Жить — это значит проявлять себя, проявлять свое, единственное и неповторимое я.
И если каждый из нас на этой земле, покорный велениям жизни, — всемерно проявляет себя, свою индивидуальность, — то тем больше и тем ярче эта задача для поэта.
— Расскажи мне, кто ты, поэт, дай мне почувствовать твою душу, твое я, — иначе нет оправдания тебе, издавшему том стихов в наши дни, когда писать рифмованные строчки умеют все, а бумага стоит так дорого.
— Расскажи мне, кто ты, поэт?
Этому требованию стихи Лидии Лесной удовлетворяют полностью:
И только теперь мне понятно, в чем радость моя:Я пою так, как пою — я.
Трудно спорить против этого горделивого заявления.
Лидия Лесная не притворяется. Ее песни — искренни, и в этом горькое проклятие поэтессы. Какой жуткий образ современницы рисуют ее шероховатые капризные стихи:
Я помню розу красную на письменном столе,Ваш взгляд, прикованный к моим капризным строкам, —В них аромат греха вам кажется пороком,А мне — исканьем рая на земле.
Итак, — пред нами не порочный аромат греха, а искреннее искание рая.
В чем же сказывается это «искание рая» в книге поэтессы? Поцелуи и вино, — этим как будто исчерпывается «искание рая».
Поцеловать тебя? А твой поцелуй не колет?Он не игольчатая ласка пенного вина?Я не могу противиться, когда твой взгляд так молит,Я пью сладкие иголочки на губах твоих. Я пьяна.И ты пьян? разве?И ты рад маленькой язвеНа нижней губе? Она припухла и горит.Но она говоритОбо мне, и ты ей рад.Целовать еще? Пусть на всем теле ласки горят.
У поэтов и поэтесс не только доброго старого, но и недавнего времени любовные признания говорили о вечной, о единой любви.
Лидия Лесная гораздо современнее. «Искания», — так уж искания. Как на курьерском, бегут и сменяются любовные переживания в стихах поэтессы:
БЕЗ МАСКИ
Ты сказал: «Нет, не можешь ты совсем не думать обо мне —Ведь ты вчера еще меня любила»…Милый,Разве дело в дне?Что такое: сегодня, вчера?Разве нужны дни, вечера,Ночи —Для того, чтобы стали желанны не золотые, а синие очи?Я сама не знаю, как это случилось,Что вчера я в том храме молилась —Сегодня в ином.Что вчера я упивалась красным вином,Сегодня пью белое,Все это потому, что живое тело я,Во мне — алая кровь.Я не могу сказать: «Вот это — навеки — моя любовь» —Не могу навыки застыть в одной думе я —Я не мумия.
Ах, современная женщина вовсе не похожа на «мумию». Вчера она «упивалась» красным вином, сегодня «пьет белое, потому что живое тело я». Разве же не в XX веке живем мы, черт возьми!
Правда, и прежние поэты, воспевавшие любовь единственную, Любовь «через большое Л», — часто лгали.
Воспетая в стихах вечная любовь и у них часто длилась от пятницы до понедельника. Но там это было дело факта, а не принципа.
Лидия Лесная говорит о сменах возлюбленного, именно как о принципе:
Не хочу больше чучеломБессловесным быть,Принимать любовь мне наскучило —Я хочу любить.
И от этого героиня Лидии Лесной, даже в объятиях возлюбленного — думает уже о будущих объятиях другого:
После хмеля всегда бывает похмелье.Любовь твою — пью, как волшебное зелье.Душа в бреду. Тело в огне.Я твоя. Ты весь во мне.Твои ласки горят на мне рубинным ожерельем —Ты — мой хмель! Кто будет похмельем?
У меня «порхающая душа», — объясняет эту психологию поэтесса: «Я люблю тебя одного, но у меня порхающая душа!»
Дело вовсе не в грубости поэтических переживаний данной поэтессы. У Лидии Лесной нельзя отрицать дарования, и если бы не корявая, антимузыкальная и капризная манера — ее стихи имели бы все права на внимание.
