- Уходите! - закричал он. - Вы похожи на них. Вы точно такие же, как они!
- Он продолжал кричать, как будто она атаковала его, что заставило собаку прыгнуть на Бри. Она отпрыгнула назад, едва избежав укуса.
- Смотри, мы предлагаем помочь тебе, - огрызнулась она, но это прозвучало так, словно она хочет сделать что-то противоположное.
- Разве ты не видишь, что пугаешь его?
Голос заставляет нас троих вздрогнуть. Мы оборачиваемся и видим Эмму, стоящую у входа в здание.
- Я не пытаюсь его напугать, - говорит Бри сквозь зубы.
- Но ты это делаешь. - Эмма проходит мимо меня по проходу и замедляет движение только тогда, когда оказывается около лестницы. Собака рычит теперь более решительно, имея перед собой двух потенциальных обидчиков своего хозяина. - Может быть, только один из нас должен сделать это, - произносит Эмма.
Бри закатывает глаза.
- Прекрасно. - Она идет ко мне и бормочет. - За этим будет весело понаблюдать.
Я ничего не говорю, потому что уже знаю, что Эмма успешнее успокоит мальчика. Голос Эммы звучит как свежий снегопад, в то время как голос Бри похож на скрипучую дверь. И Эмма движется, как будто в открытом поле, осторожно и мягко. Я не уверен, что она способна напугать кого-либо, даже если бы ей это захотелось
Мы с Бри наблюдаем, как Эмма поднимается по лестнице и садится на расстоянии вытянутой руки от мальчика, казалось бы, не замечая, что собака еще сильнее оскалила зубы. Она бросает мальчику шерстяную шапку.
- Возьми это, - говорит она. - Давай. Ты, наверное, замёрз.
Он двигается так быстро, что я это едва улавливаю движение. Рука двигается и хватает шапку. Он борется с непослушными волосами.
- Я Эмма. А как тебя зовут?
Мальчик моргает, хлопая глазами.
- Эйден, - наконец-то произносит он.
- Сколько тебе лет, Эйден?
- А сколько тебе лет?
Эмма засмеялась, и губы мальчика так же ненадолго растянулись в улыбку.
- Мне восемнадцать. В прошлом месяце был день рождения.
Мальчик считает на пальцах.
- Мне восемнадцать минус десять.
Эмма отпускает комплемент, какой он умный и Бри скрещивает руки.
- Удача, - говорит она мне. - Я смогла бы разговорить его, если бы у меня было больше времени.
- Уверен, ты смогла бы. - Бри бросает на меня взгляд, и поскольку я не чувствую толчка в плечо, продолжаю. - Знаешь, а я не смог бы лучше. Эмма хорошо находит контакт с людьми.
- А мы нет?
Бри прищуривается и смотрит так, словно хочет ударить кого-то.
- Нет. Определенно нет.
Эмма впереди предлагает руку Эйдену.
- Мы собираемся развести огонь и приготовить ужин. Хочешь поесть с нами? Согреться? - Он кивает и медленно берет её руку. Как только Эйден решается её довериться, его собака, кажется, тоже начинает ей доверять. Не полностью, потому что она не перестает рычать, но она идет за ними по проходу и ее зубы уже не видны.
Эйден замирает в нескольких шагах от нас.
- Мне никто не нравится с оружием, - говорит он.
Бри фыркает.
- Видите? Я была обречена с самого начала.
Эмма опускается на колени рядом с мальчиком и берет обе его руки в свои.
- Эйден, я не знаю, что с тобой произошло. И тебе не надо рассказывать мне, если ты не хочешь, но просто знай, что не каждый с оружием плохой. Некоторые люди позволяют силе оружия вскружить им голову и совершают страшные вещи. Мы не такие.
Эйден кивает, глядя вверх на нас с Бри.
- А что на ужин?
- Какое-то мясо, - отвечаю я, и мой желудок урчит при этой мысли.
- С картошкой? - спрашивает он. - И со свежим хлебом?
- Размечтался, парень.
Мы нашли остальную часть команды в здании, которое выглядело как столярная мастерская. Тут был сводчатый потолок и целый ряд станков вдоль стены, которые были покрыты опилками и заготовками. Разделочные ножи и рубанки терпеливо ждали, как будто плотник просто вышел на свежий воздух.
Кто-то очистил центр комнаты, за исключением нескольких стульев и скамеек, и Сентябрь начала разводить огонь на каменном полу. Она нашла большую кастрюлю в одном из заброшенных домой, и, судя по запаху, также несколько банок куриного бульона. Бульон кипел, пока курица на вертеле шипела над огнем.
- Где ты нашла курицу? - спросил я.
- Некоторые были еще живыми в курятнике на западной стороне города, - сказал Ксавье, раздувая огонь. Его взгляд упал на Эйдена. - Где ты нашел парня?
