— Что за «останки технологий»? — спросила Кыс.
— Да все, что смогут найти. Спика Максимал — излюбленная цель. Города-ульи, жилые массивы да и все остальное — теперь это только обломки, выброшенные варп-штормом. Они полны разных вещей. В башнях улья Администратума навалом кодиферов, когитационных банков, вышедших из строя терминалов. Каперы до отказа забивают этим барахлом трюмы и доставляют его в Петрополис. Министерство платит. И платит изрядно. А кроме того, снабжает членов картеля временными графиками, данными и кодами доступа, необходимыми, чтобы обойти блокаду, установленную флотом.
— Зачем министерству вся эта техника? — спросил Тониус.
— Не знаю, — покачал головой Скох и вздрогнул, когда Рейвенор сдавил его сознание в ментальных тисках. — Правда не знаю! Я только игровой агент. Просто летаю вместе с Феклой.
— Скажем иначе: летал вместе с Феклой, — улыбнулась Кыс.
— Какая разница. Я пользовался его услугами, чтобы добраться до исторгнутых миров. Как правило, он мотался туда по тринадцатому контракту. Я видел, чем он занимался. Но не знаю, ради чего все это затевалось. Техника… техника там довольно дорогостоящая, верно? Может, в этом причина?
— Возможно, — сказал Рейвенор.
— Что насчет флектов? — спросила Кыс.
— Они там повсюду. Я имею в виду в мирах вроде Спика Максимал, они сплошь покрывают землю, насколько хватает глаз. Когда мы узнали про оказываемый ими эффект, то стали возить их с собой. Министерство хорошо платило нам за доставку грузов по контракту. Но торговля флектами приносила в два раза больше. В этом… я участвовал. Торговал стекляшками.
Скох опустил глаза, будто ему стало стыдно. Но, скорее всего, он просто осознал, что игра закончена.
— Министерство не возражало против торговли флектами? — спросил Тониус.
— Поначалу возражало. Но потом они просто закрыли на это глаза, и все остались довольны.
— До тех пор, пока не вмешались мои люди, — произнес Рейвенор.
— Да, — кивнул Скох. — Именно поэтому мы все и затеяли. Вам необходимо было заткнуть рот.
— Потому что я раскопал больше, чем следовало?
— Да.
— На Юстис Майорис вам со мной было не справиться. Вы боялись огласки. Тогда вы стали подкидывать мне наводку за наводкой, чтобы выманить меня в Протяженность Удачи. А здесь, вдали от посторонних глаз, вы решили избавиться от меня. Так?
— Таков был план, — кивнул Фивар.
— План Мадсен? — спросила Кыс.
— План Мадсен, — согласился ксенолов. — Кински привел вас сюда, просчитывая все на ход вперед. Дюбо, Сайскинд… не важно, главное, чтобы сработало. Он встраивал в их сознания информацию, которая должна была вас заинтересовать, и блокировал другие воспоминания. Таким образом он втягивал вас в игру.
В камере внезапно стало холодно. Изморозь затрещала на голых металлических стенах.
— Один последний штрих… — сказал Рейвенор.
— Ой! Вот дерьмо, пожалуйста…
Я ворвался в его несчастное сознание, отбросил поверхностные чувства и погрузился в воспоминания. Первый же запах, дошедший от его синапсов, подтвердил, что все сказанное им — правда. Но я продолжал погружаться. Дальше.
Спика Максимал. Оплавленный Мир. Он был выброшен мертвым из ужасов варп-шторма, словно изувеченный гниющий корабль, исторгнутый из пучин океана. Я был Фивером Скохом. Охотник и еще несколько людей из десантной группы Феклы откалывали куски породы от оплавленной поверхности холма.
Передо мной раскинулась обширная пустошь, засыпанная гагатовым пеплом и обломками какой-то почерневшей материи, искривленной, вздутой, рассыпающейся, потрескавшейся. По выгнутому куполу неба стремительно проносились рваные облака. Солнце, красное, как налитый кровью глаз, вскарабкалось по мелькающим небесам и снова зашло за один-единственный вздох.
Передо мной из затвердевшей ночи поднимались разрушенные здания: башни, шпили и циклопические цитадели. Сожженный город. Убитый улей.
Я рухнул между огромными башнями и увидел их бесчисленные окна, ряд над рядом, ярус над ярусом… темные окна, напоминающие пустые глазницы, помутневшие от невообразимых эпох, проведенных во всепоглощающей темноте.
Потрескавшаяся почва под моими босыми ногами была усеяна бесчисленными осколками битого стекла. Несовершенно, словно нарушенная мозаика, они отражали облик Скоха.
На мгновение я задрожал. Я снова вернулся в видения Бергоссиана. Видения, которые чуть не убили меня там, на Гиблых Чердаках Петрополиса.
