Он улыбнулся.
— Значит, язычество тут ни при чем… — вдруг медленно, словно во сне, проговорил отец Федот.
— Совершенно ни при чем, — подтвердил Вертун. — И Ярра просто удачно под руку подвернулась — кошки давно с Берком воюют.
— Будь ты проклят, предатель! — сказал священник с яростью.
— Да сколько угодно, поп, — весело заметил Вертун. — Мне от твоих проклятий ни холодно ни жарко.
Он хлопнул в ладоши.
— Переходим ко второй части нашей программы. Хотите спасти мир?
Все молчали.
— Ну вижу, вижу же, что хотите. Итак! Предлагаю пари… или дуэль… В общем, неважно. Я специально раздербанил компьютерные терминалы, позволяющие управлять работой реактора. Привести его в действие снизу, оттуда, где вы стоите сейчас, теперь невозможно. Но тут… — Он вновь подошел к трубе генератора, нажал кнопку на встроенном пульте, и на поверхности трубы открылся средних размеров люк. — …Точнее там, внизу, есть аварийный пульт управления генератором. Сейчас ты, Яр, поднимешься сюда, ко мне. Без оружия. И попробуешь меня победить. Сойдемся в честной схватке, так сказать. Если побеждаю я, то открываю двери внизу, и охрана оставляет от твоих друзей головешки. Если побеждаешь ты — то даешь мне минуту на телепортацию отсюда, а потом спускаешься через люк к генератору, там внутри вполне удобная лесенка, активируешь аварийный пульт, генератор запускается, энергия вырывается наружу, и в нашей прекрасной Вселенной вновь появляются и Земля, и Ярра. На своих привычных местах.
Все заговорили одновременно:
— Зачем это тебе?
— Псих!
— Это возможно?
— Ты обманешь его!
Вертун сложил руки на груди, словно преподаватель перед аудиторией, полной бестолковых студентов, и объяснил:
— Как утверждают берки, при использовании «джис» порождает не только собственно «джис» — «шаг судьбы», но и «су-джис» — нечто вроде контрнамерения. Пройдя РЕВР… он же джис… вслед за мной, ты, если я правильно понимаю, сам того не предполагая, стал моим контрнамерением. Ты — мой «су-джис», Яр Гриднев. Нечто противостоящее мне… А успешно противостоять моей силе пока не удавалось никому. Я игрок, и мне интересно проверить, смогу ли я тебя победить. Именно потому, что я игрок… и, как верно заметила твоя приятельница, «сверхчеловек», я не стану жульничать. Победишь — и вернешь в этот мир обе планеты — Землю и Ярру. Да, забыл сказать… Энергия генератора, которую ты выпустишь, вырвется наружу как раз через ту трубу, в которой находится пульт… и в которой ты будешь находиться. Думаю, тебя испепелит в долю секунды, почувствовать ничего не успеешь.
Металл звякнул о плитку пола. Нинель обернулась. Яр аккуратно уложил на пол парные бластеры. Рядом лежала свернутая ряса паломника. Затем Яр принялся расстегивать диверс-доспех.
— Яр… — прошептала она и прикусила губу.
Нинель, Аккер и отец Федот обступили Яра и молчали.
— Люк надо будет закрыть за собой, чтобы здесь по ребятам энергией не хлестнуло? — громко спросил Яр, выкладывая на полу в ровный ряд метательные клинки.
— Верно мыслишь.
— Так ты поэтому не ко мне убийц подсылал, а к Роберту? Из-за своего «су-джиса»?
— Да, проверить хотел твою неуязвимость, поглядеть, как опасность рядом с тобой ходить будет. И подставить — тоже, конечно, хотел. Какой я вам побег из отеля организовал, а?!.. — Вертун самодовольно улыбнулся. — Поскольку ты жив-здоров, думаю, я прав в том, кем тебя считаю.
Яр помолчал, а потом спросил:
— Та девушка-удачница? На крыше «Елисеевского»? Она меня узнала. Кто это?
Вертун уронил смешок.
— Это Инга. Твоя девушка. Третья из нашей компании. Та, что прошла «джис» и тоже работала на Ярре. А потом потеряла память, сбежала и стала Удачницей на службе ордена.
Яр замер.
— Я не верю тебе, — глухо сказал он, не поднимая головы.
— Верь не верь, а это так. Тот образок, что ты снимаешь с шеи, это небось ее?
— Откуда ты?!..
— Спал с ней пару раз, ничего особенного, кстати… и что ты в ней такого нашел? У тебя был такой же образок, но ты, перед тем как проходить РЕВР, отослал его на Землю, чтобы не потерять. Она свой тоже где-то спрятала… видимо, не всю память ей отшибло, раз потом нашла.
— Там…
Нинель показалось, что голос Яра чуть дрогнул.
