– Дети, не шалить! И через пятнадцать минут я жду вас в гостиной.
Мариэль тем временем вошёл в свою комнату, положил свой чемодан на кровать, а сам повалился в кресло, протянув вперёд ноги и свесив руки через подлокотники. Он посидел в нём всего пару минут, а потом резко вскочил, сказав самому себе:
– Так, Мариэль, не сиди: тебе ещё надо вещи в шкафу разложить и успеть переодеться. Фу! Какая духота. Никогда не думал, что во Франции так жарко, – говорил он, снимая с себя дорожный чёрного цвета сюртук, жилет и расстегивая ворот белой рубахи.
Юноша подошёл к окну и распахнул его. Свежий ветерок, неугомонный и игривый, снова растрепал ему волосы. Вдруг Мариэль услышал песню, доносившуюся из соседнего двора. Пела девушка. Но он не видел её, а только слышал её голос, потому что большое старое дерево закрывало полностью весь вид перед его окном.
– Интересно, кто это так красиво поет?.. «А вдруг это та самая девушка, которую я видел на улице…» – мелькнуло у него в голове.
После обеда, он подошёл к матери и спросил:
– Мама, а ты случайно не знакома с нашими соседями?
– А почему тебя это так заинтересовало?
– Ну, я подумал, раз мы будем здесь жить некоторое время…
– Хорошо, – улыбнулась Луиза, – в нашем саду есть калитка, которая ведёт к соседнему дому. Я, правда, не знаю, те же ли люди там живут, но пятнадцать лет назад там жила одна моя знакомая… Мы были одногодки и изредка общались.
– Почему «изредка»? – спросил Мариэль.
– Андреа была своеобразным человеком. Я никогда не могла её понять, словно в её словах всегда отсутствовало уважение к окружающим, ощущалось постоянное раздражение и ненависть… Я не знаю, почему… Её муж Людовик был её полной противоположностью. Он очень добрый и порядочный человек. Даже странно, что такие разные люди однажды поженились. Твой отец и Людовик де ла Роуз были хорошим друзьями. Именно по этой причине мы иногда их навещали. Если ты не против, я познакомлю тебя с ними немного позже. Мне сейчас хочется отдохнуть, потому что я устала после столь длительного путешествия.
– Хорошо, матушка, – ответил Мариэль.
Луиза ушла в свою комнату, а юноша спустился во двор и прошёл вглубь сада, где по словам матери должна была находиться калитка. Мариэль подошёл ближе и вдруг увидел сцену: та самая девушка лет пятнадцати, которую он сегодня случайно заметил на улице, подбежав к разговаривавшим мужчине и женщине и протягивая женщине цветок, говорила:
– Мама, мама, смотри, какую розу я тебе принесла!
Женщина же, прекратив разговор, с негодованием посмотрела на дочь и закричала на неё:
– Ты, идиотка! Разве ты не видишь, что я разговариваю с твоим отцом?
Женщина выхватила цветок из руки девочки, бросила его со всех сил на землю, и больно ударила дочь по лицу.
– Не смей её бить! – вступился отец, едва придя в себя от происшедшего. – Слышишь, не смей! – Лицо его в этот момент стало грозным и гневным. – За что ты её ударила?! Боже мой! Неужели за то, что это милое дитя принесло тебе цветок, которого ты не достойна!.. Слышишь, не достойна!
– А почему… – начала было испуганно жена.
– Не перебивай! – прижав к себе дочь, спокойно, но с нахмуренным лицом, продолжал отец. – Не ты растила её все эти пятнадцать лет, не ты недосыпала ночей, не ты заботилась о ней, не как о кукле, которую ты обязана была кормить и одевать, а как о человеке, как о дочери… Так будь добра, не смей даже пальцем к ней прикоснуться, даже обидеть её словом. Слышишь! – кричал Людовик, потрясая за плечи Андреа, испуганную внезапным порывом мужа. – Что, не помнишь, забыла, как ты уехала в оперу, оставив дочь одну, больную, с высокой температурой! Тогда ты не подумала об одном: а если бы моя, и только моя, дочь умерла??? Что б тогда?.. О! я бы проклял тебя за это! Какая ты мать?!! Ты ведь любишь только себя и никого более! Ты заботишься только о себе и больше ни о ком! Тебе б было хорошо, а на остальных наплевать!.. Несчастная! – И он, в гневе отвернувшись, ушёл прочь вместе с дочерью.
Мариэль стоял как громом поражёный. Если бы кто сейчас о чём-то его спросил, он бы оставался нем как минимум несколько минут.
В его семье всегда царило спокойствие и доброжелательность. Ни отец, ни мать никогда не били его и Рози, хотя сестрёнка не раз шалила и донимала родителей. То, что Мариэль сейчас увидел, казалось ему нереальным, словно видение из страшного сна. Такое просто было невозможно. Ему было очень жаль девушку, и он догадался, почему она тогда плакала, когда шла вдоль дороги и ни на кого не обращала внимания.
