– Не шуми,- спокойно сказал Конан, отхлебывая из кружки.- Там, у сенатора, таких вещиц полным-полно, и эта еще не самая противная. Так что он даже не заметит пропажи. Давай-ка к делу. Зачем искал меня?
Вайгал покачал головой, глядя на варвара, как на шаловливого ребенка, потом перевел дух и негромко сообщил:
– Появилась возможность, не дожидаясь, пока твой кошель опустеет, хорошо заработать. Очень хорошо.
– Рассказывай.- Легкомысленность варвара пропала в мгновение ока. Посерьезнев, он перегнулся через стол, понимая: то, что ему доведется услышать, будет произноситься вполголоса или даже шепотом. И еще: за короткое, но насыщенное время их знакомства Конан уяснил, что этот тридцатилетний, рыжеволосый и рыжеусый коринфиец заслуживает того, чтобы сообщаемое им слушалось со всем вниманием.
– Короче, как мне сообщил доверенный человек,- вполголоса начал Вайгал,- сегодня на рассвете в город пришел караван из Черных Королевств. И вовсе не пустой пришел. И вот что я предлагаю…
* * *Уроженец гористой Киммерии очутился в Конверуме три недели назад. Из представлявшего хоть какую-то ценность имущества при нем имелись лишь гнедой жеребец да двуручный меч старинной ковки в заплечных потертых ножнах лошадиной кожи. Благодарить за свое появление на коринфской земле молодой киммериец должен был свою беспокойную, полную энергии натуру и ветер странствий – ветер, не стихающий для него с младых лет, ветер, который он сам постоянно искал.
Отправиться в Коринфию Конан собирался давно, но воровское ремесло в заморийском городе Ларши неожиданно принесло ему деньги, и немалые, и северянин задержался дольше, чем следовало… А ведь говорили старики в Киммерии: «Большие деньги – большие неприятности» и «Удача и смерть всегда рядом». Увы, забыл юный Конан эти наставления. И вместе с деньгами едва не расстался с жизнью. Еле ноги унес – и вот он здесь, в Коринфии, в Конверуме, без гроша за душой…
Чтобы поесть, снять комнату в захудалой харчевне и, наконец, выспаться никем не беспокоимым, киммерийцу пришлось продать коня – последнее, с чем он еще мог расстаться. Конечно, барышник недодал пару-тройку монет за сильного, выносливого гнедого, но варвар не стал торговаться или выколачивать из базарного жулика настоящую цену – настолько он устал. На грош больше, на грош меньше – разницы нет, решил Конан.
Целые сутки он проспал мертвецким сном. Проснулся отдохнувшим, вновь готовым встретить жизненные перипетии лицом к лицу… но по-прежнему бедным и в плохом настроении. Опять в незнакомом городе, опять без денег. Впрочем, он осмотрится и быстро выяснит, что к чему. Лежат же здесь где-нибудь плохо деньги, гнев Крома им под ребра! Хотя бы такие, чтоб уплатить за еще один ночлег, вино, незамысловатый обед и женскую любовь перед сном. Немного-то их и нужно на первый раз…
Быстро раздобыть монету возможно только воровством. Нет, вероятно, существуют какие-то честные способы, но – вот жалость! – он им не обучен. Зато не первый день он изымает излишки у тех, у кого деньжата водятся и кто хотел бы поделиться, да стесняется предложить. И в ремесле изъятия он, Конан, кое-что смыслит – Бел не даст соврать.
Утро. Конверум. По улицам вовсю ползают горожане, гремя туго набитыми кошелями. Вперед!
* * *Редкостное невезение преследовало Конана на первых порах в треклятом коринфском городишке. Вроде бы сразу наклюнулась подходящая возможность: прогуливаясь мимо не страдающего от бедности дома, киммериец приметил выходившего из ворот человека с огромной пустой корзиной. Человек взял курс на базарную площадь. Слуга или повар, посланный за продуктами, решил северянин. Стало быть, не только корзинку, но и с десяток серебряных монет тот тащит с собой.
В не очень людном месте Конан догнал человека, обнял его за плечи и прошагал с ним впритирочку полквартала. Со стороны могло показаться, что два неразлучных друга совершают утреннюю прогулку по любимому городу. Правда, тот из этой парочки, кто на голову пониже и поуже раза три в плечах, ну никак не хотел обнявшего его проходимца признавать за друга. Опять же и отказаться от непрошеного сопровождения не мог: уж больно тяжела рука на плечах, а пальцы, разок сжавшие ключицу,- так прям кузнечные клещи.
Навязавшийся приятель искал вовсе не взаимопонимания, а денег. Но денег у поваренка богатого ремесленника-кожедела при себе не было. Да, он послан за продуктами, но раз в месяц со всеми торговцами расплачивается самолично кожедел… Проходимец оказался недоверчив: отстал только после того, как потряс корзину и ощупал бедного поваренка с ног до головы, заставив того раскраснеться, что твой маков цвет (сколь двусмысленно это выглядит в глазах прохожих, ай-ай, век потом не оправдаешься, если вдруг знакомые увидят…)
Еще одна неудача подстерегала в этот день киммерийца, заброшенного рукой судьбы в Конверум. Пустой оказалась шкатулка, замеченная в открытом окне одного из жилых домов. Зря только обдирал пальцы и колени, карабкаясь по шероховатой стене на второй этаж, напрасно рисковал быть увиденным случайными прохожими. А сама по себе шкатулка – громоздкая, рассохшаяся от старости, дешевая. Брать ее – глупо, бессмысленно и позорно.
Наконец, под вечер улыбнулось скромное счастье. Натолкнувшись в узком переулке на трех подвыпивших солдат-наемников, уставший от бесплодных скитаний Конан грубой шуткой вызвал неудовольствие пьяной компании.
Схватились тут же. Замелькали клинки. Три раза удачно приложился трезвый варвар мечом плашмя, и трое пьянчужек оказались на мостовой без чувств. Северянин наскреб из кошелей и карманов наемников горсть медяков и три серебряные монеты. Трудовыми получились денежки! На них киммериец продержался два дня, и то лишь потому, что сразу же оплатил трактирщику-«червивогрушечнику» двухдневный постой и стол.
Мелочиться, как в первый день, Конану уже боле не хотелось. В первый день – ну куда ни шло: позарез нужны хоть какие-то деньжата. Но не тащить же и дальше из окон шкатулки, не грабить же прилюдно, ясным днем жалких поварят и прочую прислугу, и уж точно никуда не годится из-за поганенькой горстки медяков как-нибудь пропустить случайный удар от пьяных идиотов.
Необходимо подыскать хорошенькое дельце, с которого можно набить карманы деньжатами, чтобы хватило и на неделю полноценного отдыха (а он заслужил ее, эту неделю, Кром – свидетель), и на доброго коня в придачу, и чтобы убраться из дыры под названием Конверум, где, чувствуется, не зарывали для него счастья.
Дельце подыскалось. Добрые люди подсказали, что в окраинной харчевне «Мутный глаз» на следующий вечер состоится продажа партии черного лотоса. Те же добрые люди уверили его, что продавца обычно сопровождают всего трое мордоворотов.