— …на обратной стороне гравировка…
— Понятия не имею, — пожал плечами Вертун.
— Из пьесы…
— А, припоминаю… вы были без ума от какой-то древней театральной постановки… что-то про сон, да?
— «Жизнь есть сон» Кальдерона.
— Верно. Вы с ней на первом курсе академии играли в любительской постановке этого… Каль-де… в общем, главные роли. А я вот, пока сверхчеловеком не стал, театральным талантом не обзавелся… Зато теперь у меня прям весь мир — театр!.. Ты долго там еще? И посох свой внизу оставь, знаю я вас, шаманов…
— Уже иду. — Яр Гриднев повернулся к Нинель, взял ее за руку и положил на ладонь образок.
Потом посмотрел на Аккера и отца Федота и прошептал:
— Кто жив останется — найдите на Земле моих. Один такой у них должен быть. И второй им отдайте… У меня две сестры было… есть. Это им. На память. А… А вам всем…
Он на мгновение обнял и сжал всех троих и закончил фразу:
— …спасибо за все!
Яр резко развернулся, выпрямился, сделал несколько шагов вперед, заложив руки за голову, неспешно потянулся… застыл в этой позе… затем наклонил голову к правому плечу, потом к левому, свел и развел лопатки, подпрыгнул и задиристым молодым голосом выкрикнул:
— Готов. Поднимай.
В следующий момент сегмент силового поля опустился и тут же ушел обратно вверх, оставив на месте, где только что стоял психотехник, лишь его искаженное удаляющееся отражение в полированной плитке пола.
24
— Впервые вижу, чтобы человек надевал джинсы под диверс-доспех, — заметил Вертун, разглядывая Яра.
— Ты же сам сказал, что я получеловек, — в тон ему ответил Яр. Казалось, язык его слегка заплетается. — Ты так уверен в своих рукопашных навыках, что настаиваешь на бое без оружия?
— Не настолько, ты и в те времена на татами меня всегда побеждал, так что сейчас тем более лучше не экспериментировать, — сказал Вертун, и в его руке появился бластер. — Думаю, для чистоты эксперимента стоит изменить условия.
Он направил дуло в лицо Яра, достал левой рукой второй бластер и продолжил:
— Если ты действительно мой «су-джис», то бластер в моей руке не помешает тебе победить меня? И даже два бластера не помешают, верно? Стой где стоишь. Я даже до трех считать не буду… пусть все решит случай.
Внизу при виде оружия в руке Вертуна все замерли.
— Господи, какая мразь, — пробормотала Нинель и в бешенстве от безвыходности положения сделала шаг вперед. Под ногой что-то зашуршало. Она опустила голову и увидела на полу пустой, странно знакомый пластиковый футляр. А потом непроизвольно ахнула и снова посмотрела наверх. — Яр… ох, Яр…
— …И я склонен считать, что я просто тебя застрелю… — закончил свою очередную тираду Вертун и, прицелившись, вдруг посмотрел Яру в глаза.
Увиденное на долю секунды парализовало его, и Сергей Вертун впервые за долгое время почувствовал настоящий страх. Спусковые крючки бластеров оказались вдруг жутко тугими и нажимались ужасно медленно. И пока он силился выстрелить, на него смотрело искаженное безумием лицо Яра Гриднева, в глазах которого плескалась смерть. Вертун открыл пересохший рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент его противник взмахнул руками, и мир охватил огонь.
Потоки пламени, сорвавшиеся с ладоней Яра, слились в огненную стену, которая буквально вбила фигуру в идеально выглаженном мундире экспедиционного корпуса ордена Креста и Полумесяца в открытый люк генераторной трубы. На месте, где только что стоял развязный «сверхчеловек», валялся одинокий бластер с оплавленной рукоятью.
— Это… что было? — заплетающимся голосом спросил отец Федот.
Нинель, не глядя на него, протянула священнику пустой футляр.
— Ирканские «метательные огоньки»… этот маньяк вколол себе всю пачку…
— Яр! — крикнул Аккер. — Ты как?!
Яр в ответ попытался взмахнуть рукой и упал на колени. Его вырвало кровью. А потом он распластался на испачканном красным невидимом полу и пополз к генераторной трубе… Крики снизу доносились словно через толстую подушку с сухой травой. Ему показалось, что он снова на Ярре, ему тринадцать, и после дня тренировок, учебы и игр он медленно и осторожно пробирается в темноте к своей постели в доме кеху-ро…
…Глаза цхара блестели совсем близко. И когда у Яра не было сил ползти, он снова чувствовал на лице его шершавый язык и начинал двигаться, опять и опять. Он хотел было пошутить, что никогда особенно не верил в предсказания, а вот, похоже, сейчас одно из них сбудется. Язык ему не повиновался, но цхар все понимал…