Когда все четверо подошли к храму Ордена Света, Кун Лао обернулся и посмотрел на односельчан, потом на стоявших в ряд Соню, Лю Кана и Скорпиона. Священник выглядел так же, как тогда, когда покидал деревню, босой, все в той же тунике. Однако теперь на груди его сверкал бесценный талисман.
Увидев в толпе Чин Чина, Кун Лао широко улыбнулся, сделал несколько шагов в направлении собравшихся, потом поднял руки и заговорил.
— Святой Чжу-Цзи некогда писал: «Однажды душа моя позвала меня в дальний путь к высокой горе. Я оставил в прошлом родную деревню, заведенный распорядок жизни и пошел по зову сердца через леса и долины, набивая мозоли на руках и ногах. Все считали, что я потерял рассудок. Но божественное не раскрывается в суете нашей жизни». — Кун Лао улыбнулся. — Дорогие мои односельчане, мы с друзьями до глубины души тронуты тем приемом, который вы нам оказали. Нам пришлось столкнуться с неведомым, отстаивая правое дело в жестокой борьбе с могучими силами зла. Но наша вера привела нас к победе.
Соня ждала восторженных криков или оваций, однако толпа замерла в почтительном молчании. Это не показалось ей странным, и неловкости она не ощутила, но попыталась себе представить, какие чувства испытал бы какой-нибудь американский общественный деятель, если бы, обратившись к собравшимся в аналогичной ситуации, в ответ получил бы лишь молчаливое признание слушателей.
— Когда мы столкнулись с силами Внешнего Мира, — продолжал между тем Кун Лао, — нам очень посчастливилось, потому что на нашей стороне выступил великий бог грома. Перед тем как оставить нас и вернуться к себе на священную гору, Рэйден наказал мне выполнить одно его поручение.
Кун Лао сделал паузу и окинул взглядом, в котором светилась мудрость, открытые и приветливые лица односельчан. Его глаза остановились на Чин Чине.
— Бог грома поручил мне выбрать себе помощника, — объявил он, — которому я передам все свои знания, чтобы со временем он стал священником Ордена Света. После этого я должен буду послать его на поиски места для нового храма. Таким учеником, Чин Чин, я прошу стать тебя.
Паренек выглядел так, будто увидел, что одна из его овец взобралась на дерево.
— У-учитель, вы уверены, что хотите выбрать именно меня? — запинаясь спросил Чин Чин.
— Сам Рэйден просил меня об этом, — ответил священник. — Он видел, с какой ты смелостью встретил людей Кэно, он знает, что ты не подведешь его в трудную минуту.
— Для меня это большая честь, — проговорил Чин Чин, — но я — сирота, у меня нет никого из родных. Кто станет присматривать за моим стадом?
— Я!
Кун Лао взглянул туда, откуда донесся голос. В ту же сторону повернули головы Чин Чин и многие жители деревни.
Все глаза уставились на молодого человека, стоявшего посреди толпы. Он был хорошо сложен, мускулист, на плече его лежал пастуший посох, с конца которого свисал черный узелок с немудреными пожитками. Черты лица юноши были резкими и угловатыми, черные брови — тонкими, волосы на затылке стянуты в два конских хвоста, черные глаза блестели и искрились, как два маленьких нефтяных озерка.
Когда Кун Лао к нему повернулся, молодой человек поднял руку, чтобы прикрыть ладонью глаза от слепящего солнечного света, отраженного талисманом.
— Я не знаю тебя, юноша, — сказал священник.
— Да, святой отец, мы незнакомы. Меня зовут Само Хен. Я только что пришел в Вуху из Цицикара, что находится в горах Большой Хинган. Там я был пастухом, пока мою деревню не уничтожила горная лавина. Вот и пришлось мне отправиться на юг, чтобы начать жизнь сначала и поскорее забыть о том, что случилось с моей деревней на севере. Мне хотелось бы остановиться здесь. Надеюсь, я найду утешение в вашем храме.
Кун Лао улыбнулся.
— Двери храма, Само Хен, всегда будут перед тобой открыты. Ты всем нам окажешь честь, если будешь пасти отару Чин Чина.
— Конечно, не даром, — сказал Чин Чин. — За разумную плату, — тут же добавил он, заметив пристальный взгляд Кун Лао.
— Да, я согласен, — с поклоном ответил Само Хен. Однако и при склоненной голове его черные глаза продолжали пристально вглядываться в толпу, пока он не увидел Скорпиона и не скрестил свой взгляд с взглядом воина Белого Лотоса.
Соня тут же заметила странную связь, возникшую между двумя молодыми людьми, и ей стало не по себе.
— Скорпион, ты знаешь этого парня? — спросила она.