Мариэль теперь понял, о чём говорила его мать. Он понял, что та женщина, которую она упомянула, и была той самой Андреа, и что хозяева этого дома не поменялись, а время не изменило характер хозяйки.
Юноша, обладая добрым и чутким сердцем, сейчас отдал бы всё, чтобы помочь этой несчастной девушке, но он не был с нею знаком, а потому подойти и просто так заговорить он не смел… Оставалось ждать, когда матушка выполнит данное ему обещание. Мариэль хотел было уйти, но вдруг услышал лёгкие шаги, доносившиеся неподалёку от калитки. Он оглянулся и увидел ту, чьё имя он пока не знал; она поливала из лейки розы, которые росли вдоль кованого забора, и, казалось, никого не замечала. Потом она наклонилась к одному из распустившихся цветов и вдохнула его нежный аромат. При этом она так мило и нежно улыбнулась, что весь гнев Мариэля в адрес матери этой милой девушки мигом исчез, и он почувствовал спокойствие в своей душе. Юноша не мог не заметить, насколько незнакомка была красивой. Стройная, как стебелёк, и лёгкая, словно фея, она, казалось, сейчас взмахнёт крылышками, как сказочное создание, и улетит прочь. Ветер развевал её длинные каштановые волосы, а в её глазах отражалась синь небес. Её пальчики были нежнее лепестков цветка розы, к которым она сейчас прикасалась. Мариэль вдруг поймал себя на мысли, что не может оторвать от неё свой взгляд. Он должен был уже идти, но ноги не слушались его; он должен был отвернуться, чтобы не испугать её, но не мог. Мариэль видел много красивых девушек в Лондоне, но эта была особенной: она была скромно одета, искренне улыбалась и радовалась всему, словно ребёнок. Красавицы из столицы Англии были полной противоположностью – наигранные, разодетые во всё самое модное, со всех сторон украшенные драгоценностями, они были похожи на красивых кукол, не более. Словно мёртвые, лишённые жизни марионетки. А она была другой; этого нельзя было не почувствовать. И, несмотря на свою жизнь полную огорчений, она принимала всю красоту, которую дарил этот мир, с неподдельным счастьем.
– Вы прекрасны! – вдруг вырвалось из глубины его чувств.
– Ах! – вздрогнув, прошептала она, сразу не поняв, кто произнёс эти слова. Подняв голову, она увидела, молодого человека, который пристально смотрел на неё.
– Простите, если я вас напугал, – вдруг спохватился юноша, – я не хотел…
Он склонил голову и виновато посмотрел на неё исподлобья.
– Нет, что вы! – улыбнувшись, ответила девушка.
О, как ему нравилось, когда она улыбается! Он бы отдал всё, чтобы только видеть её улыбку и запретить даже тени печали коснуться её лица.
– Просто я не ожидала, что в этом саду кто-то появится спустя столько лет. Лишь неделю назад я впервые заметила свет в окнах этого дома, но ни разу не видела, чтобы кто-то прогуливался в этом саду…
– Простите, я не представился, – вдруг спохватился юноша. – Меня зовут Мариэль д’Ансель.
– Очень приятно, Элен де ла Роуз. Ваша семья когда-то жила в этом доме, правда?
– Совершенно верно, – ответил Мариэль, приблизившись к калитке. – Но мы приехали сюда ненадолго. Мама, к сожалению, вынуждена продать этот дом…
– Как жаль…
– Мне тоже… – ещё раз пристально взглянув на Элен, ответил Мариэль. «Неужели в один несчастный день я должен буду с нею расстаться?! – мелькнуло у него в голове. – Но я не хочу этого!»
– О, простите ради Бога, – засуетилась вдруг она, – вы стоите так долго и, вероятно, устали. Проходите, присаживайтесь, – сказала он, открывая калитку и пропуская юношу в свой сад. Мариэль присел на красивую резную скамью.
На мгновение воцарилось молчание. Элен взглянула на пролетевшую стайку птиц. Мариэль же не мог оторвать глаз от девушки. И если бы Элен посмотрела в этот момент на него, то заметила бы, как он покраснел от смущения.
– Мариэль, посмотрите вон туда, на балкон второго этажа нашего дома… видите, там сидит соловей!
– Ух! Какие у вас холодные руки, Элен, – вместо ответа проговорил он, как только девушка слегка коснулась его ладони.
– Ой, извините, – быстро отдёрнув пальцы, тихонько вскрикнула она.
– Почему они у вас такие холодные?
– Вероятно из-за воды… она и вправду ледяная, даже летом. Я беру её из нашего колодца…
– Дайте мне их, – говорил Мариэль, взяв в свои ладони руки девушки; он поднёс их к своему лицу и стал согревать дыханием.