Я скептически и печально покачала головой, это не поможет. Первородного элементаля невозможно изгнать из урожденной хранительницы. Но, Владимир упорствовал. Он произносил молитву очищения по третьему разу, когда к моему глубочайшему изумлению, элементали начали покидать тело ведьмы. Первым вернулся в тело Мавии Водяной. Потом вернулся элементаль Серафима, затем Анилы и мой. Они были запятнаны грязной душой старухи и Серафим начал читать молитву очищения души. Его молитва была не такой отчетливой и безупречной как у отца, но его вера и любовь были ненамного слабей. Поэтому он легко избавил элементалей от скверны. В наших телах им ничего не грозило, ведь они и были нашими душами. К нам подошла Мавия. Я с опаской смотрела на нее. Но девушка, сжав руки на груди, начала молится вместе с нами, повторяя за Владимиром:
— Благослови, Господи, все проявления благодатные, соединяющие меня с вечным Истоком. Все то, что жаждет тело мое не так важно, и прошу я только одно — не оставь Господи душу мою, благослови на великое очищение и открой путь к единому мировому Духу, который Царствие Твое несет в мир тленный, и я, соприкасаясь с духом Господним, очищена и обновлена буду Светом великим. Аминь.
После того, как экзорцизм был завершен, и на Князе, и на первой хранительнице элементаля Воды лежали печати запрета на вселение духов. Вопреки потере Ветряного элементаля, который до того как покинул ее тело, держал старуху над ямой, она не упала в нее. Ее вынес Князь.
— Мавия! — закричала старуха! — другого выхода нет. Передать элементалей Князю должна ты!
— На ней больше нет заклятия подчинения, молитва очистила его, — огорчил старуху Владимир, — ты можешь попросить ее как мать, но послушает ли она тебя. После того, как ты на всю жизнь сделала ее марионеткой Князя, который вселился в ее отца. А пока вы договариваетесь, я пожалуй изгоню и это зло из мира Господа нашего:
Владимир встал перед нами с детьми и молитвы поползли с круга вверх, создавая подобие столба. Князь был очень сильным духом, и просто так его было не изгнать. Если бы здесь быть больше инквизиторов… но были только Владимир и Серафим, который только–только научился говорить. Однако под ногами Серафима тоже образовался молитвенный круг. Боевых молитв он не знал, но мог отдавать охраняющие молитвы отцу.
— Изыди, злобный дух бестелесный, из мира сего, от врат его и от всех четырех сторон света его. Нет тебе, злобный дух, части и участия, места и покоя; здесь крест Господень, матерь христова, пресвятая Богородица и Святая Троица. О, Боже, избавь нас от упырей и призраков, от ночных зверей, этому миру не принадлежащих, и от того, кто шумит в ночи!
Я чувствовала, как мой любимый начал уставать, встала рядом и начала повторять за ним:
— Изыди, злобный дух бестелесный, из мира сего, от врат его и от всех четырех сторон света его….
Ко мне присоединилась Анила.
И Князь начал таять. Старуха отстала от Мавии и изо всех своих старческих сил побежала к Князю:
— Не умирай! Любимый, желанный мой, не покидай меня!
— Все, что я делал, делал ради тебя, любовь моя, — были последние слова Князя, перед тем как он исчез.
Старуха выла и рыдала как зверь над местом, где растаял призрак Князя. А потом, ни с того ни с сего, бросилась в яму.
— Эх, знать бы что она прыгнет, отдали бы ей элементалей, — сокрушенно выдохнул Владимир.
— Я прыгну, — заявила Мавия, — я сирота без рода и племени, никому не нужная.
— Не говори так, — возмутилась я, — на свете будет хотя бы один человек, которому ты необходима. Твой будущий ребенок.
— А у нас есть кармическое предназначение, — прошептала я, смотря в глаза–звезды Владимира, — я соберу всех элементалей, а ты меня туда столкнешь. Кончать собой — грех. А ты исполнишь предназначенное судьбой.
— Ты с ума сошла, — покачал головой Владимир.
— Ты убивал меня в течение 2000 лет, немногим больше двухсот раз, а в последний раз не можешь?
— А как же дети?
— У них есть ты. Ты справишься. Ты сильный.
— Тогда я справлюсь и с другим. Отдайте элементалей мне. Раз Серафим может, то и я могу. Тем более, мне дорог каждый из них.
— В Серафиме моя кровь.
— И моя кровь в Серафиме и еще в нем моя любовь. Моя любовь во всех вас.
Первым отдал отцу элементаля Серафим. И Онька принял нового хранителя. Потом Анила и Мавия. А я не хотела ему отдавать своего.
— Все завещания на тебя, — спокойно сказал Владимир, — ты справишься. Ты же ведьма, в конце концов, пережившая 200 смертей. Тебе все по плечу.
— Я люблю тебя, мой палач во времени и пространстве, — тоскливо сказала я, отдавая ему своего элементаля. И целуя его так крепко, что он с большим трудом расцепил мои руки. И встал на край ямы.
— Давай, сделай это, не дай мне упасть туда очерненным грехом самоубийства. Такая уж у нас карма, любимая.
Я в последний раз обняла его и толкнула вниз, чуть не упав вместе с ним. Но он успел оттолкнуть меня назад. Я упала на край ямы, подползла к самой дыре и жадно смотрела в его лицо, аскетично красивое, с глазами, полными веры в то, что он делает добро, с глазами–звездами. Он смотрел на меня, и я смотрела на него, пока не перестала видеть.
Плакали дети и я, и даже Мавия. Мавию мы решили забрать с собой. Она изъявила желание стать инквизитором. И думаю, что при такой внешности, без мужа и детей она не останется. Мы все станем инквизиторами, кто экзорцистом, кто травником, кто охотником.
Когда мы плелись вниз к машине, какое то шестое чувство заставило меня обернуться.
Белое пламя столбом вырывалось из дыры вверх. Возле ямы лежала фигура мужчины. Я изо всех сил побежала назад и обежала всю яму вокруг. Старухи нигде не было. Видимо Место Великой Силы это просто Место Силы, без всякого Великого Разума. Ему было все равно кто принесет ей элементалей и какой именно из Хранителей умрет.
Владимира оно не приняло, он не был хранителем. И он был жив. Мой любимый был жив. Наши жизнь и карма начинались сначала. Но это уже были совсем другие жизнь и карма.