– Ну и что же, по-твоему, это такое, если не спектакль? – Каменное Муму картинно простер к Луне правую руку.
– По-моему, мы просто подслушиваем чью-то настоящую жизнь, – уверенно ответил тот.
Глава II
САШЕНЬКА ИЗ МАГНИТОЛЫ?
Шестеро ребят, собравшихся в большом зале загородного особняка Баскаковых, учились в восьмом «А» классе экспериментальной авторской школы «Пирамида». Собственно, все, кроме Сени, и жили рядом со школой в начале Ленинградского проспекта. Баск же вместе с родителями уже два года как поселился в престижном подмосковном Изумрудове, где его отец, нефтяной олигарх Виталий Семенович Баскаков, приобрел огромный двухэтажный особняк со всеми аксессуарами, которые соответствовали его званию и положению.
Баскаков-старший, равно как и его жена и Сенина мать Анжелика Васильевна, новым местом жительства были вполне довольны, чего нельзя сказать о Сене. То есть, с одной стороны, Баску в этом «новом русском поселке» многое даже нравилось. И друзья неплохие, и великолепный спортивный комплекс с бассейном. Но вот свобода передвижения строго ограничивалась территорией Изумрудова. Выйти, как говорил Баск, «на волю» можно было лишь по письменному разрешению родителей. Нет разрешения – суровый охранник отсылает назад. А Баскаков-старший, тревожась за безопасность сына, выходить ему одному за пределы поселка не разрешал.
Поэтому Баск часто с завистью говорил пятерым друзьям:
– Везет же некоторым. Шастаете по всей Москве – и хоть бы хны. А я в своем Изумрудове, как в тюрьме.
Сравнение с тюрьмой имело некоторые основания. Дело в том, что обширная территория Изумрудова была обнесена глухим бетонным забором, по верху которого тянулось несколько рядов колючей проволоки. В целях безопасности влиятельных и богатых жителей попасть на территорию Изумрудова можно было только сквозь два пропускных пункта. Вооруженная до зубов охрана разрешала посторонним пройти или проехать лишь по приглашениям кого-нибудь из жителей. Однако даже и при наличии приглашения гости сперва подвергались тщательнейшей проверке и лишь потом попадали в «святая святых».
Однажды, внимая Сениным сетованиям по поводу «крайней степени несвободы», ехидная Варька Панова даже сочинила стишок:
Как жизнь страданьями чреватаУ сына крупного магната!
Баск на полном серьезе ответил:
– Ты, Варька, совершенно права.
Впрочем, до нынешнего Нового года и Варваре Пановой, и Маргарите Королевой, и Павлу Лунину, и Герасиму Каменеву, и Ивану Холмскому приходилось верить Баску на слово, ибо они никогда не бывали у него в Изумрудове.
Однако в конце декабря Сеня, узнав, что родители вновь собрались без него за границу, самым решительным образом заявил:
– Раз так, я приглашу на каникулы ребят. Не хочу в Новый год быть один.
Нефтяной олигарх, обычно державший сына в черном теле и крайне редко потакавший его прихотям, неожиданно легко согласился. Дело в том, что именно эти пятеро одноклассников Баска, чаще всего называвшие себя Командой отчаянных, Баскакову-старшему нравились. Ведь совсем недавно они спасли Сеню от смертельной опасности. Это произошло во время одного из расследований Команды отчаянных. А вообще-то пятерым друзьям удалось с начала нынешнего учебного года самостоятельно раскрыть целых семь самых настоящих и очень серьезных преступлений.
Естественно, детективная деятельность ребят совершенно не радовала их родителей. Поэтому Сенино приглашение на каникулы во всех пяти семействах восприняли как настоящий подарок к Новому году. Лучше всех остальных по сему поводу высказалась мама Ивана, Инга Сергеевна. Аккуратно укладывая в сумку вещи сына, она говорила мужу:
– Хоть десять дней гарантированной спокойной жизни. В этом Изумрудове наши дети будут совершенно изолированы от внешнего мира. А значит, при всем желании не смогут вляпаться ни в какую историю.
В общем, ребят отпустили с радостью. И вот теперь, очень весело встретив Новый год, они сидели в столовой и слушали странную «радиопостановку».
– Чужую настоящую жизнь? – не сводя глаз с Павла, переспросила Марго.
– Самое логичное объяснение, – продолжал тот.
– И где же, позволь узнать, по-твоему, эта жизнь происходит? – с издевкой хохотнул Герасим. – У них чего, квартира на радио? Прямо в студии?
– Совершенно не обязательно, – возразил Баск. – В любую квартиру можно сунуть «жучок».
– «Жучок»? – переспросил Иван. – Ты думаешь, где-то стоит «жучок», а Муму словил по радио частоту, на которой идет прослушка?
