- Очень рад, что вы приехали, мистер Холмс и вы, доктор Уотсон. Я надеялся и думал, что если вы, мистер Холмс, согласитесь помочь, то непременно прибудете с первым поездом, - приветствовал нас инспектор.
- Как видите, вы не ошиблись. Далеко ли отсюда до пенсиона? - спросил Холмс.
- Две мили, - ответил инспектор, поёживаясь от сырого холода.
- Едем, и вы введёте нас в курс дела по дороге.
Как только колёса нашей коляски покатились по шоссе, Стэнли Хопкинс начал излагать факты.
- Погибший, - Джордж Пин, из Лондона. Род занятий пока не установлен. Прибыл и остановился позавчера вечером, в половине восьмого. Снял номер на одну ночь. Пообедав, заказал завтрак в номер на восемь утра. После этого поднялся к себе наверх.
На утро, как он и заказывал, горничная Энн поднялась на второй этаж с завтраком, но на её стуки в дверь никто не отвечал. Дверь была заперта. Горничная, посмотрев в замочную скважину, увидела, что ключ торчит изнутри в замке. Это вызвало у неё беспокойство, и она поспешила за портье Уилкимом. Когда, уже вдвоём, вернулись к двери номера пятнадцать, и не достучались в очередной раз, подняли тревогу.
Хозяин пенсиона, Франс Даплхор, при помощи проволоки повернул и протолкнул ключ внутрь. Да, забыл упомянуть, что сначала, сэр Даплхор хотел проникнуть или хотя бы заглянуть через окно, при помощи лестницы, но окно оказалось закрытым ставнями. Итак, протолкнув ключ в комнату, хозяин пенсиона открыл дверь запасным ключом. Когда присутствовавшие при этом вошли в комнату, то, обнаружили там бездыханное тело сэра Пина, с огнестрельной раной в области сердца. Тут же послали конюха, Тома Рудэра за констеблем. Тот, прибыв на место происшествия и осмотрев его, закрыл номер, забрав оба ключа. После чего он связался по телеграфу со Скотланд-Ярдом. Сюда был направлен я.
Осмотрев комнату, жертву, и опросив потенциальных свидетелей, я усомнился в своих первых выводах. Поначалу всё выглядело как самоубийство: погибший полулежал поперёк кровати в ночной рубашке, посередине груди, ближе к сердцу, зияла рана от пулевого ранения, а в правой руке он держал револьвер, в котором отсутствовал один патрон.
- Хорошо, Хопкинс. А что же вас побудило усомниться в самоубийстве? спросил Холмс.
- Меня почему-то сразу встревожила одна догадка: почему самоубийство жильца номера пятнадцать обнаружилось лишь тогда, когда горничная понесла ему завтрак, а не в момент выстрела, который отправил Джоржа Пина на тот свет?
- Превосходно! - произнёс Холмс. В этот момент я заметил, как блеснул огонёк в его глазах. Он подался вперёд и ястребиные черты его лица, подчеркнув свои контуры, выразили напряжённое внимание. Настал один из тех моментов, которые были для него самым интересным в жизни. Мой друг даже чуть поёрзал, устраиваясь удобнее для внимательного прослушивания информации. Убийство, смерть - ужас одним словом, привнесли в него интерес и, начинали разжигать азарт охотника, хотя сказать, что он был чёрств душой, нельзя было ни в коей мере.
- Когда бы это ни случилось, - продолжал инспектор, - выстрел должен был сразу же поднять беспокойство, а его, как выяснилось, не слышали даже жильцы соседних номеров. Это, пожалуй, единственный момент, указывающий на какую-то таинственность в этом деле. Из вещей как будто ничего не взято: нет следов указывающих, что кто-то в них рылся, да и следов присутствия второго лица не обнаружено. Потайных дверей и люков в номере не найдено. Самоубийство? Постоялец застрелился? А выстрела никто не слышал! И ещё одна деталь показалась мне странной, хотя, может, лишь показалась.
- Давайте Хопкинс, выкладывайте. Мелочи всегда играют важную роль, потребовал Холмс.
- Характер раны и окружающее её пространство: рана выглядит так, как будто стреляли с очень небольшого расстояния, но не в упор, как это бывает при самоубийствах. Об этом говорит ещё и внедрение порошинок, следов пороха. Они разбросаны на некотором расстоянии от входного отверстия. Допустим невероятное: Пин стрелялся с вытянутой руки. Тогда удобнее держать револьвер не как обычно, а как бы стреляя от себя, но повернутым к себе стволом и давить на курок большим пальцем, а не указательным, как при нормальной стрельбе. У покойного на курке лежал указательный палец. Да и кто же стреляется с вытянутой руки?
- Хопкинс, вы подметили много важных деталей.