— Вроде нет, — ответил он. — Но мне кажется, я его где-то встречал.
— Ему, должно быть, тоже так показалось, — заметил Лю Кан, — очень уж странно он на тебя посмотрел.
Священник попросил односельчан возвращаться к прерванным делам, и они послушно разбрелись кто куда. Скорпион тем временем решил поговорить с черноволосым незнакомцем.
Тот стоял совсем недалеко от храма, но когда Скорпион подошел к тому месту, там его уже не оказалось, причем никто не заметил, в каком направлении удалился пришлый пастух.
— Очень странно, — сказал Лю Кан, подойдя к Скорпиону. — Ты, наверное, решил, что он собирается с тобой поговорить?
— Скорее всего, он узнал Скорпиона, — сказала Соня, присоединившись к озадаченным друзьям, — и не захотел с ним встречаться. — Женщина бросила пристальный взгляд на ниндзя, лицо которого все еще было закрыто маской. У тебя есть враги?
— Только один, — с горестью ответил тот. — Ниндзя, глаза которого полны ненависти. Его могущество заключается в умении совершенно неожиданно появляться и исчезать… и доблесть — в стремлении избегать открытого и честного боя.
Соня невесело улыбнулась и проговорила:
— Сдается мне, жители Вуху только что наняли ниндзя пасти своих овец.
— Не исключено, — ответил Скорпион. — Пожалуй, мне придется здесь на какое-то время задержаться, может, удастся что-нибудь еще о нем разузнать.
Попрощавшись с друзьями, Скорпион направился к кирпичному зданию, где располагались гостиница и деревенское почтовое отделение.
Когда он зашел в дом, Соня повернулась к Лю Кану и сказала:
— А мне казалось, это мы были самыми крутыми.
— Так оно и есть, — ответил Лю Кан. — Там, на острове, ты была очень крута, когда выбивала из стены каменные блоки. А вот от костей, которые в тебя здесь швыряли, уклонялась не особенно ловко.
— Иногда приходится дать выход бушующей во мне ярости, — пояснила она. — Если ее все время держать внутри, можно взорваться.
— И тебе кажется, так ты избавляешься от своего гнева? — спросил Лю Кан. — А если гнев этот — как ядовитая слюна Ящера: чем больше он плюется, тем больше яда скапливается внутри?
Соню это немного обидело.
— Лучше спроси об этом у священника, — ответила она. — Ему виднее, что творится в наших душах. Одно я знаю наверняка: Скорпион спать по ночам не будет, пока не убьет своего Саб-Зиро. Я же надеюсь как следует отдохнуть перед встречей с этим подонком Кэно.
— Должно быть, ты права, — сказал Лю Кан, — но и Рэйден не ошибался: рано или поздно все мы уснем вечным сном. Скорпион, наверное, знает, что делает.
— А кстати, — спросила Соня, — сам-то ты что теперь собираешься делать? Вернешься в Гонконг?
Лю Кан кивнул.
— Мне надо найти добровольцев, которые бы заменили моих погибших друзей. Кроме того, мне хотелось бы навести кое-какие справки об участниках последней Смертельной Битвы. Попробую кого-нибудь из них разыскать и, может, узнаю поподробнее об этом турнире. Рэйден хоть и считает, что мы вышли победителями из этой передряги, но в следующий раз, когда я встречусь с Шен Цуном и его подручными, живыми они от меня не уйдут. А у тебя какие планы? — спросил он. — Ты собираешься остаться и продолжить поиски Кэно?
— Нет, — ответила Соня. — Мне нужно вернуться в Штаты и доложить боссу обо всем; что здесь произошло. Джексон Бриггс очень любит всегда быть в курсе дела, а Кэно у всех нас — как кость в горле. Он на время, конечно, ляжет на дно, но обязательно вернется к своим мерзким делам. И тогда я его достану.
— Вместе со мной, — сказал Лю Кан. — А пока, как бы ты отнеслась к фазану с жареной картошкой? Расправимся с ним и рванем к ближайшей железнодорожной станции?
Соня положила ему руку на плечо.
— Угощаешь?
— Да.
— Годится, — сказала женщина, и они дружно зашагали к гостинице.
Чин Чин стоял в одиночестве неподалеку от двери в храм и смотрел, как монахи приветствуют вернувшегося домой Кун Лао.
Через некоторое время мальчик увидел, что к нему приближается высокий человек, закутанный в черную накидку с капюшоном, надвинутым на глаза.
— Вы слышали новость? — спросил пастушок у незнакомца, который показался ему нищим бродягой. — Я должен буду стать священником.
— Слышал, — ответил тот приятным, мелодичным голосом. — Мои поздравления.