Райан, Вильгельм, Хью… она тяжко вздохнула, понимая, что сейчас уже ничего не решит. Она уже почти заснула, когда все вокруг стихло, и только едва слышные шаги раздались рядом. Она не упала в траву, заваливаясь на бок, потому что крепкая сильная рука, успела её придержать. Хью развернул её, спящую, и бережно прислонил к своему плечу. Её косы, столь ужасные, словно их рвали собаки, осыпали его грудь, он убрал их, укутывая девушку.
— Спасибо, Хью, ты очень мил… — она взяла его за руку, крепко ухватив за рукав, словно боясь, что ночью её спутник исчезнет. Хьюберт возмутился её словам, заворчав:
— Мужчина не может быть мил, черт возьми!
— Очень мил… и замечательный друг. Я ему обязательно расскажу. Он это осознает однажды, Хью. Я вам обещаю…
Барон усмехнулся, сдаваясь. Спорить со спящей женщиной было бесполезно. Но, по собственному опыту он знал — если она пообещала, то так и сделает. А значит, у него есть шанс не остаться в памяти Райана, грязным пятном…
Глава 47
Он не остановился и на миг, даже ночью. Лошадь летела вперёд, не разбирая дороги, и он сам её не видел, пелена бесконечной ярости и тревоги стояла перед глазами. Мокрые волосы липли ко лбу, старую рубаху пытался сорвать ветер, который тоже казалось, был против него. Райан остановился у развилки, лихорадочно соображая, куда же они могли свернуть. Понадеясь на свою переменчивую удачу, он свернул на ту, что была короче, и вела напрямую к Лондону. В любом случае, даже если он выбрал ошибочно, и не отыщет их следов, то они встретятся на месте. Бог свидетель, он свернёт шею Хью голыми руками…
* * *Хью остановил лошадь, поворачивая к ней медную голову.
— Дальше вы не можете ехать в таком виде, леди.
Даниэль неохотно остановилась, и спешилась. Непослушными руками она попыталась отвязать шлею сумки от крепления в упряжи, но пальцы словно задеревенели, отказываясь подчиняться. Хью ещё мгновение понаблюдал за её действиями, и, чертыхнувшись, спрыгнул на землю. Он подошёл и, отодвигая её в сторону, сам стал бороться с затянутым узлом. Воин понимал беспокойство девушки, ведь они были так близко. Он и сам, скоро начнёт колотиться, нервничая в ожидании встречи с Вильгельмом. Но в отличие от леди Даниэль, с ним церемониться не станут, ведь он не глупая девица! Он просто идиот, и собирался сообщить об этом своему королю…
Одолев узел, Хью кинул сумку Даниэль, которая остановилась, теперь оглядываясь и прижимая вещи к себе, ища место, чтобы переодеться. Он указал ей нетерпеливо на заросли, что пышно росли у истоптанной дороги, и она обречённо побрела к ним.
Прошло достаточно долго времени, чтобы Хью начал беспокоиться, не унесли ли его спутницу черти, ведь уже полчаса от неё не было слышно и звука. Он едва не пошёл за ней, опомнившись и останавливаясь перед кустами, позвал. В ответ раздалось несчастное причитание, и мужчина пожалел, что вообще тронул её.
— Это ужасно, Хью! Почему вы не сказали мне прежде!.. — Даниэль всхлипывая, показалась перед ним, и воин не успел правильно отреагировать и скрыть выражение лица. Она, конечно же, все заметила, и заголосила во весь голос.
— Я похожа на чудовище!! — она принялась сокрушаться, что платье её измялось в сумке, а косы криво отрезались, и Хью ничего не оставалось, как достать свой нож.
— Вы решили покончить со мной и не дать умереть от позора? — слезы её моментом просохли, и он, даже не найдясь, что ответить на её бессмысленное заявление, схватил за плечи и развернул к себе спиной.
С помощью ножа барон принялся приводить её голову в порядок, отрезая пряди ровнее, но все равно выходило ужасно. Он закусил губу, от усердия, и даже вытер вспотевшее лицо. Никогда ему, даже в страшном сне, не приходило в голову, что он будет укладывать косы какой-то девице!
— Я так ужасно выгляжу, что не понравлюсь королю! Вильгельм и слушать не станет оборванку!
— Вы слишком придираетесь к себе, черт возьми… все не так уж и ужасно… — сомнение в его глазах, подвело барона, и Даниэль упала к нему на грудь, вымачивая слезами. Он оторопело замер, с ножом в одной руке, другой неловко приглаживая остатки волос.
— Наш король мудр, Даниэль. Он оценит ваши старания. Сейчас не об этом нужно беспокоиться.
— Но теперь я…
— Вы прекрасны! — он резко отстранил её от себя, хорошенько встряхивая, и заставляя глядеть в глаза, — осталось совсем немного. Поспешим!
Он добавил ободряющую улыбку, и она, наконец, стала успокаиваться.
В Лондоне они были к полдню…
Во дворце, к их счастью было почти безлюдно, когда Хью въехал во двор, веля перепуганной Даниэль ехать за собой. Он приказал одному из встретившихся воинов известить Вильгельма, что он, наконец, доставил к нему хозяйку Тендервиля.
Уже в широком, прекрасно убранном коридоре, Хью повернулся к ней, ложа руки на плечи, и ободрительно пожимая их.
— Позвольте мне первому говорить с королём. Я доложу о произошедшем, и затем он, несомненно, пожелает выслушать вас.
Она утвердительно кивнула, глядя на него широко распахнутыми глазами. Что за женщина? Он сейчас и сам поверить не мог, что ранее, эта чертовка пыталась его убить! И куда делось, черт возьми, все её мужество?!
* * *— Мой король, только что доложили, что прибыл барон Хьюберт… с леди Даниэль…
Мужчина замялся, отступая шаг назад, видя выражение лица Вильгельма. В его каштановых волосах была заметка седина, выдававшая годы, король остановил руку, в которой держал кубок, так и не поднеся к губам. Матильда, ахнула, изумлённо прижимая руки к пышной груди. В зале послышался взволнованный ропот.
Вильгельм, сухо передал кубок оруженосцу и жестом приказал всем замолчать. Громким, гневным голосом он распорядился впустить барона, готовый его принять. Или не готовый. Он искоса поглядел на супругу, которая сама, находясь в полной растерянности, пожала полными плечами. Что происходило? Ведь старина Голлагэр докладывал совсем обратное! Он ожидал увидеть совсем другого человека рядом с этой малышкой! Какого черта этим человеком сейчас был барон Хьюберт?!! Почему она позволила ему выполнить условия? Как могла выбрать его, а не его любимого барона?!! Вильгельм негодовал. Склоняясь к мужу, Матильда что-то быстро зашептала ему на ухо. По мере того, как она говорила, он немного успокоился, холодно глядя на раскрывающиеся двери.
Хью вошёл в огромный, великолепный зал, а Даниэль в ужасе оставалось ожидать первой, за столькие годы встречи с Вильгельмом.
Едва король его увидел, как все намерение спокойно выслушать гостя куда-то улетучилось. Вильгельм снова пришёл в ярость и был просто потрясён. Он уже забыл слова Матильды, не делать поспешных выводов, и выслушать самого барона.