Было дело у них и в Америке. Америка — это не Соединенные Штаты. Стран там много. В Колумбии они едва не подохли. Но выкрутились. Что это за жизнь такая была? Что за череда дел и забот? Что за люди отправились в ад или рай? Независимый наблюдатель и судья все учтет и прикинет. Только сдается им, что не будет пощады.
— А я вот так один и остался, — сказал тот, что со шрамом на правом кулаке.
— Не бреши. Ты был — парень на загляденье. Наверное, наплодил мулатов и негритят.
— Двенадцать негритят. По одному на каждый месяц. Нет. Я уверен.
— Никогда нельзя быть ни в чем уверенным. Только в прикрытии.
— Ты прав.
— У нас визы кончаются завтра.
— Успеем.
— Уверен?
— Да просто ты болтаешь, а не заметил того, что объявили борт. Он сел.
— Да нет. Только объявили задержку.
Так и вышло.
— Куда потом? — спросил человек со шрамом на кулаке.
— В горы. Есть один курортик. В Сербии.
— А потом?
— Потом вернемся в Улцинь.
— А потом?
— Задержимся там, примерно, на годик. Заезжай.
— Обязательно.
— Мне снега что-то захотелось. Думаю на гору подняться. На фуникулере.
— Хорошая мысль. Только пей поменьше. Отвыкай.
— Попробую. Тихо…
Это снова заработали двигатели чудесных крылатых машин. Что может быть прекрасней взлетающего лайнера? Он представил себе Сашу Болотникова. Как он тянет гайки на АН-24, как проверяет движок, гидравлику, электрику… Винтокрылая мечта. Хочется сказать: «Все еще вернется, товарищ!». Только этого вот уже не будет. Новые технари пойдут к новому борту. В новой стране. Маленькая она будет, поначалу. Непривычно в такой будет жить. Потом покатит, двинется. От моря до моря… Чуть-чуть перетерпеть. Лет так двадцать. Предположительно. «Любви, надежды, тихой славы, недолго тешил нас обман…»
Он однажды в своем каргопольском детстве был на Хижгоре. В ста метрах озеро, по которому можно теоретически добраться до Белого моря. Слева озеро, по которому можно попасть в Балтийское. И никак они не соединены. Вот этим и займемся, по возвращении. И церковь там красивая. Вот и начнем, помолясь.
Наконец объявили их борт. И тут он стал опасаться, что не узнает ее. А если узнает, то поймет, что ошибался жестоко и некрасиво.
Они вышли из бара. Пес направился к такси. Выбрал водителя повеселее, с круглой славянской рожей. Чтобы в пути балагурил. Друг его будет прикрывать на втором моторе, сзади. Береженого бог бережет.
Когда, через двадцать минут из терминала вышла Арина со спутником, и он узнал и ощутил ее всю мгновенно, приближающуюся, похорошевшую, он попросил вслух:
— Прости!
Ангелу было тяжело. Он из последних сил хранил этого человека — душу его и плоть. И чтобы хоть чуть-чуть стало легче выполнять эту работу, он решил укрыть Пса и девочку куполом. Это было против правил, но он сделал это. Купол из тончайшего горного хрусталя. Такого тонкого, что увидеть его было невозможно. Не говоря о том, чтобы почувствовать. Небесная технология. Теперь все зависело от самого человека еще в большей мере, ибо он отвечал и за своего ангела. Если бы купол рухнул, оба погибли бы под обломками. У девочки еще оставались шансы. А Черная Рожа теперь мог только наблюдать за происходящим. Он уже никогда не сможет нарушить ночной покой Пса.
Черная Рожа попробовал, было, заговорить с ангелом, но тот сделал вид, что внимательно изучает учебник по горному делу, и не ответил…