— Пожалуйста… Стефан.
Она почувствовала короткую вспышку боли, и Стефан пил ее кровь, а ее разум слился наконец с любимым существом — как птица, которая вдруг увидела свое гнездо и свою пару.
Нужда в словах отпала. Они передавали друг другу мысли, чистые и ясные, как драгоценные камни. Все мысли Стефана были открыты для нее, среди них не было закрытых и темных, каменных стен и плачущих детей в оковах.
«Что?! — услышала она беззвучный крик Стефана. — Ребенок в цепях? Каменная стена? В чьем сознании такое творится?» Он понял ответ еще до того, как узнал его от Елены. Елена почувствовала чистую зеленую волну его жалости, приправленной естественным гневом юноши, который прошел все глубины ада, но не запятнал себя черным ядом ненависти к брату.
Когда Елена объяснила все, что знала о психическом состоянии Дамона, она сказала: «И я не знаю, что делать! Я сделала все, что смогла, Стефан, я — я даже любила его. Я дала ему все, кроме того, что принадлежит тебе. Но я не знаю, изменило ли это хоть что-нибудь».
— Он перестал дразнить Мэтта.
— Да. Я заметила. Я просила его об этом, но он не обращал внимания.
— Важно, что тебе удалось изменить его. Мало кто смог бы это сделать.
Елена крепко обняла его, но побоялась, что слишком крепко, и посмотрела на него нерешительно. Он улыбнулся и тряхнул головой. Он уже был похож на человека, а не на узника концлагеря.
— Пользуйся этим, — сказал Стефан еле слышно. — Твое влияние на него очень сильно.
— Хорошо. И без всяких Крыльев, — пообещала Елена.
Она боялась, что Стефан сочтет ее слишком самонадеянной. Или слишком привязчивой. Но одного взгляда на Стефана хватило, чтобы убедить ее, что она все делает правильно.
Они прильнули друг к другу.
Заставить Стефана нить кровь других людей оказалось не так сложно, как думала Елена. Стефан надел чистую пижаму и заявил всем троим:
— Если вы испугались или передумали, просто скажите об этом. Я отлично слышу, и я не одержим. Так или иначе, если я почувствую, что вам неприятно, я остановлюсь. И спасибо всем вам. Сегодня я решил нарушить свою клятву, потому что все еще существует крошечный шанс, что без вашей помощи я могу заснуть и не проснуться.
Бонн и пришла в ярость:
— Хочешь сказать, что все это время ты не спал потому, что боялся…
— Иногда я засыпал, но, спасибо судьбе, спасибо Господу, всегда просыпался. Бывали моменты, когда я старался даже не шевелиться, чтобы сохранить энергию, но Елена так или иначе находила способы приходить ко мне, и каждый раз, когда она приходила, она мне помогала.
Он одарил Елену взглядом, от которого ее сердце вырвалось из груди и упорхнуло вверх, в стратосферу.
А затем она составила расписание, в соответствии с которым Стефан должен был кормиться каждый час. Они оставили его наедине с первым волонтером, Бонни, чтобы ей было удобнее.
Это случилось на следующее утро. Дамон успел уже навестить Ли, племянницу антиквара, которая была очень рада его видеть. Вернувшись, он с презрением посмотрел на сонь, расползшихся по всему пансиону.
Он увидел букет.
На букет были наложены чары, которые помогли ему уцелеть при переходе через измерения. Там пряталось что-то мощное. Дамон склонил голову набок.
Хм… интересно, что там?
Дорогой дневник,
Я не знаю, что сказать. Мы дома.
Прошлой ночью мы принимали ванну… я была немного разочарована, потому что моей любимой щетки с длинной ручкой не было, и не было звездного шара, чтобы создать музыку для Стефана, а вода была ЕЛЕ ТЕПЛОЙ! Стефан пошел посмотреть, включен ли водонагреватель, и встретил Дамона, который собирался сделать то же самое!
Но я проснулась пару часов назад и несколько минут наблюдала самое красивое зрелище в мире… восход солнца. Бледно-розовое и густо-зеленое небо на востоке и ночная темнота на западе. Потом небо порозовело, деревья засветились в облаке росы. Над горизонтом показался блестящий солнечный диск, небо окрасилось темно-розовым, сливочным и даже зеленым, а потом все цвета вдруг сменились. Огненная черта на горизонте стала дугой, небо на западе посинело, а потом туда добрались свет и тепло солнца, и небо поголубело, а деревья позеленели.
Небо похоже на драгоценный камень великолепного синего цвета, а золотое солнце излучает энергию, любовь, свет и все хорошее, что есть в этом мире.
Как мне не быть счастливой, наблюдая все это в объятиях Стефана?
Мы, которым так посчастливилось родиться здесь, мы, которые каждый день видим восход и никогда об этом не задумываемся, мы благословенны.
Мы могли родиться душами теней, которые живут и умирают в темно-красной темноте, даже не узнав, что бывает по-другому.
44
Елена проснулась от крика. Она уже просыпалась сегодня, в невероятном блаженстве. Сейчас она опять спала — но вдруг раздался голос Дамона. Крик. Дамон никогда не кричал!
Накинув халат, она выскочила в дверь и побежала вниз по лестнице.
Дамон стоял на коленях, и его лицо было бело-голубым. В комнате не было никаких растений, которые могли бы придушить его. «Яд?» — подумала Елена и окинула взглядом комнату в поисках лужи жидкости, разбитой тарелки, любого другого признака яда. Ничего.
Сейдж хлопал Дамона по спине. Боже, он задыхается? Идиотизм. Вампиры не дышат, разве что во время разговора или использования Силы.
Но что тогда случилось?
— Тебе нужно дышать, — кричал Сейдж в ухо Дамону. — Вдохни, как будто собираешься говорить, а потом задержи дыхание, как будто накапливаешь Силу. Думай о том, что внутри тебя. Заставь легкие работать!
Елена совсем запуталась.
— Вот! — крикнул Сейдж. — Понял?
— Это длилось всего секунду. Потом пришлось повторить.
— Ну да, так и надо.
— Говорю тебе, я умираю, а ты смеешься надо мной? — кричал растрепанный Дамон. — Я ослеп, оглох, потерял все чувства, а ты смеешься!
— Ладно, — Сейдж очень старался не засмеяться, — может быть, mon petit chou ты открыл что-то, что тебе не предназначено?
— Я наложил защиту! В доме безопасно.
— Но ты не… дыши! Дыши, Дамон!
— Он выглядел безвредным… мы собирались открыть его вчера… но мы очень устали…
— Открыть подарок от кицунэ в одиночку… глупо, правда?
Задыхающийся Дамон огрызнулся:
— Не читай мне лекции. Помоги мне. Почему у меня вата в ушах? Почему я ничего не вижу? И не слышу? И не чувствую запахов? Говорю вам, я не чувствую никаких запахов.
— Ты здоров, и твои чувства в порядке, как у любого человека. Наверное, ты бы победил почти любого вампира, доведись тебе сражаться с ним сейчас, Но человеческие чувства очень слабы.