- И ещё на счёт следов пороха. На рубашке и теле погибшего их, как мне показалось, довольно мало. Эта деталь говорит - стреляли с нескольких футов. Если заключить, что произошло самоубийство, то этот факт противоречит данному выводу. Если же это убийство, то, как убийца покинул комнату? И опять же, выстрела никто не слышал. Не понимаю! Поэтому, мистер Холмс, я попросил помощи у вас. В течение вчерашнего дня мы пытались определиться и не смогли. Если бы это было явное самоубийство, оно не вызывало б у нас затруднений и я не стал бы вас беспокоить.
- Когда наступила смерть?
- По словам доктора, вызванного констеблем и осматривавшего тело через час после обнаружения, смерть наступила примерно в три часа утра.
- Время самого глубокого сна. А где находится тело? - спросил Холмс.
- Труп уже отправили в морг, но всё остальное на месте.
За рассказом инспектора путь от станции до пенсиона пролетал, казалось, незаметно. Я не был прикован к рассказу Хопкинса как мой друг, и, поэтому не лишил себя возможности поглядывать по сторонам, обозревая местные пейзажи. Медленно выплывали из дымки, стоящие в отдалении слева одинокие домики с остроконечными крышами, укрытые отчасти островками леса и кустарниками. Справа же простирались поля покрытые вереском и каменными нагромождениями, постепенно переходящие в сумрачную даль, над которой словно рваный тонкий занавес висел полосами дождь. Отсутствие жилья по правую сторону дороги говорило о подступающих, из тёмной дали болотах. Не зря этот уголок был популярен у охотников.
При подъезде к пенсиону, когда в серой дымке показалось его смутное очертание, в нашей коляске наступило молчание. Пенсион "Вальдберг" встречал нас мрачностью и унынием, как будто сожалел о случившейся в нём трагедии.
Здание пенсиона открыто говорило, что ему не менее ста лет. С обоих углов оно поросло плющом, поднимавшимся по его стенам до самой крыши. Окна двух этажей, несколько увеличенных размеров, подсказывали о внутренней перестройке особняка. Крыльцо главного входа, тоже подверглось усовершенствованию и, как и углы здания, оно было охвачено с обеих сторон плющом, который, сходясь на его крыше, начал уже штурмовать стену второго этажа.
Глава 3
- Мистер Шерлок Холмс и доктор Уотсон. Хозяин пенсиона мистер Даплхор, выпрыгнув из коляски, представил нас Хопкинс, вышедшему на крыльцо главного входа полному мужчине, примерно пятидесяти лет с добродушным лицом и красными щеками, говорившими о пристрастии их хозяина к горячительным напиткам.
Пройдя в небольшой холл гостиницы, Холмс быстрым взглядом окинул помещение, в котором встречали и провожали постояльцев. Обставленное старой массивной мебелью тёмного дерева, имея низкий потолок оно выглядело старомодно и угрюмо, но, потрескивающий старинный камин с чугунной решёткой привносил в помещение уют и сглаживал торосы его невесёлого облика. За стойкой бюро стоял молодой человек на вид лет двадцати восьми, с прилизанными светлыми волосами, напускной серьёзностью и часто моргающими маленькими глазками.
- Это мой портье Джек Уилким, - представил нам его хозяин пенсиона.
Коротко взглянув на портье своим пронзительным взглядом, Холмс попросил проводить нас в номер пятнадцать. Выходя из вестибюля, мы столкнулись в дверях с двумя женщинами. Одна, полная дама с двойным подбородком, примерно сорока пяти лет, оказалась миссис Даплхор. Вторая, лет двадцати - двадцатидвух с оттенком глуповатости на лице, горничной Энн.
- Я полагаю, это ещё не весь персонал пенсиона? - спросил Шерлок Холмс.
- Нет, у меня работают ещё конюх и кухарка. Вшестером мы вполне справляемся, - ответил хозяин.
Поднявшись на второй этаж, наша процессия, состоявшая из восьми человек, остановилась у номера, у двери которого стоял полисмен. Перед тем как войти Холмс обернулся и выразил недоумение, глянув на шествие: нас сопровождал, чуть ли не весь персонал пенсиона. Войдя в сумрачную комнату, Холмс попросил, чтобы с ним, остались лишь я и Стенли Хопкинс.
Когда мы остались втроём, Холмс взял у инспектора лампу и приступил с азартом к осмотру места происшествия. Осмотрев окно, которое было всё ещё закрыто ставнями, он распахнул их. Дневной свет, как вздох облегчения, ворвался в комнату. Выглянув наружу и осмотрев пространство вокруг окна, он сказал как бы себе, что окно не открывалось. Затем он осмотрел камин и потолок, потом начал осматривать пол. Найдя пару крупных хлопьев пыли, он зажал их двумя пальцами, и поднял, как будто держал за хвост дохлую мышь.