– Здорово, – сказал Тихон.
– У тебя будет настоящее оружие, а это так, баловство. Нам ведь свидетели не нужны, верно?
– А станция переноса? Там всегда кто-то есть.
– Не о том думаешь. Пойдем, пока остальные не сбежались.
Тропинку пора было чистить: на матовой поверхности тут и там лежали листья, палочки хвороста и прочий лесной мусор. Зверье не желало мириться с тем, что его территорию пересекает какая-то искусственная полоска, и как могло боролось. Темно-коричневый полипласт был усеян беличьей лузгой и птичьим пометом, а в одном месте Тихон даже приметил паутину с сухой, скрюченной мухой.
– А я сразу понял, что это ты, – гордо сказал он.
– Серьезно?
– Ты не по дорожке шел. Вот и сейчас. Не наступай на землю, это в глаза бросается.
– В каждой колонии свои причуды, на всех не угодишь, – ответил Карл, но к совету прислушался.
– Ты и на других планетах бывал? И как там?
– Глупый вопрос. Сам увидишь.
– Если повезет, конечно, – суеверно добавил Тихон. Карл с сочувствием глянул на него сверху вниз, но промолчал.
Деревья стали редеть, и за ними показалась яркая зелень ухоженного луга. На холме стояла аккуратная постройка “под старину”: двухэтажный домик цвета топленого молока с багровой черепичной крышей и открытым балконом.
– Обычно здесь дежурит целая бригада, – беспокойно предупредил Тихон. Он сильно сомневался, что Карл, человек совсем не спортивного вида, сможет справиться с несколькими противниками.
У крыльца их встретил незнакомый техник. Внутри находился просторный ангар, в котором несли вахту еще трое. Никого из них Тихон раньше не видел. Это было странно: в бригаде иногда появлялись новички, но основной состав оставался неизменным все те пять лет, что Лагерь выезжал на озеро.
Человек со знаком старшего техника кивнул Карлу и коротко осведомился:
– Чисто?
– Не совсем. Одна единица, сброс на семь минут.
– Разберемся. Счастливо, – пожелал старший и, уважительно посмотрев на Тихона, сказал:
– Не жалей их там, малый.
Тихон с Карлом поднялись на выступающую из пола квадратную плиту. Платформа переноса чуть качнулась и замерла; в следующую секунду сверху обрушился поток нестерпимо яркого света, и Тихон запоздало прикрыл глаза ладонями.
Воспитатели им внушали, что внепространственный перенос – дело крайне опасное. Переправка отряда обычно занимала около часа: сначала их нудно делили на группы по пять-шесть человек, выдавали светонепроницаемые маски, бесконечно инструктировали и только потом, держа каждого под руку, заводили на платформу. Техники сосредоточенно проверяли аппаратуру, что-то там налаживали и постоянно запрашивали станцию-получатель о наличии свободных мест.
Тихон и раньше подозревал, что весь этот спектакль разыгрывается только для того, чтобы отбить у воспитанников охоту к самостоятельным путешествиям. Теперь он окончательно убедился, что перенос не сложнее, чем приготовление завтрака в универсальной печи. Его смутило только одно: Карл не назвал адреса. Техники заранее знали, куда он направляется, и они не были похожи на простую бригаду обслуги, особенно тот, первый.
Свет померк, и Тихон открыл глаза. Ангар сжался до размеров небольшой комнаты и обзавелся мебелью.
Похоже, платформа была установлена в частной квартире. Ни о чем подобном он никогда не слышал.
– Спасибо за твое решение, доброволец, – сказали сзади. – Но еще не поздно передумать.
В углу в глубоком кресле на магнитной подвеске покачивалась немолодая, но достаточно привлекательная женщина. Незнакомка странным образом смягчала согласные, из-за чего у Тихона возникло впечатление, что с ним сюсюкают. Ему это не понравилось.
– Мы можем тебя вернуть и, если понадобится, вполне достоверно объясним твое отсутствие.
– И сделаете мне “сброс”, – предположил он, выразительно почесав переносицу.
Женщина удивленно качнула головой и закинула ногу на ногу.
– Без скидок на возраст? – спросила она у Карла. – Да, Вера.
– Хорошо, доброволец, садись.
Тихон сошел с дрогнувшей платформы. Незнакомка с интересом следила за тем, какое из трех свободных кресел он предпочтет, но для него выбора не было: одно стояло вплотную к Вериному, второе – рядом с чудным сиреневым деревцем, торчавшим прямо из пола. Тихон, не колеблясь, расположился в том, что занимало противоположный от Веры угол.
Кроме платформы и никчемного растения, в комнате стоял еще низкий столик, а под потолком болтался изогнутый лист – не то качели, не то деталь безумного интерьера. Стены были расписаны под панораму с фантастическими животными. Тихон пришел к выводу, что жильцы злоупотребляют психоактиваторными средствами. Он бы в этой квартире не протянул и суток.
