Если бы это было все, что увидел Шелтон, то он вероятно (предварительно и с некоторой надеждой) оценил бы ее немного выше среднего уровня тех молодых людей, которых флотским старшинам приходилось превращать из неуклюжих новичков в профессионалов. К сожалению, это было не все. Шелтону потребовалась большая часть опыта накопленного за тридцать четыре года службы чтобы не выдать своего смятения при виде остроухого, усатого, шестилапого cфинксианского древесного кота, восседающего у нее на плече.
Древесный кот. Древесный кот на его корабле! И в гардемаринском кубрике к тому же! Одной мысли об этом было достаточно, чтобы вызвать зуд у человека верящего в порядок и флотские традиции. Шелтон чувствовал сильное искушение повернуться и придушить морпеха, невозмутимо усмехавшегося у него за плечом.
Еще несколько секунд он позволял себе надеяться, что она может пройти мимо “Воительницы” к другому кораблю, или что она просто заблудилась. Но все возможности избежать неотвратимого меркли по мере ее приближения к стыковочной трубе тяжелого крейсера.
Шелтон и морпех отдали честь и она ответила им с решительностью, в которой смешались возбуждение новичка и странная зрелость. Она смерила Шелтона мимолетным, почти незаметным взглядом, но обращение ее адресовано было исключительно часовому.
— Гардемарин Харрингтон прибыла, чтобы присоединиться к экипажу, капрал, — сказала она с отчетливым cфинксианским акцентом, достала из кармана кителя карту памяти в стандартном флотском чехле и протянула ее ему. Шелтон отметил, что ее сопрано оказалось неожиданно мягким и мелодичным для человека ее роста, пока морпех принимал карту и вставлял ее в свой планшет. Однако в ее тоне не было ни колебаний, ни смущения. Тем не менее он засомневался, что кто-то выглядящий так молодо как она сможет изобразить надлежащую для командования властность. Он не позволил этим мыслям отразится на лице, но кот на ее плече повернул голову и уставился на него яркими травянисто-зелеными глазами, подергивая усами.
— Так точно, мэм, — произнес морпех, когда данные с карты совпали с занесенными в его планшет и он получил подтверждение того, что миз гардемарин Харрингтон имеет приказ и право подняться на борт “Воительницы”. Он вынул карту и вернул ее, а затем кивнул в сторону Шелтона. — Полагаю, что главный старшина Шелтон ожидал вас, — сказал он все с той же раздражающей ноткой не до конца скрытого веселья, а Харрингтон повернулась к главстаршине и приподняла бровь.
Это слегка удивило Шелтона. Какой бы сформировавшейся она не казалась, но он более тридцати стандартных лет наблюдал зеленых салаг, прибывающих для прохождения практики, и свечение в ее глазах было достаточным доказательством того, что она была столь же возбуждена и напряжена, как и каждый из них. Но в этой приподнявшейся брови ощущалась властность или, возможно, уверенность в себе. Это не было чем-то вроде предумышленно выражаемого превосходства, которое некоторые салаги использовали, чтобы скрыть тревогу или отсутствие самообладания. Для этого движение было слишком естественным. Но этот спокойный, беззвучный вопрос, в котором не было ни снисходительности, ни самозащиты, породил в нем намек на надежду. Главстаршина сказал себе, что в ней может оказаться стальной стержень. Тем временем кот снова повел усами в его сторону, и главстаршина мысленно встряхнулся.
— Главный старшина Шелтон, мэм, — услышал он собственный голос. — Если вы последуете за мной, я провожу вас к старпому.
— Благодарю, главстаршина, — ответила она и направилась вслед за ним в трубу.
Вместе с котом.
* * *Хонор Харрингтон добросовестно старалась не показывать волнения, плывя по трубе за главстаршиной Шелтоном, но это было нелегко. Она стремилась к этому моменту добрую половину жизни, и на пути к нему ей пришлось тяжко потрудится на Острове Саганами последние три с половиной стандартных года. Теперь она была здесь, и возбуждение в ней росло как на дрожжах пока она достигла внутренней оконечности трубы, ухватилась за поручень и втянула себя вслед за Шелтоном в область внутренней гравитации тяжелого крейсера. Для нее самой это было символическим моментом перехода с космической станции его величества “Гефест” на борт КЕВ2“Воительница”. Сердце ее забилось сильнее при виде, звуках и особом запахе королевского космического корабля. Окружение чем-то неуловимо отличалось от того, что было на космической станции оставшейся позади. Без сомнения, это все работа воображения — в конце концов обстановкой все сооружения в космосе походили друг на друга — но ощущение чего-то непохожего, чего-то особенного ожидавшего именно ее, билось у нее внутри.
