Ознакомительный фрагмент
Даже год спустя именно такой мотив действий Лондона сохранял свою силу. Экспансионистские устремления Хельсинки подтвердила информация, направленная Чичерину представителем Наркоминдела в Архангельской губернии Шкловским: «Сообщаю вам содержание шифрованной телеграммы Миллера (командующего белогвардейскими силами на Севере. — Прим. авт.) Колчаку от 22 июля 1919 года. В половине июля Миллер командировал в Финляндию генерала Марушевского, участвовавшего в переговорах, приведших к принципиальному соглашению между Маннергеймом и Юденичем, по которому Маннергейм предлагает в десятидневный срок мобилизовать 7 дивизий численностью до 100 тысяч для захвата Петрограда. В качестве компенсации за оказанную помощь Маннергейм получит полное признание независимости Финляндии, уступку порта в Печенгской губе с необходимой полосой для постройки железной дороги, рассмотрение впоследствии особой конференцией вопросов самоопределения некоторых карельских волостей. Миллер советует Колчаку принять эти условия»73.
Был у Великобритании и еще один, достаточно веский для нее довод в пользу начала интервенции. Более чем призрачный нейтралитет Советской России, скорее напоминавший тесный экономический союз. Скопившиеся в Архангельске военные грузы — оружие, боеприпасы постепенно вывозились местными властями в центральные районы страны. И Лондон не был уверен, что они не попадают к немцам.
Вторжение началось с подписания 6 июля 1918 года соглашения между представителями Великобритании, США и Франции с Мурманским крайсоветом о «совместных действиях» «в деле обороны Мурманского края от держав германской коалиции», об образовании для того «главного командования союзными и русскими вооруженными силами». При этом «вся власть во внутреннем управлении» оставалась за Мурманским крайсоветом, возглавляемым А.М. Юрьевым74.
Так выглядело соглашение на бумаге. В действительности попытка сформировать русские части — «Мурманскую армию», «Славяно-британский легион» — натолкнулась на нежелание жителей записываться в них. Поэтому англичане добились роспуска береговых частей и взяли под свой контроль корабли мурманской флотилии. На крейсере «Чесма», миноносцах «Капитан Юрасовский», «Лейтенант Сергеев», «Бесшумный», тринадцати тральщиках, ледоколах «Святогор» и «Микула Селянинович», посыльных судах «Гориславна» и «Соколица» сохранили русский флаг, но команды заменили на английские75.
Закрепившись таким образом на Мурмане, союзники начали готовиться к захвату и Архангельска. На британских крейсере «Эттентив» и транспорте «Найрана», французском крейсере «Амираль Об» разместили прибывший 25 июля в Мурманск французский батальон — 500 солдат и офицеров. 1 августа их доставили к устью Северной Двины, а на следующий день высадили в Архангельске. Одновременно там был сформирован марионеточный орган власти — Временное управление Северной области. Его главой стал старый борец с самодержавием, в прошлом народник, а затем создатель партии народников-социалистов Н.В. Чайковский.
Гражданская война распространилась и на Русский Север. Братоубийственная борьба, спровоцированная союзниками и продолжавшаяся полтора года. Только после капитуляции Германии и подписания 28 июня 1919 года Версальского мирного договора Великобритания сочла свою миссию выполненной. Обезопасила от возможного захвата немцами или финнами мурманского побережья и Мурманской железной дороги — стратегической зоны, от которой в немалой степени зависел ход Первой мировой войны.
31 июля главнокомандующий вооруженными силами Великобритании довел до сведения военного министра правительства Северной области генерал-лейтенанта Е.К. Миллера о полученном им приказе эвакуировать все британские войска до начала ледостава76.
Глава 3. Отстаивая национальные интересы
1
9 февраля 1920 года в столице Франции произошло событие, положившее начало международному разделу Арктики.
В тот последний день работы Парижской мирной конференции представители стран-победительниц — Соединенных Штатов, Великобритании, Франции, Италии, Японии, а также и нейтралов — Нидерландов, Дании, Норвегии и Швеции подписали договор о Свальбарде (так в документе именовался Шпицберген). И им как бы подвели итог долгим и безрезультатным переговорам, так и не состоявшейся конференции в Кристиании. Решили судьбу полярного архипелага, отдав предпочтение только одному из претендентов.
