— Идите, мальчики. Абрахам, мы с твоей матерью увидим тебя позже на станции.
Четыре товарища, снова с улыбкой отдали честь, повернулись, спрыгнули с платформы и исчезли в толпе. Мысли Эндрю вернулись к текущим делам. Его ждали другие обязанности, конгрессмен из Константинополя, продажный до мозга костей, искал очередную работу в правительстве для «племянника». И Отец Касмир, теперь член Верховного суда, хотел в который раз поспорить о Предложении Минга. Позади них, Эндрю мог представить себе всех других соискателей: политики, прихлебатели, критики и фальшивые воспеватели.
«Итак, сейчас я выгляжу словно Линкольн», подумал он, рассеянно вытягивая руку и прикасаясь к седовласым бакенбардам, которые Кэтлин, наедине, продолжала угрожать остричь, пока он спит. Когда он посмотрел на нее, его охватила вспышка гордости и любви, она уже овладела собой. Она повернулась так, чтобы отвлечь сенатора, который, как она знала, вызывал у Эндрю раздражение, очаровывая мужчину комплиментами о его слишком молодой жене.
Пэт протиснулся ближе.
— Временами я хочу, чтобы мы могли стереть все эти годы, вернуться в нашу фронтовую палатку, и разделить бутылку с Эмилем и Гансом.
— Старые деньки ушли, Пэт. Сейчас новая эра.
— О, да, я знаю, Эндрю, дорогой, я знаю. Просто трудно поверить, как все быстро изменилось.
— Твой парень выглядит соответствующим требованиям. Он добьется успеха.
Пэт опустил голову, и явственно слышимый вздох вырвался из него.
— Он никогда не заинтересуется мной, ты мог видеть это сегодня. Я пытался загладить свою вину, я пытался.
Эндрю молчал — а что можно было сказать? Мальчик, как и Абрахам, родился осенью после окончания войны, его мать римская аристократка, племянница старого Проконсула Марка. И Пэт на ней так и не женился. Эндрю, Эмил и все друзья Пэта пытались толкать его в этом вопросе, но он смеялся, потом вздыхал и говорил, что он никогда не сможет быть на привязи, и Ливия, его милая, это понимает.
И все же она дала мальчику фамилию отца, вырастила его с любовью, и ждала солдата, которого она любила, надеясь, что однажды он признает правду об их союзе. Она умерла в ожидании. Только тогда Пэт понял свою ошибку, но уже было слишком поздно. И хотя теперь мальчик признавал отца, никакой любви не было.
Пэт задумчиво наблюдал за тем, как его сын присоединился к остальным, исчезая в толпе.
— Пэт, позже мы должны поговорить.
— О чем?
— Я не хочу, чтобы что-то из этого просочилось, но мне нужно знать твое мнение о последних событиях.
Три события, не связанные на первый взгляд, произошли в прошлом месяце, и только он был посвящен во все из них. Первые новости принес Готорн; отклонение замеченное неделей назад у ничем не прославившейся заставы, прозванной «Мост Тамиры», где разразилась перестрелка между кавалерией и бандой конных бантагов. У одного из мертвых бантагов нашли револьвер. Это был не старый осколок Великой войны, а современное оружие; на самом деле, лучше, чем что-либо из того, что Республика могла произвести.
Вторым был политический вопрос: еще одна вспышка движения Хинг Ша в Чине, призывающему к отделению от Республики и отказу от договора с бантагами. Раздражающее безумие, которому придется отдать еще больше времени и сил, чтобы попытаться удержать расширяющуюся Республику вместе и сохранить ее от раскола на соперничающие государства.
Однако именно третье событие беспокоило его больше всего. Он ловил себя на мыслях о нем, даже когда выступал на трибуне сегодня, в день, который, как предполагалось, являлся днем счастья и гордости. Курьер, доставивший запечатанную депешу от генерала Булфинча, штаб которого находился ниже Константинополя, главной базе Республиканского флота в Великом Южном море, прибыл всего за несколько минут до того, как он сегодня утром покинул Белый дом.
Торговое судно, о котором все думали, что оно погибло в шторме два месяца назад, медленно тащась вошло в гавань прошлой ночью. Его доклад был леденящим душу.
Заведенный бурей далеко на юг, дальше, чем кто-либо заходил и вернулся, чтобы что-то рассказать, капитал корабля сообщил, что они высадились на острове мертвых. Там они нашли человеческий город, который, очевидно, был уничтожен в предыдущем году.
В городе жили тысячи людей, и он не стал жертвой пиратов Малакки, которые являлись основной проблемой флота в последние годы. Город был разрушен до основания, и некоторые останки мертвецов показывали, что они были съедены. Один матрос, ветеран Великой войны, сказал, что это было похоже на Рим после осады. Здания были разнесены на части артиллерийским обстрелом, и улицы по-прежнему были завалены обломками и стреляными гильзами, и следами крушения воздушного корабля.