Но это были не видения. Это были воспоминания Скоха о Спика Максимал. Бергоссиан, бедный сумасшедший Бергоссиан, видел это в своих грезах.
Грезы о флектах.
Они были под ногами. Бесконечные залежи битого стекла, выпавшего из бесчисленных окон огромного улья. Каждый из осколков был чем-то заражен за те долгие годы, что пролежал погруженным в варп. Каждый осколок нес в себе отражение чего-то.
И на некоторые вещи было слишком страшно смотреть.
Вот что продавали Скох и ему подобные. Битое стекло из руин поглощенного варпом улья.
Я покинул его память. Задыхаясь, Скох резко откинулся назад.
— Вот и все.
— У меня… есть один вопрос. О моем брате. Кто убил его?
— Его застрелил воин по имени Зэф Матуин. Он погиб в бою. Но Матуин состоит у меня на службе, так что правильнее было бы сказать, что твоего брата убил я.
— И что дальше? — спросил Гарлон.
Ему никто не ответил. Мимо Нейла по мостику «Потаенного света» прокатилось несколько сервиторов. Прист пыталась вдохнуть немного жизни в израненный корабль. На щеках капитана блестели слезы. Масштаб повреждений оказался чудовищным.
Халстрома и Фрауку отнесли в лазарет. Гарлон знал о них только одно: сейчас за их жизни отчаянно борется Зарджаран.
— Дальше? — наконец откликнулся Рейвенор. — Теперь речь будет идти не только о флектах.
— Это я уже понял, — во весь рот улыбнулся Нейл.
— Мы получили сведения, что власти субсектора торгуют еретическими технологиями. По крайней мере, министерство лорда-губернатора. Не знаю, замешан ли он сам в это. Скорее всего замешан. На нашей доске теперь разыгрывается куда более серьезная партия, Гарлон.
— Значит, мы возвращаемся к Юстис Майорис? — спросила Кыс.
— Да, — ответил Гидеон. — Но теперь преимущество на нашей стороне. Противник полагает, что мы мертвы. Поскольку Фекла уже не сумеет опровергнуть этот факт, мы должны вернуться инкогнито. Интересно, до какого этажа власти добралась коррупция? До самого Официо Ангелус?
— «Потаенный свет» не сможет доставить нас на Юстис, — сказал Матуин.
Путешествие изувеченного судна до ремонтных доков вне Протяженности Удачи могло занять долгие месяцы. И никто не мог сказать, согласится ли Прист продлить контракт с Инквизицией.
— У меня, кажется, есть идея… — еще шире улыбнулся Нейл.
Стоя на обзорной палубе, Заэль вглядывался в Огненный Поток. Он уже затихал, солнечный шторм заканчивался. Тем не менее, яркие вспышки заставляли длинную тень мальчика метаться по палубе.
— Мы возвращаемся. — Кыс неслышно подошла сзади.
— Возвращаемся?
— В Петрополис. Ты рад?
Заэль кивнул.
— Может, ты не хочешь возвращаться?
— Здорово будет снова увидеть дом, — произнес мальчик бесцветным голосом, отвернулся и покинул палубу.
— Он миновал стадию перерождения, — сказала Пэйшенс.
Кресло инквизитора подплыло к ней поближе.
— И уже давно.
— Он пассивен, как вы и думали?
— Да. Зеркальный псайкер. Весьма редкая разновидность. Мне кажется, употребление флектов что-то изменило в его сознании. Разбудило глубоко скрытый потенциал. Он абсолютно не активен, но, возможно, станет мощным рефлективным псайкером. Думаю, что смогу научить его предсказаниям. Пророчеству. У него к этому должен быть талант.
— Ага, мне тоже так показалось. Такое ощущение, будто он знает, что должно произойти в следующую секунду.
— Не знает, скорее… слышит эхо. Проклятые флекты открыли в нем что-то, и это «что-то» удивительно.
— Надеюсь, что он тоже так думает, — усмехнулась Пэйшенс.
Карл Тониус тяжело вздохнул. Его рука действительно сильно болела, но он уже чувствовал себя лучше.
Они обыскали «Октобер кантри», арестовали выживших членов команды и отправили неуправляемое судно плыть к гравитационному колодцу звезды, навстречу судьбе, которая была уготована «Потаенному свету».
Трюмы были набиты еще не упакованными в красные бумажки флектами. Карл держал один из них в сложенных лодочкой ладонях. Он казался теплым. Тониус разжал пальцы и посмотрел.
Когда Огненный Поток завершился, грузовой лихтер отправился к Пределу Боннэ. Местные службы получили соответствующие коды и идентифицировали его принадлежность к «Октобер кантри».