Но чем очевиднее дарование, — тем ярче жуткая картинка обреченной, ультрасовременной женской души, развернутая поэтессой:
Как скучно без цветов! Как скучно без вина!Как скучно без людей, смешно влюбленных!С тоской мечтаю я о веках, опаленныхНочами, пролетавшими без сна.Угарный яркий зал, колючее вино —И скрипка черного Гулеско!Мишурной цепи этой я звено,Я — луч искусственного блеска.
— Все любят землю, а мы паркет, — говорит поэтесса. Кто эти все? В наши дни — увы! — все любят именно плоский паркет. Это гораздо легче, общедоступнее, чем любовь к темной, таинственной, сырой земле.
На «конкурсе изломов» поэтесса мечтает взять «первый приз». Но эта мечта не имеет для себя оснований ни малейших. Разве это, современнейшее танго, вместо любви — признак сложности натуры? Напротив. Поразительно упрощено, до крайности примитивно все в этих будто бы поэтических переживаниях:
— Давайте сочиним (!) любовь из флирта, — предлагает поэтесса…
Нет, не спрашивай меня ты, чем он мил.Знаю: ласковый, меня он утомил,Заласкал — и я усталая лежу,Никому о тайне сладкой не скажу,Я совсем теперь не думаю о том,Чей он раньше был и будет чей потом,Я не знаю, чем он дорог мне и мил —Знаю: сладостно меня он утомил.
Утомил и утомил, вот и вся несложная механика. И если для картины нужен фон, то выступает, конечно, — «паркет», а не «земля», крикливый кабак, а не загадочно-величавая природа:
Играют танго — горячий и сладкий,Как милый взгляд, который я ловлю украдкой.Пьем Capri. Потом Brambino.Твои губы — темные рубины.Глаза — золотые меды.Как же можно говорить, что у Альберта скучно, а весело в Villa Rode?!
Трагически-безнадежной кажется изолгавшаяся, «меченная на мелочь душа женщины в книге «Аллеи причуд».
Вся внешняя, она, как ресторанные зеркала, светит не своим, а только отраженным светом:
Мне надо, чтоб меня любилиДля того, чтоб я расцвести могла.Я увядаю, если меня забыли,Я воскресаю, когда я желанна и мила.
«Я на подоконнике сижу силуэтом», — говорит о себе поэтесса. — Какой странный способ сидеть! — не может не задуматься читатель. И правда: «силуэт» может быть виден только со стороны. До чего нужно все время любоваться собой, чтобы оценить свой собственный силуэт!
Вовсе не дело поэта «учить» нас, как надо жить. Поэт рассказывает о себе, проявляет себя, — и все тут. И Лидия Лесная сумела рассказать правду.
Женщина современности, если судить о ее психологии по стихам Лидии Лесной, — только и знает, что погоню за впечатлениями:
Иногда она была жгучей и страстной,Иногда — холодной и властной —И потому она любила то смуглого юношу с сильным телом,То мечтала о мальчике — золотом и белом.…Кто может сказать — чистая она или грязная?Она — разная.
Ах, мы знали совсем иную женщину в произведениях наших поэтов и писателей. Не только тургеневские девушки, или Наташа и Кити у Толстого были иными. И «Незнакомка» Ал. Блока сумела же сохранить в ресторанной обстановке тайну очарования своего.
И веют древними поверьямиЕе упругие шелка,И шляпа с траурными перьями,И в кольцах узкая рука…
Лидия Лесная зло высмеивает в своих стихах «милых дев» прошлого:
ТЕПЕРЬ
Ау! Ау! Где вы,Милые девы?В облаках душистой пудрыВы нежны и сереброкудры.Вы легко скользили по паркетуИ мечтали о любви в ажурных боскетах.Вы дарили няне на Рождество душегрейкуИ горько плакали, хороня канарейку.А кавалеры, что были вам хорошо знакомы,Писали на память стихи в альбомы.Нежные девы!Ау! Ау! Где вы?Голос ответил: «Молчи!Они теперь зубные врачи».
…Если ресторанная, суетливая и внешняя психология современной женщины, — кажется жуткой и внушает ужас, — то здесь дело вовсе не в возврате к старой морали.