Я отрицательно покачала головой. Да уж… Слов нет. Во всяком случае, приличных. Уверена, отец бы не постеснялся их и вслух высказать. Гномы, пусть даже полугномы, они такие. Страха не то чтобы совсем нет, но срабатывает он с заметным опозданием. А вот у смеска-метаморфа, имеющего в жилах четверть человеческой, четверть подгорной и половину магомутантской крови, со здравым смыслом все в порядке. И с логикой тоже.
– Что ты теперь будешь делать? – спросила я мать. – Раз уж я здесь и знаю твою тайну?
– Нашу тайну, – поправила Хенея. – Ну, во-первых, познакомлю тебя с основными шаманами нашего рода и общим раскладом. Потом пару магических ритуалов совершу, которые намертво закроют память от прочтения. Знания Древних не должны выйти за пределы клана, по крайней мере, до той поры, пока наше государство не встанет вровень с остальными мировыми державами. Они тебя изменениям тела подучат, ты их – жизни во внешнем мире… Облик на голбинский сменить нетрудно, если сама не сможешь, я помогу. Мы – твоя семья, Клер. Но по большому счету, дочка, в болотах ты не приживешься. Чтобы любить их, надо тут родиться. Возможно, я ошибаюсь, но вряд ли, сама поймешь, как только увидишь, как здесь живут. А без гипертрофированного патриотизма из этой клоаки хочется бежать. Может, сделаешь то, чего в свое время я так до конца и не сумела? Соберешь лучшие из знаний, собранных цивилизацией, и придумаешь, как адаптировать их к нашим условиям? А потом можешь здесь и собственную академию возглавить, ее строительство по плану начнется лет через десять, как окончательно племена замирим. А если не захочешь… Что ж – просто живи как знаешь. Денег на первое время я подкину, все-таки последнюю пару лет гоблины ведут очень активную торговлю с внешним миром и в сокровищнице найдется тысяч пять – семь лишних золотых.
– Мне в целом нравится твое предложение, – подумав, сказала я. – Которое насчет первого настоящего ученого этих болот. Вот только надо с друзьями попрощаться. А то все это случилось так внезапно, они волнуются, наверно. Демоны, что же я им скажу? Они ведь уверены, что я дампир!
– Ну так убеди их в этом предположении, – пожала плечами мама. – Скажи, что нашла своих клыкастых собратьев и временно остаешься у них на учебу. Если они и проболтаются кому, то за поисками кровожадных мертвецов мага-метаморфа никогда не заметят, слишком уж наши ауры наполнены жизнью.
– Это идея, – признала я. – Но…
– Что еще? – подняла бровь Хенея.
– Убийцы папы из министерства разведки и контрразведки. Надо отомстить. Не знаю как, но надо.
– Не волнуйся, – улыбнулась во все свои клыки лучший некромант столетия, наследник знаний Древних и жестокий гоблинский правитель. – У меня и так с этими господами имеются трения из-за закупок некоторых специфических предметов, в болотах невыпускаемых, а уж гибель Грема никто спускать просто так и не собирался. Справимся.
Глава 22
– Исполняющий обязанности начальника управления разведки и контрразведки, сэр Нифин. – Многоголосое эхо, отразившееся от мрамора зала, заставило бывшего начальника сектора литерных дел поежиться от пробежавших по спине мурашек, вызванных нехорошими предчувствиями, и, посильней сжав рукоять трости, похромать в сторону возвышения для докладчика. Тот неведомый потомкам архитектор, разрабатывавший еще в Эпоху Смерти дизайн и саму концепцию архитектурного ансамбля Зала советов, был гением. Правда, комфорт и самочувствие живых его интересовало в последнюю очередь. Именно поэтому тут, в выточенных из хладного камня помещениях, казалось высасывающего по крупицам саму жизнь вместе с теплом тел, долго находиться было проблематично. Потому живые теплокровные существа появлялись в этой каменной громаде только во время проведения заседаний правящего совета архимагов. Многочисленная армия големов-уборщиков, следящих за пылью и проводящих несложные ремонтные работы, не считается. Да и кто будет обращать внимание на эту вечно шелестящую под ногами мелюзгу.
Дохромав до кафедры из обработанного куска диабаза, Нифин положил на нее трость и тяжело оперся на мертвенно холодный камень.