– Именно, – энергично кивнул Баскаков.
– Да-а, да-а, – протянул Герасим. – Какой, интересно, дурак будет ставить «жучок» на кухне, чтобы полдня наслаждаться всякими историями с кашей?
– Какой кашей, – возразил Баск, – с помощью «жучка» на кухне можно узнать очень много важного. Например, сколько людей живет в доме, их распорядок дня. Кто, когда и куда ездит.
– Скажу больше, Сенечка, – добавила Варя. – При удачном раскладе можно даже подслушать, куда хозяева кладут «ключи от квартиры, где деньги лежат».
– Насчет ключей не знаю, – сказала Марго. – А вот на кого дом записан, мы с вами уже подслушали.
– На Сашенькину маму, – уточнил Сеня.
– И еще, – продолжала Марго, – мы уже в курсе, что теща не испытывает особой любви к своему зятю Леониду.
– А я о чем! – У Павла азартно блеснули глаза. – Теперь предположим, что у этого Леонида есть враги или, например, конкуренты. Прикиньте, как они могут использовать подобную информацию.
– Подкупят тещу, чтобы она траванула зятя. – Герасим по-прежнему не воспринимал всерьез доводы друзей. – Это будет, – загробным голосом добавил он, – отравление века. Кашей.
– Герочка, ну зачем так грубо и примитивно, – в свою очередь развеселилась Варя. – Кашей надо не травить, а бросать Леониду под ноги. Поскользнется на кашке, головой об угол стола ударится, и все. Уноси готовенького.
– В таком случае, – улыбнулась Марго, – мы с вами только что были свидетелями неудавшегося покушения.
– Как же, покушения! – воскликнул Герасим.
– Шутка, Муму, шутка! – нараспев произнесла Марго.
– Про покушение, естественно, шутка, – начал Павел. – Но мне кажется, дело серьезное. Что-то во всем этом есть нехорошее. Кому-то врубили «жучок»…
– Причем где-то рядом, – перебил Сеня. – Раз мы это сумели поймать по радио, значит, дом с «жучком» стоит на территории Изумрудова.
– С чего это ты так уверен? – уставился на него Муму.
– «Жучок» явно непрофессиональный. Профессионал бы выбрал для передачи такую частоту, которую можно поймать только на специальной аппаратуре. А раз установка кустарная, значит, радиус действия ее невелик. Теперь едем дальше. Сашенькина семья живет в большом доме, который дорого содержать. А здесь, кроме нашего Изумрудова, таких поселков поблизости нет.
– Ты хочешь сказать, пасут кого-то из местных? – заинтересовался Иван.
– Похоже, – кивнул Сеня.
– Но вот кого? – Павел задумчиво посмотрел на друзей.
Тут из передней послышалось несколько громких звонков. Затем заколотили в дверь.
– Это Илюшка и Кирюшка, – без тени сомнения объявил Баск. – Им пока ничего не говорим?
– Естественно, – отозвался Павел.
Горничная уже открыла. В передней послышались громкие голоса, топот, затем – истошный вопль Альбины Ивановны:
– Эй! Лыжи-то хоть оставьте!
В зал влетели двое раскрасневшихся от мороза ребят.
– С Новым годом! Айда на лыжах! – проорали они. – Там снега за ночь навалило!
– На лыжах еще слишком рано, – с мрачным видом ответил Муму.
С лыжами у него были сложные взаимоотношения. Два года назад дедушка Герасима, Лев Львович Каменев, или, как его прозвал Луна, Лев-в-квадрате, в целях укрепления физической формы внука решил регулярно предпринимать с ним лыжные походы. Лев Львович тогда вышел на пенсию. И у него вместо подведомственной крупной физической лаборатории, где все подчиненные ходили по струнке или стояли по стойке «смирно», образовалась уйма нерастраченной энергии и ничем не занятого времени. А так как в свои семьдесят с гаком Лев Львович был еще очень крепок и бодр, то обрушил всю свою несокрушимую волю и организаторский пыл на несчастного Герасима.
Лыжные походы, по мнению дедушки, проходили крайне результативно. Герасим придерживался иных взглядов. Скорость, которую развивал Лев-в-квадрате на лыжах, была для Каменного Муму явно чересчур большая. Однако на все его стенания по тому поводу, что, мол, ноги болят, дедушка бодренько отвечал: «Владей, внук, собой и укрепляй волю. В жизни еще и не такое случается. Потом спасибо мне скажешь».
Спасибо Муму не сказал. На третьем походе, проходившем в крайне неблагоприятных метеорологических условиях, внук обморозил уши и к тому же заболел двусторонним воспалением легких. У Льва-в-квадрате это вызвало глубокое возмущение. Ибо, согласно расчетам дедушки, именно третья совместная прогулка должна была окончательно закалить Герасима.