– Что ты знаешь о войне? – спросила Вера.
– На войне убивают.
– Это естественно. Я имею в Виду нашу войну. Что ты знаешь о ней?
– Что она неизбежна, – сказал Тихон. Он не понимал, чего от него добиваются.
– И?..
– И мы должны в ней победить, – по-мальчишески браво заявил он.
– Хотя бы не проиграть, – уточнил Карл. Он уселся возле дерева и, сорвав с ветки мясистый листок, отправил его в рот. – Зачем тебе война?
– У меня заготовлен десяток красивых ответов. Какой из них вы хотите услышать?
– Честный.
– Я не знаю, – признался Тихон. – Просто мне нужно вырваться с Земли. Как можно дальше и желательно навсегда.
– Это нетрудно, – усмехнулась женщина и взглядом показала на боковую стену.
Рисунок стал блекнуть и вскоре растворился на прозрачной поверхности, открыв чудовищный пейзаж в малиновых тонах. Над иззубренным горизонтом тлело маленькое розовое солнце, наполнявшее мутный воздух светло-фиолетовым сиянием. Скалы неровными уступами спускались к долине с беспорядочно разбросанными пирамидальными сооружениями. Ничего похожего на дороги видно не было, пространство между домами заросло кудрявым сиреневым ковром, по которому шла компания почти обнаженных людей.
– Где мы?
– Это Аранта.
– Кошмар, а не планета.
– Да, земляне здесь не приживаются. На Аранте надо родиться.
– Когда начнется война? – ни с того ни с сего спросил Тихон.
– Она уже идет, доброволец. Целых тринадцать лет.
– Сколько?!
– Нам пока нечем похвастаться, поэтому она не афишируется. Конфедерация опасается бегства из приграничных колоний. В принципе любое население можно эвакуировать за несколько дней, но где этим людям жить? Представь, что на Земле появится сто миллионов арантийцев с собственными законами, праздниками, табу и так далее.
– Ладно, кончай свою лекцию, – прервал ее Тихон. – Вы меня берете или будете здесь держать еще тринадцать лет, пока они не завоюют столицу?
– Отлично, доброволец, – сказала Вера. – То, что ты говоришь, нас устраивает. Тесты у тебя превосходные, в том смысле, что для гражданской жизни ты совершенно непригоден. Ты просто опасен для общества, и мы разведем вас по разным углам. Там, куда мы тебя отправим, будет мало людей и совсем не будет деревьев. Тебе понравится. Ты принят, курсант.
– А Лагерь? Они ведь будут меня искать по всей Земле.
Карл вышел из комнаты и вернулся с плоским, не толще трех сантиметров, чемоданчиком.
– Мы возьмем у тебя несколько клеток, – сказал он, извлекая из контейнера узкий металлический треугольник. – К вечеру вырастим твоего клона и придумаем ему правдоподобную смерть.
Карл приблизился к Тихону и провел острым концом железки по его запястью. На руке осталась белая, едва заметная царапина.
– Друзья огорчатся, но тут уж ничего не поделаешь, – проговорила Вера. – Издержки неизбежны.
– У него их нет, – отозвался вербовщик, деловито копаясь в чемодане. – Раньше был один, но... ты ведь очень переживал, правда, Тихон?
– Он получил то, что хотел.
Карл закончил свою возню и понес контейнер к двери. По дороге он сорвал еще один листок и на секунду остановился у окна. Картина не изменилась: солнце висело над той же скалой, люди все так же гуляли по сиреневым кудрям, и даже перистые облака цвета потемневшего серебра оставались на прежнем месте.
– Роса сегодня будет хорошая, – с чрезмерной для мужчины нежностью заметил Карл. – У меня все.
– У меня тоже, – сказала Вера. – Вставай на платформу, курсант, тебя ждут в Школе.
– Счастливо, Тихон. Не жалей их, они того не стоят.
– Никого не жалей, – добавила Вера.
На этот раз Тихон успел зажмуриться. Желтый огонь, рухнувший сверху, пробился сквозь стиснутые веки, но не ослепил. Мысль о том, что ему удалось побывать в одном из закрытых поселений, восторга у Тихона не вызвала. Аранта, второстепенная планета Конфедерации, смахивала скорее на преддверие ада, чем на заповедник, каковым она считалась. Если здесь кто-то жил, значит, условия были приемлемы, но вот что заставило первых людей поселиться в этом фиолетовом мире, Тихон понять не мог. Он вспомнил природу средней полосы с ее цветочными полянами, вспомнил свое лежание под деревом, занесенную сором тропинку и прозрачную воду озера – вспомнил и испытал... облегчение. Ему было одинаково неуютно и на Аранте, и на Земле.