Первая же статья договора провозглашала «полную и абсолютную власть Норвегии над архипелагом Свальбард, охватывающим с островом Медвежий, или Бьёрн-айленд, все острова, расположенные между 10° и 35° восточной долготы от Гринвича и между 74° и 81° северной широты, в частности: Западный Шпицберген, Северо-Восточную Землю, остров Баренца, остров Эдж, острова Уич, остров Надежды, или Хоуп, Землю принца Карла вместе со всеми островами, островками и скалами, относящимися к ним».
Определив принадлежность Свальбарда, далее договор закреплял достаточно важные права и за другими странами: «Суда и граждане всех высоких договаривающихся сторон будут допущены на одинаковых основаниях к осуществлению прав на рыбную ловлю и охоту… иметь одинаковый свободный доступ для любой цели и задачи в воды, фьорды и порты… могут заниматься в них без каких-либо препятствий при условии соблюдения местных законов и постановлений всякими судоходными, промышленными, горными и торговыми операциями на условиях полного равенства».
В длинном перечне видов экономической деятельности ключевым являлось упоминание «горных операций», под которыми имелась в виду добыча угля.
Детально положение о ней было прописано в статье 1 Приложения, четко определявшей: «В трехмесячный срок со дня вступления в силу настоящего договора все претензии на землю, о которых уже было заявлено различными державами до подписания настоящего договора, должны быть сообщены правительством требующего лица комиссару, которому поручено рассмотрение этих претензий. Этот комиссар должен быть судьей или юристом датской национальности, обладающим необходимой квалификацией, и должен быть назначен правительством Дании».
Наконец, что также являлось далеко не случайным, договор должен был вступить в силу одновременно с принятием Горного устава, предусмотренного статьей 8 и призванного регулировать деятельность как старых, так и новых шахтовладельцев1.
Несмотря на все довольно значительные экономические уступки гражданам тех стран, которые подписали или подпишут договор, последний все же выглядел как плата Норвегии за ее нейтралитет и вместе с тем весьма активную помощь во время войны будущим победителям. А кроме того, и как забота о судьбах малых наций, их интересах, восстановление всеобщей справедливости. Как естественное стремление вполне законно стереть с политической карты мира одну из последних «ничейных территорий», дав ей исторически обоснованного суверена. Однако в действительности США, являвшиеся инициатором договора, и Дания всего лишь попытались предотвратить более чем возможный протест Кристиании против сделки, заключенной в 1916 году и определившей судьбу и Датской Ост-Индии, и Гренландии.
Еще в 1916 году в Копенгагене создали государственную Восточно-Гренландскую компанию, объявившую, что ее исключительные права распространяются на прежде ничейную территорию полярного острова — участок ее восточного побережья от 70°30′ до 77° северной широты, включая поселки Скорбисунд и Герман-нахавн2. Иными словами, на ту самую территорию, на которую с момента обретения независимости претендовала и Норвегия.
Хорошо понимая, что Кристиания не согласится с таким по сути самовольным захватом и откажется признать его, 12 июля 1919 года датское министерство иностранных дел поручает своему послу в Кристиании уведомить норвежское правительство о следующем. На уже проходящей Парижской мирной конференции предполагается создать специальную комиссию по оценке претензий различных стран на Свальбард. Датское правительство намеревается вновь участвовать в таких переговорах, и, хотя отношение его с Норвегией не только оставляет желать лучшего, но и продолжает ухудшаться из-за Восточной Гренландии, Копенгаген не станет проявлять интерес к архипелагу и заявлять на него свои права3.
Переговоры по Свальбарду в рамках мирной конференции начались 21 июля 1919 года и завершились полгода спустя подписанием договора, удовлетворившего претензию Норвегии. Настолько довольной международным признанием ее прав на полярный архипелаг, что ее представитель в комиссии барон Фредрик Ведель, первый министр иностранных дел, безоговорочно поддержал включение в статью 10 особой оговорки: «В ожидании того, что признание высокими договаривающимися державами Русского правительства позволит России присоединиться к настоящему договору, русские граждане и общества будут пользоваться теми же правами, что и граждане высоких договаривающихся сторон»4.
Конец ознакомительного фрагмента :(