась Александрина.
Вскоре приехали еще гости. Все сидели за огромным столом, шутили, смеялись, все было на удивление вкусно. Вениамин мастерски рассказывал анекдоты, иной раз на грани фола, но ни разу не перешел эту грань. Тимур сидел молча, он чувствовал себя не в своей тарелке, отвык начисто от подобных сборищ. И почти не пил. Он ни за что не хотел оставаться тут на ночь. В какой-то момент, после фантастически вкусного жаркого из оленины, он вышел из-за стола, прошел в другую комнату и вызвал такси.
– Вам не нравится у нас? – спросил Алексей, слышавший его разговор.
– Нет, что ты! Очень нравится. У вас чудесно, но я обещал отцу вернуться сегодня не очень поздно. Не обижайся!
– А вы меня не подбросите до Москвы, а то у меня же сессия, надо заниматься. А я пил все-таки…
– Подброшу, не вопрос.
Из столовой раздался взрыв хохота.
– Я, пожалуй, уйду по-английски, – сказал Тимур, – не хочу нарушать веселье. О, а вот и машина! Ты маму-то предупреди!
– Да, верно! Я мигом!
Тимур уже надевал дубленку, когда в прихожую вышла Александрина.
– Тимур, куда же вы?
– Я обещал отцу…
– Ну что ж, не смею задерживать. Рада была познакомиться. Приезжайте еще! А Лешку я никуда не отпущу сегодня!
Она протянула ему руку, он поцеловал ее.
– Спасибо, Сандра, у вас хорошо… И вы… очень красивая…
– Особенно в сугробе, да?
– И не только! До свидания, Сандра.
И с этими словами он вышел на крыльцо. Машина уже дожидалась за забором.
– Мам, почему он уехал?
– Говорит, что обещал отцу. Но, думаю, врет.
– Почему?
– Ему тут было тяжело.
– С чего ты взяла?
– Просто почувствовала. Ну и бог с ним! Пусть гуляет на воле!
И они вернулись к гостям.
Водитель попался неразговорчивый. Тимур закрыл глаза и сразу увидел, как Александрина с крыши сигает в сугроб. Ненормальная! Но хороша… Она такая раскованная, но без всякой вульгарности. Просто уверенная в себе женщина, всего добившаяся сама, несомненно талантливая. В доме висят несколько ее работ… Интересно, у нее есть любовник? Наверняка. Но среди гостей его явно не было. Скорее всего он совсем молодой, и она скрывает его от сына и друзей. И, кажется, она умная, с ней интересно было бы поговорить. Она явно умеет слушать, а это редкость… Но это не мой кадр.
– Тимка, ты вернулся, я думал заночуешь там, – встретил его отец. Он явно был рад возвращению сына. – А я как раз собирался пить чай. Ты как?
– Да я отвык от чаепитий, папа! Но, пожалуй, за компанию выпью.
Отец сам заваривал чай, это был целый ритуал. Смотреть на его манипуляции было приятно и спокойно. А в доме Александрины он ни секунды не чувствовал себя спокойно.
– Тимка, пей чай, бери варенье! Это из райских яблочек, а это земляничное! Кажется, ты любил земляничное… Помнишь, как мама варила землянику…
– Да, в таком большом медном тазу.
– А тебе доставались все пенки.
– Ничего вкуснее этих пенок я сроду не ел.
– Ну, а как ты погулял сегодня?
– Объективно – неплохо, красивый дом, красивая хозяйка, веселая, дружная компания, но я там чувствовал себя лишним, мне было неуютно. Я отвык от подобных историй…
– А что, у себя в Америке ты не бываешь в таких компаниях?
– Нет. Я вообще скорее одинокий волк, папа!
– Странно, в юности ты был очень даже компанейским парнем.
– Это было в прошлой жизни, папа. За те годы, что я играл, я отвык от компаний, я практически не пил… А теперь мне всего этого просто не хочется.
– А чего тебе хочется, сын?
– Не знаю, как-то нет у меня никаких выраженных желаний. В юности их было море…
– Но главным, по-моему, было желание свалить в Америку.
– Да, пожалуй.
– И как? Не пожалел?
– Да нет, пожалуй. Хотя в последнее время там довольно противно. Мне когда-то один чрезвычайно умный человек сказал, что главная беда Америки – среднее образование. Оно находится на чудовищно низком уровне, а люди, прошедшие эту школу, потом будут выбирать американского президента, фигуру значимую во всем мире. Ну, и что мы теперь видим?
– И кто был этот мудрец?
– Один московский ученый с мировым именем. Я тогда еще подумал – он преувеличивает. Но доигрывание показало… Очень высокий коэффициент абсурда…
– Так может вернешься? Неужто еще не нахлебался своей Америки?
– А что я тут буду делать?
– Да хоть те же машинки продавать… У тебя есть куда вернуться, все, что есть у меня – твое, и мне спокойнее будет, я уже старик…
– Да нет, папа, менять жизнь надо, когда на это есть душевные силы. А у меня их нет.
– Господи, Тимка, что ты говоришь?! Когда ты приехал, мне показалось, что ты…
– Знаешь, папа, я сегодня увидел женщину, от которой еще пять лет назад сошел бы с ума, хотя я, кажется, никогда не сходил с ума из-за баб.
– Значит, она тебе понравилась?
– Она – да, но я себе в этой связи не понравился.
– То есть?
– Даже не знаю… Понимаешь, я смотрел на нее и понимал, что она для меня, как бы это сказать… слишком живая, что ли…
– Что за бред! Какого она возраста?
– Слегка за сорок.
– Тимка, она не обратила на тебя внимания?
– Не знаю. Она была вполне мила. Она темно-рыжая и внутри у нее словно все кипит… Когда мы с Венькой подошли к ее дому, она как раз в одном купальнике прыгнула с крыши сарая прямо в сугроб.
– В сугроб? В купальнике? – расхохотался Сергей Сергеевич. – Сумасбродная дамочка! Хотя это, вероятно, большое удовольствие! Прыгают же люди в прорубь, а это куда круче… Ну а как она в купальнике? Хороша?
– Да, недурна. Я сорвал с себя дубленку и накинул на нее.
– А на руки не взял?
– Взял, конечно, и отнес в дом.
– Слушай, Тимка, а в твоей Америке тебя в такой ситуации могли бы обвинить в сексуальных домогательствах?
Конец ознакомительного фрагмента.