– Говорите, и да будут ваши слова наполнены правдой! – Отразившийся от арочного свода и контрфорсов галерей голос распорядителя буквально каменной плитой упал на докладчика и заставил его втянуть голову в плечи. Древний архитектор знал, что делал… Небольшой пятачок света до миллиметра вписывался в круг белоснежного мрамора, где находилась кафедра, и создавал непередаваемый контраст с наполненными практически осязаемой тьмой провалами лож, в которых на каменных скамьях, укутанные в клобуки и балахоны, сидели архимаги. Мастер был гением, но об удобстве живых он даже и не думал. Хотя личам и вампирам было все равно – камень или бархат мягчайших подушек, архимагам же приходилось спасаться предварительно наложенными заклятиями. Целым набором заклятий. Так и вошедших в учебники и историю под неофициальным названием «седалище мудреца».
– Вам был дан трехдневный срок для того, чтобы раскрыть все обстоятельства. Докладывайте!
Чуть ли не подпрыгнувший от грохочущего приказа Нифин принялся перебирать завязки принесенной с собой папки и, немного заикаясь, произнес:
– П-по уже известному вам д-делу опрошены большое количество свидетелей, но полной ясности добиться так и не удалось.
По мере того как докладчик окутывался успокаивающими волнами собственного голоса, его перестало трясти, и у него появилось даже некоторое подобие осанки, если можно, конечно, изобразить нечто подобное после недавно сросшихся переломов ребер, тазовой кости и сотрясения мозга. Те немногие кадры, запечатлевшиеся в мозгу Глена Нифина за время его непродолжительного полета над мостовой и окружающими здание деревьями, тоже не добавляли ему спокойствия. Уже не раз за прошедшие почти трое суток Глен возводил молитвы всем известным ему богам и клялся до конца жизни хранить память о своей любовнице, той самой ведьмочке, все же умудрившейся его соблазнить. В первую очередь за чистоплотность, приведшую не к дикому разгульному сексу непосредственно на начальственном столе, а к тому, что они сняли уютное любовное гнездышко в зоне прямой видимости от работы.
Во время неспешной, наполненной легкой усталостью и приятной пустотой в чреслах прогулки, во время которой сэр Нифин и стал свидетелем того, как серая громада Дома отдохновения как будто вздохнула и, подобно ожившей горгулье, отряхнув каменную облицовку, взлетела на воздух. Конечно, полностью запомнить и, самое главное, осознать столь величественную картину за довольно краткое время, практически за несколько мгновений, отделявших его от встречи со стеной соседнего дома и прихода блаженного беспамятства, было невозможно. Но умелые медики с факультета целительства столичной академии, а в особенности их начальница, великолепная Мериэль лек Фаххильд, способны были на многое.
Не раз и не два, скрючившись от сильнейшей головной боли, не поддающейся никаким заклятиям и алхимическим препаратам, сэр Нифин проклинал эту «гребаную остроухую мучительницу» (про себя, конечно, и стараясь не сильно артикулировать – по губам эльфы тоже читают великолепно) и желал отправить ее к демонам за столь садистские методы по восстановлению воспоминаний, позволивших буквально посекундно, «покадрово» воспроизвести и, самое главное, запечатлеть в камне иллюзий все подробности произошедшего.
Так уж удалось пошутить богам, что шедшая в паре метров впереди начальника, игриво покачивающая точеными бедрами и довольная, как кошка, объевшаяся сметаны, ведьмочка была растерта по мостовой в смачный кровавый плевок громадной плитой перекрытия. А больше в столь сонный час сиесты наблюдателей в зоне прямой видимости не было.
– Некоторые надежды внушает изучение обнаруженных в подземных коллекторах, примыкающих к Дому отдохновения, остатков, – продолжил свой доклад Нифин. – К сожалению, анимировать их или вызвать дух не удалось, но по некоторым признакам и сохранившимся остаткам одежды их удалось опознать…
В это мгновение в полусотне метров от докладчика, в глубине одной из лож, жаркая среди стылого мрака зала рука члена совета и по совместительству ректора столичной академии магии жила своей, никак не связанной с нашептываемыми на ушко расположившейся рядом с ним собеседницы словами, жизнью:
– Вот видишь, Мериэль, я все же оказался прав насчет Хенеи и ее дочки, не стоило этому засранцу Мисту и его сыночку переходить им дорогу, ой не стоило!
В ответ на шепот и легчайшие прикосновения губ к залитому предательским румянцем очаровательному эльфийскому ушку обычно неприступная декан факультета целительства, которой за глаза боящимися ее до дрожи в коленках студентами и преподавателями (последнее не доказано) было придумано довольно поэтическое прозвище Ледяная стрела, ткнула острым, воистину эльфийским локотком в бок архимага и, одернув собравшуюся складками юбку, прошипела в лучших вампирских традициях, хотя и была чистокровной эльфийкой до мозга костей: