– Ну, а что же из этого вытекает, дорогой Макариос? – спросил Огюст тем жетоном, каким, бывало, спрашивал у юного императора о приготовленном уроке по тактике.
– Нужно контратаковать, – уверенно произнес император, глядя на схему. – Контратаковать и одновременно произвести рокировку – переводом тыловых судов на К8 и К9 и увода на фланг ударных кораблей Двадцать восьмого и Пятьсот десятого флотов.
– Что поможет восстановить связь с тыловыми структурами и поставить на пути прорвавшегося врага наиболее боеспособные части... – закончил за императора старый Огюст. – Есть ли какие-то другие мнения, господа генералы? – обратился он ко всем присутствовавшим в зале, однако те только пожимали плечами и разводили руками.
– Очень хорошо – отсылаем команду на место, – сказа! адмирал и кивнул офицеру, отвечавшему за доставку секретных указаний непосредственно войскам.
– Прошу вас к следующему стенду, Ваше Императорское Величество, – произнес Огюст, и все перешли к схеме нового сегмента опустошающей войны.
На этот раз задача была не так сложна, и рекомендации были выработаны незамедлительно. Все двинулись к следующему голографическому построителю, когда сквозь толпу военных экспертов пробился человек из Главного политического управления. Этот курьер был в чине бригадного генерала, и его лицо горело от возбуждения.
– Слушаю вас, генерал, – сказал Макариос, поняв, что сообщение чрезвычайное.
– Ваше Им... ператорское Велич...ество, – начал заикаться генерал, – Поступило сообщение, что... возможно, найден субъект, отвечающий всем признакам... я боюсь даже подумать – Судьи Шермана!
– Судьи Шермана!!! – хором повторили все присутствовавшие, и сразу после этого воцарилась мертвая тишина.
– Возможно ли это, Ваше Императорское Величество? – первым заговорил адмирал Огюст. – Возможно ли, что появится некто, кто сумеет остановить войну? Мы воюем четыре тысячи и еще восемьсот лет, и я не могу себе представить, что это прекратится...
– А я могу, – неожиданно сказал император. – Я могу, адмирал, потому что с детства грезил миром и мне очень хотелось узнать, что это такое – жить без войны и не решать каждый день эти задачи, похожие на шахматную игру, легкие задачки, стоящие нам десятки миллионов жизней каждую минуту.
Император перестал говорить, огляделся и немного смутился, увидев перекошенные от потрясения лица военных.
– Впрочем, это только предположение, господа, – приободрил он своих подданных. – Ведь это может быть ошибкой!
– Может быть ошибкой! Может быть ошибкой! – подхватили военные, боясь расстаться с привычной моделью хрупкого и зловещего мирка.
– Продолжайте без меня, адмирал. Я вам полностью доверяю, – сказал император и покинул зал.
Оказавшись в своем рабочем кабинете, он затребовал самую полную информацию об архидоксе, который, возможно, мог стать новым Судьей Шерма-ном.
И вскоре свежеотпечатанные листы, надушенные желтой розой, легли на широкий стол монарха. Едва он начал их изучать, явился старый Трилл и принес горячее молоко.
– Ты уже слышал? – спросил ею Макариос.
– Да, Ваше Императорское Величество, – грустно кивнул слуга.
– Так отчего же ты невесел?
– А чего же мне веселиться, Ваше Императорское Величество. Я всю жизнь прожил при воине, а вот на старости лет неизвестно, что получится.
– Если все хорошо сложится и Судья окажется настоящим, наступит мир, старик! Разве не это нужно людям?..
– Вам виднее, Ваше Императорское Величество, но как-то страшновато. Боюсь я, будто стою на краю пропасти...
– Но... – император растерялся. – Можно привыкнуть и к миру. Наши предки, случалось, жили в мире, и очень долгое время.
– Однако воевали мы дольше, – упрямо заметил Трилл.
– Тут я не могу с тобой не согласиться, – признал Макариос и принялся пить молоко.
За разговорами оно успело остыть, чего Макариос просто не выносил, однако он решил промолчать, находясь перед лицом совершенно иной эпохи. До молока ли здесь?
– А может, ты не веришь, что Судья Шерман вообще когда-то существовал? – спросил вдруг Макариос. Позиция Трилла очень его задевала.
– Почему же не верю – верю. Но только как в сказку, Ваше Императорское Величество.
– Но есть же книги. Есть много свидетельств тому, что был Судья Шерман и что существовал мир, – это доказано наукой.
– Книжка что – бумага, она все стерпит. Науки тоже нос по ветру держат.
– Э-эх, – тяжело вздохнул император и отставил остывшее молоко в сторону. – Старый ты хрен, Трилл.