Древесный кот у нее на плече издал мягкий упрекающий звук и ее губы слегка искривились. Нимиц понимал ее радостное возбуждение и неизбежно пришедший вместе с ним трепет, но коты-эмпаты были прагматиками до глубины души, а он распознал признаки перехода Хонор в “режим навеселе”. Более того, он сознавал необходимость правильно себя поставить с первого же момента пребывания на борту “Воительницы”. Хонор почувствовала как его когти вонзились немного глубже в специально укрепленное плечо ее кителя, вежливо напоминая держать себя в руках.
Она протянула руку и потрепала его по ушам, признавая его правоту, в тот же момент как ее ноги коснулись палубы “Воительницы” прямо перед линией, которая обозначала официальную границу между кораблем и космической станцией. Она хотя бы не попала в неудобную ситуацию подобно одному ее однокурснику, приземлившемуся не с той стороны такой же линии во время одного из их коротких тренировочных полетов в ближнем космосе! Какая-то ее часть хотела хихикнуть при воспоминании об абсолютно уничтожающем взгляде, которым тогда наградил беднягу-гарда дежурный офицер, но она подавила в себе этот порыв и немедленно приняла стойку смирно и отдала честь дежурному офицеру этого шлюпочного отсека.
— Прошу разрешения подняться на борт, чтобы присоединится к экипажу, мэм! — сказала она. Энсин с песочного цвета волосами смерила ее прохладным взглядом и ответила на отдание чести. Опустив руку от края берета, она протянула ее вперед без лишних слов. Хонор снова достала карту с ее приказами. Дежурный офицер исполнила тот же ритуал, что и морпех-часовой, кивнула, вынула карту из планшета и вернула ее.
— Разрешение дано, миз Харрингтон, — заявила она, намного менее резко чем Хонор, но с определенной солидностью. В конце концов, она была минимум на стандартный год старше Хонор и ее практика благополучно осталась позади. Энсин бросила взгляд на Шелтона и Хонор отметила как ее плечи едва заметно шевельнулись, а голос изменился когда она обратилась к главстаршине. — Действуйте, главный старшина.
— Есть, мэм, — ответил Шелтон и вежливо предложил Хонор дальше следовать за ним по направлению к лифтам.
* * *Лейтенант-коммандер Абнер Лэйсон сидел за столом и изображал придирчивое изучение документов новой потенциальной головной боли. Гардемарин Харрингтон сидела в своем кресле выпрямившись, сложив руки на коленях, ноги ее составляли с палубой абсолютно прямой угол, а взгляд был прикован к переборке сантиметрах в пятнадцати над его головой. Когда он предложил ей сесть, вместо того, чтобы оставить ожидать завершения изучения ее бумаг в стойке вольно, она, казалось, смутилась, но в дальнейшем ее поведении было мало намеков на это. Конечно, если не считать постоянно подергивающийся кончик хвоста ее древесного кота за признак того, что принятая им испытывала больше беспокойства, чем старалась показать. В таком случае, однако, представляло определенный интерес то, как быстро она смогла подавить внешние признаки смущения.
Глаза его вернулись к экрану и побежали по строчкам скупых официальных слов составлявших ее личное дело. Тем временем он гадал, что же заставило капитана Бахфиша специально запросить такой… странный приз при распределении гардемаринов на практику.
Молода, подумал он. Хотя пролонг третьего поколения и заставлял ее выглядеть моложе своих календарных лет, но все же ей было только двадцать. Академия гибко подходила к возрасту поступающих в нее, но большинство становились гардемаринами примерно в восемнадцать-девятнадцать стандартных лет; при поступлении Харрингтон едва исполнилось семнадцать. Тем более это было удивительно при, казалось, полном отсутствии аристократических связей, патронажа и заинтересованности в верхах. С другой стороны ее баллы на Острове Саганами были великолепными — если не считать некоторых ужасных оценок по математике — а от инструкторов командных и тактических симуляторов она получила одни только “Отлично” и “Превосходно”. Это стоило отметить. Хотя, напомнил он себе, многие отличники Академии в реальной флотской службе оказались сущим разочарованием. Высокие результаты в тесте на кинестезию,3 хотя данное качество в последнее время становится все менее важным. Также очень высокие баллы по пилотажному спецкурсу, в том числе — брови его поднялись, хоть и незаметно — новый рекорд Академии по планированию. Но она, должно быть, довольно упряма, может быть даже безрассудна, судя по официальному выговору в ее форме 107FT за пренебрежение показаниями приборов. И эта коллекция замечаний за отсутствие дисциплины в воздухе тоже не выглядит многообещающе. С другой стороны, все они, похоже, относятся к одному и тому же происшествию…