Однако город находился более чем на пять сотен миль южнее линии, проведенной по договору с посольством казанов. Присутствие судна в этих водах было прямым нарушением договора и, следовательно, нельзя было официально выполнить никакого запроса на встречах, происходящих дважды в год с послом казанов на нейтральном острове на пограничной линии. Чтобы узнать больше ему придется воспользоваться другими средствами.
Пэт, смотря на Эндрю, чувствовал его беспокойство, и приблизился. — Это казаны, не так ли? Что-то было обнаружено в последнее время.
Отблески былого пламени в глазах Пэта забеспокоили Эндрю, каким-то образом они также возродили что-то в его собственной душе, что-то, что он предпочел бы оставить навеки похороненным.
— Как ты узнал? — прошептал Эндрю.
— Эндрю, дорогой, я чувствую запах войны за тысячу миль. Я уже говорил тебе последние годы, там должно быть что-то еще, и я вижу это в твоих глазах.
Эндрю посмотрел на него внимательно. Он что-то утаивал.
— Ладно, — усмехнулся Пэт, — один из моих офицеров увидел курьера и порасспрашивал этим утром бригаду поезда. Они говорят, что доки и сортировочные станции уже вовсю гудят об этом. Что-то приближается, Эндрю, что-то большое, нечто хуже, чем мы когда-либо знали. Ты ощущаешь это тем же самым способом, как ты чувствуешь бурю задолго до того, как увидишь ее.
Эндрю кивнул, смотря на счастливую толпу, наслаждающуюся этим днем мира; нетерпеливые мальчишеские лица новых офицеров, гордые взгляды родителей, многие из которых были ветеранами, как и он сам.
Мы были настолько же молодыми, осознал Эндрю, когда сражались в нашей войне. Мальчики на самом деле сбегали, чтобы посмотреть на «слона», никогда и не мечтая, что он приведет нас в этот безумный, ужасный мир, и хотя мы были мальчиками, мы быстро стали солдатами.
На мгновение он заметил своего сына на краю толпы, текущий поток курсантов направлялся к традиционному «водопою», на один последний танец, перед отправкой к месту службы.
— Если то, что случилось с эти городом это признак того, кто такие казаны, то будет война. Но это будет их война, — прошептал он, кивая на молодых курсантов, — и Бог им в помощь.
Глава 1
Ханага ту Зартак, карт Синего Знамени империи казанов, покинул свою каюту и вышел на бак своего флагмана, огромного линейного крейсера «Халанага». Полторы тысячи его последователей, воздев в небеса сжатые кулаки, приветствовали его появление триумфальным ревом, эхом прокатившимся по рядам.
Его взгляд охватил собравшихся, а потом он поднял глаза на флот, состоящий из почти сотни судов, которые уже сейчас выходили под парами в море. Быстроходные фрегаты пропахивали рябь морских волн, брызги взмывали вверх, преломляя лучи утреннего солнца так, что казалось, словно ливни ярко-красных рубинов низвергались через их палубы. Вода вспенилась за кормой фрегатов, прыгнувших вперед, чтобы занять позицию в авангарде армады. Вздымающиеся волнами облака черного дыма, клубящиеся из их дымовых труб, хлестнули по ветру.
За ними шли бронированные крейсеры, несколько судов более старой конструкции по-прежнему щеголяли мачтами, с которых сегодня утром сняли паруса. И, наконец, пошел его корабль и пять других огромных линейных крейсеров флота Синего Знамени.
Гавань Кревага, известный человеческому скоту, который населял его, как Крит, уже лежал за кормой, дымящиеся руины их города являлись маяком, который, как он знал, привлечет флот Красного Знамени так же, как запах гнилой падали привлекает пожирателей мертвечины. Человеческий город находился под прямым управлением его брата, поскольку его угольные шахты были ценным источником топлива для его флота. Маневры последних шести месяцев, прочесывание Критских островов, уничтожение базы снабжения брата и человеческих рабов, изменило ход войны, сдвигая баланс обратно в его пользу. Долгожданное окончательное столкновение произойдет сегодня, решая, удержит ли он трон или его брат, Ясим Узурпатор, добьется доминирующего положения.
Ревущие возгласы его верных людей, которые неслись эхом и отражались снова и снова, подхватили другие корабли идущие курсом поблизости. Легкий фрегат, мчащийся под всеми парами, пересек курс за кормой его корабля, пропахал вихревой след, его нос, подброшенный высоко в воздух, обрушился вниз в шквале брызг. Воины Шива, люди выведенные Святым Орденом Шива, выстроились на палубе с поднятыми кулаками, их отдаленные крики повторялись эхом.