- Я не думал, что здесь есть выжившие, - сказал мой отец, глядя на карту, которую он изучал вместе с Бо и Клиппером.
- Их и нет, - ответил Эйден. - Только я и Расти. - Собака в восторге выбежала вперед.
- Я сказала Эйдену, что он может присоединиться к нам за ужином, - объяснила Эмма.
Мой отец нахмурился, но сказал:
- Конечно.
Немного позже, мы сгрудились около костра, чувствуя тепло в первый раз за долгое время, и поедали куриный суп, такой вкусный, что никто не беспокоил разговорами.
- Они пришли утром три недели назад, - внезапно произнес Эйден. - Я вырезал линии на моем кроватном столбике, чтобы считать дни.
Мой отец замирает, ложка останавливается на полпути ко рту.
- Кто пришел?
- Мужчины. В черной униформе. Они сказали, что им нужна наша вода. Я был наверху в своей спальне, когда они пришли. Мама сказала оставаться там.
Эйден посмотрел на дверь, как будто там могли появиться темные силуэты мужчин.
- Колодец находится рядом с нашим домом, - наконец произнес он. - Я иногда высовывался из окна своей спальни и стрелял по нему камушками из рогатки. Софи, она была моей кузиной, тоже так делала.
Была. Мальчик уже настроился говорить так о людях, которые всего три недели назад были живы.
- Мужчины пошли прямо к нашему колодцу и начали выкачивать воду, - продолжал Эйден. - Господин Беннетт, который работал в кузнице, подбежал и попытался остановить их. Он говорил очень много плохих слов. Человек в черном сказал что-то о стране, нуждающейся в нашей воде, и когда господин Беннетт не прекратил кричать, человек вынул свое оружие, а затем господин Беннетт был уже мертв.
В комнате стало так тихо, что потрескивание огня звучало так же громко, как выстрелы. Эйден снова начал дрожать, и Эмма посадила его к себе на колени.
- Они осушили колодец и уехали. На следующий день люди начали заболевать. Мама начала кашлять и заперла меня в моей комнате с нашим последним кувшином воды, запасом хлеба и сыра. Я думал, что сделал что-то плохое, потому что она закрыла носовым платком рот и не смотрела на меня. Она велела мне держать окно закрытым, и взяла с меня обещание не открывать его.
- И я не открыл. Даже когда я увидел их, идущих по городу, плачущих и кашляющих. Их кожа была ободрана. Их глаза стали желтыми. Некоторые из них забрались на своих лошадей и уехали. Большинство пошли в церковь и молились там. Я наблюдал за ними из своего окна, но я держал его закрытым, как и велела мне мама. Я не касался окна до тех пор, пока не настала тишина, и когда это случилось, я распахнул его и вылез.
- Все кто остались, были мертвы. Мама была в постели. Я хотел похоронить ее, потому что знаю, что я должен был это сделать, но я не был достаточно сильным, чтобы перетащить ее. Я мог управиться только с маленькими, с младенцами. И с Софи. Я похоронил Софи тоже.
Он продолжал рассказывать, о том, как он жил за счет консервированных фруктов и куриных яиц. Как он плавил снег для питья и собирал одежду и одеяла из других домов, чтобы согреться. Как он возвращался в свой дом только один раз в день, чтобы поставить засечку на столбике его кровати, но никогда не задерживается из-за запаха гниения. Я не понимаю, как кто-то настолько юный мог пройти через это в одиночку.
- Мы с Расти остались в доме мистера Беннетта, потому что он был пустым, - объяснял Эйден. – Не смотря на то, что я выбегал за едой, становилось все сложнее находить куриц и лошадей - большинство из них стали больны или умирали. Вы собираетесь оставить меня здесь? Утром?
- Конечно, нет, - отвечает Эмма, но все остальные хранят молчание. Выражение лица Бри наполнено болью и я знаю, что она думает о том же, что и я: восьмилетний мальчик замедлит наше продвижение.
Оуэн проводит рукой по волосам и смотрит на огонь.
- У нас строгий график.
- Вы не серьезно.
- Это не то, чего бы мне хотелось, Эмма, но мы проходим в среднем по двадцать миль в день. Он отстанет от нас, без вариантов.
- Так мы просто оставим его здесь? - теперь она почти кричала. - Вы не можете! Мы можем посадить его на лошадь, если вы беспокоитесь о темпе.
- Мой отец молчит, отводя глаза. Эмма поворачивается ко мне. - Скажи ему, Грей. Пожалуйста. Если кто-то и может переубедить его, то только ты.
Она выглядит еще более отчаявшейся, чем когда я узнал о ней и Кроу, когда она извинялась передо мной снова и снова. Интересно, если поддержать её сейчас, станет ли разговор проще. Они будут настаивать на том, что лучше, даже если мы будем пытаться из всех сил.