22 мая 1908
«В глубоких сумерках собора…»
В глубоких сумерках собораПрочитан мною свиток твой:Твой голос — только стон из хора,Стон протяженный и глухой.
И испытать тебя мне надо:Их много, ищущих меня,Неповторяемого взгляда,Неугасимого огня.
И вот тебе ответный свитокНа том же месте, на стене,За то, что много страстных пытокУзнал ты на пути ко мне.
Кто я, ты долго не узнаешь,Ночами глаз ты не сомкнешь,Ты, может быть, как воск, истаешь,Ты смертью, может быть, умрешь,
Твои стенанья и мученья,Твоя тоска — что мне до них?Ты — только смутное виденьеМиров далеких и глухих.
Смотри, ты многого ль достоин?Смотри, как жалок ты и слаб,Трусливый и безвестный воин,Ленивый и лукавый раб!
И если отдаленным эхомКо мне дойдет твой вздох «люблю»,Я громовым холодным смехомТебя, как плетью, опалю!
25 мая 1908 (1917)
«Май жестокий с белыми ночами!..»
Вл. Пясту
Май жестокий с белыми ночами!Вечный стук в ворота: выходи!Голубая дымка за плечами,Неизвестность, гибель впереди!Женщины с безумными очами,С вечно смятой розой на груди! —Пробудись! Пронзи меня мечами,От страстей моих освободи!
Хорошо в лугу широким кругомВ хороводе пламенном пройти,Пить вино, смеяться с милым другомИ венки узорные плести,Раздарить цветы чужим подругам,Страстью, грустью, счастьем изойти,—Но достойней за тяжелым плугомВ свежих росах поутру идти!
28 мая 1908
«Всё помнит о весле вздыхающем…»
Всё помнит о весле вздыхающемМое блаженное плечо…Под этим взором убегающимНе мог я вспомнить ни о чем…
Твои движения несмелые,Неверный поворот руля…И уходящий в ночи белыеНеверный призрак корабля…
И в ясном море утопающийПечальный стан рыбачьих шхун…И в золоте восходном тающийБесцельный путь, бесцельный вьюн…
28 мая 1908
ВСТРЕЧНОЙ
Я только рыцарь и поэт,Потомок северного скальда.А муж твой носит томик Уайльда,Шотландский плэд, цветной жилет.Твой муж — презрительный эстет.
Не потому ль насмешлив он,Что подозрителен без меры?Следит, кому отдашь поклон…А я… что мне его химеры!Сегодня я в тебя влюблен!
Ты вероломством, лестью, ложью,Как ризами, облечена…Скажи мне, верная жена,Дрожала ль ты заветной дрожью,Была ли тайно влюблена?
И неужели этот сонный,Ревнивый и смешной супругШептал тебе: «Поедем, друг…»,Тебя закутав в плэд зеленыйОт зимних петербургских вьюг?
И неужели после балаТвой не лукавил томный взгляд,Когда воздушный свой нарядТы с плеч покатых опускала,Изведав танца легкий яд?
2 июня 1908 (1912)
НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ
1
Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега.Над скудной глиной желтого обрыва В степи грустят стога.
Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь!Наш путь — стрелой татарской древней воли Пронзил нам грудь.
Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной, В твоей тоске, о, Русь!И даже мглы — ночной и зарубежной — Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль.В степном дыму блеснет святое знамя И ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль…Летит, летит степная кобылица И мнет ковыль…
И нет конца! Мелькают версты, кручи… Останови!Идут, идут испуганные тучи, Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится! Плачь, сердце, плачь…Покоя нет! Степная кобылица Несется вскачь!
2
Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:Не вернуться, не взглянуть назад.За Непрядвой лебеди кричали,И опять, опять они кричат…
На пути — горючий белый камень.За рекой — поганая орда.Светлый стяг над нашими полкамиНе взыграет больше никогда.
И, к земле склонившись головою,Говорит мне друг: «Остри свой меч,Чтоб недаром биться с татарвою,За святое дело мертвым лечь!»
Я—не первый воин, не последний,Долго будет родина больна.Помяни ж за раннею обеднейМила друга, светлая жена!
8 июня 1908
3
В ночь, когда Мамай залег с ордою Степи и мосты,В темном поле были мы с Тобою, — Разве знала Ты?
Перед Доном темным и зловещим, Средь ночных полей,Слышал я Твой голос сердцем вещим В криках лебедей.
С полуночи тучей возносилась Княжеская рать,И вдали, вдали о стремя билась, Голосила мать.
И, чертя круги, ночные птицы Реяли вдали.А над Русью тихие зарницы Князя стерегли.
Орлий клекот над татарским станом Угрожал бедой,А Непрядва убралась туманом, Что княжна фатой.
И с туманом над Непрядвой спящей, Прямо на меняТы сошла, в одежде свет струящей, Не спугнув коня.
Серебром волны блеснула другу На стальном мече,Освежила пыльную кольчугу На моем плече.
И когда, наутро, тучей черной Двинулась орда,Был в щите Твой лик нерукотворный Светел навсегда.
14 июня 1908
4
Опять с вековою тоскоюПригнулись к земле ковыли.Опять за туманной рекоюТы кличешь меня издали…
Умчались, пропали без вестиСтепных кобылиц табуны,Развязаны дикие страстиПод игом ущербной луны.
И я с вековою тоскою,Как волк под ущербной луной,Не знаю, что делать с собою,Куда мне лететь за тобой!
Я слушаю рокоты сечиИ трубные крики татар,Я вижу над Русью далечеШирокий и тихий пожар.
Объятый тоскою могучей,Я рыщу на белом коне…Встречаются вольные тучиВо мглистой ночной вышине.
Вздымаются светлые мыслиВ растерзанном сердце моем,И падают светлые мысли,Сожженные темным огнем…
«Явись, мое дивное диво!Быть светлым меня научи!»Вздымается конская грива…За ветром взывают мечи…
31 июля 1908
5
И мглою бед неотразимыхГрядущий день заволокло.
Вл. СоловьевОпять над полем КуликовымВзошла и расточилась мгла,И, словно облаком суровым,Грядущий день заволокла.
За тишиною непробудной,За разливающейся мглойНе слышно грома битвы чудной,Не видно молньи боевой.
Но узнаю тебя, началоВысоких и мятежных дней!Над вражьим станом, как бывало,И плеск и трубы лебедей.
Не может сердце жить покоем,Недаром тучи собрались.Доспех тяжел, как перед боем.Теперь твой час настал. — Молись!
23 декабря 1908
«Я помню длительные муки…»
Я помню длительные муки:Ночь догорала за окном;Ее заломленные рукиЧуть брезжили в луче дневном.
Вся жизнь, ненужно изжитая,Пытала, унижала, жгла;А там, как призрак возрастая,День обозначил купола;
И под окошком участилисьПрохожих быстрые шаги;И в серых лужах расходилисьПод каплями дождя круги;
И утро длилось, длилось, длилось…И праздный тяготил вопрос;И ничего не разрешилосьВесенним ливнем бурных слез.
9 июня 1908 (1 января 1911)