– Совершенно справедливо замечено, Ваше Императорское Величество, – быстро согласился старик и низко поклонился.
119
Фазан взлетел из раскрывшейся клетки и стремительно пошел в небо, однако Илларион был тоже скор, и одного его выстрела хватило, чтобы подбить птицу на лету.
Теряя разноцветные перья, охотничий трофей упал на землю, и лесничий вместо собаки подскочил к фазану и, подхватив его, вернулся к императору.
– Еще одного, Ваше Императорские Величество? – подобострастно спросил он.
– Нет, Георг, чего-то не хочется. Не идет сегодня стрельба, и все тут.
Илларион поднял голову и огляделся – пасмурные тучи спустились почти до крыш его дворца. И так же пасмурно было у него на душе.
Неожиданно до императора донесся крик, который издавал бегущий по охотничьему саду человек.
Это был чиновник из канцелярии, и император сразу узнал его. Как же его звали – Флитррас или Флумтолф? Этого Илларион не помнил. Фамилии северян всегда давались ему с трудом.
– Узнайте, что случилось, – недовольно буркнул император одному из своих сопровождавших лиц – полковнику гвардейской эскадры «Молот».
Полковник тотчас сорвался с места и помчался навстречу вопящему чиновнику. Иллариону даже показалось, что полковник собьет беднягу на землю и начнет трепать, как гончая – зайца.
«Что это я?» – одернул себя император. Охотничьи картины вот уже три дня не отпускали его воображение. Даже о войне не хотелось думать, а все же приходилось.
Впрочем, кроме охоты у Иллариона было и другое увлечение. Энергетические генераторы третьего уровня, работавшие на смещение разгонных фаз. Кроме самого императора в этом вопросе разбирались еще не больше десяти человек. Зато составить план битвы с участием ста тысяч кораблей мог каждый школьник.
– Ну чего тебе? – неприязненно спросил император, глядя на вспотевшего чиновника. Посланный на перехват полковник тоже вернулся вместе с ним и выглядел не лучше.
«Да что же в самом деле случилось? Не иначе как саваттеры капитулировали...»
– Ваше Императорское Величество! – словно баба заголосил чиновник.
– Давай короче, – потребовал Илларион. Тупость чиновничьего аппарата всегда злила императора.
– Судья Шерман – кажется, его видели!
– Еще раз и более спокойно, – приказал Иларион и почувствовал, как по его собственной спине побежали мурашки. – Этого быть не может... – тихо пробормотал он.
Однако чиновник тут же добавил:
– Один из судоводителей уже сдался ему!
– Ерунда, предателя мы расстреляем.
– Но, Ваше Императорское Величество, даже резидент Вашего Императорского Величества в мире архидоксов – Мэне Подклав отдался на милость Судьи Шермана! – почти рыдающим голосом сообщил чиновник и потерял сознание от избытка чувств.
Илларион пожал плечами и снова посмотрел на небо. Затем передал лесничему ружье и, перешагнув через бесчувственное тело, быстрым шагом направился к дворцу.
Вдруг, словно о чем-то вспомнив, он оглянулся и приказал:
– Всем явиться по месту службы! – и уже тише добавил: – Неизвестно, что нас ожидает.
120
Тяжелое судно висело на орбите Туссено, и планета величаво проплывала в его иллюминаторах. Материки сменялись океанами, а складки гор – лесными массивами.
Туссено не была урбанистической планетой. На ней еще хватало места для природы, и ее конфликт с человеком был впереди.
– Ты как будто прощаешься, Рино, – произнесла Халия, дотрагиваясь до его спины.
– Так и есть, – сказал Лефлер.
– Но ведь ты еще не принял это предложение, – возразила она.
– Это не предложение. Это – моя судьба, и ничего тут не поделаешь.
– И ты даже не хочешь посетить свой Гринвилидж? Увидеть друзей?.. Гонкуры не сегодня завтра начнут убираться домой. Ни один агент ЕСО за последние два дня не вышел за пределы своей базы – это о чем-то говорит...
Лефлер оторвался от тоскливого созерцания родной планеты и, обернувшись к Халии, поцеловал ее в лоб.
– Это говорит о том, что мне нужно перебираться на новое место службы.
– Значит, ты так это называешь?
– Да – новое место службы. Планета И талон, где живут такие же, как мы, люди,
– Разве не гонкуры или саваттеры живут в тех местах?
– Как объяснил мне Гроу, почти везде живут гонкуры и саваттеры, но планета Италон считается резиденцией Судьи Шермана, и любого генерала, который предложил бы высадить туда десант, немедленно отправили бы в психушку. Там до сих пор живут архидоксы.