— Стоять на месте, руки вверх! — рявкнул громкоговоритель.
От бортового полицейского пулемета не увернешься так ловко, как от нескольких пистолетных пуль. К тому же у меня было правило относиться к блюстителям порядка с уважением, особенно когда не чувствуешь за собой вины.
Ну, прикончил трех грабителей, что с того? Вот женщину жалко. Но это не моих рук дело, и доказать это не составит труда. Я выполнил требование и стал терпеливо ждать.
Полицейский гравилет, все еще низко свистя турбинами и поднимая пыль, опустился на разбитый бетон. В свете бортовых огней была отчетливо видна эмблема с двумя черными крыльями, за которою патрульных в трущобах звали черными ангелами. Дверь десантного отсека распахнулась, выпустив троих штурмовиков в полной экипировке, в шлемах и с легкими пулеметами в руках. Еще один пулемет, в башенке на крыше машины, не спускал с меня четырех коротких стволов.
В это время на вызов отреагировал Алекс, но я не слышал, что он говорит из-за свиста турбин. Сам я тоже ответить не мог — опасно было опустить руку и поднести к губам браслет коммуникатора. В общем ситуация была идиотской. И скорее всего ночевать сегодня на базе у меня не получится. Не смотря на полный порядок с документами могут продержать в участке до утра. Все же четыре трупа, а патрульным только дай повод попудрить мозги.
Один из штурмовиков молча схватил меня за запястье и сорвал браслет коммуникатора.
— А мое право на связь? — напомнил я.
— Воспользуешься им в участке, — ответил патрульный. — Давай в машину.
Двое других придержали меня у порога, обыскали, изъяли пустой пистолет и подтолкнули внутрь, придержав голову, чтобы я не разбил ее о верхнюю кромку люка.
Не считая пилота спереди, больше в гравилете никого не было. Происходи это лет пять назад, когда я зарабатывал на жизнь, участвуя в стрелковых дуэлях, проще и безопаснее было бы свинтить. В ближнем бою от трех пулеметов не так много толку, больше психологически действуют. А пускать их в ход — себе дороже. Не ровен час друг друга перестрелять. Когда первый патрульный сунется внутрь, можно шарахнуть его со всей дури в забрало шлема, выхватить пулемет, срезать оставшихся, потом прикончить пилота, завладеть машиной и дернуть на окраину, куда ни один патрульный в здравом уме не сунется. Еще и навариться можно было не слабо, продав гравилет пособникам тамошнего бандитского главаря.
Но то можно было провернуть пять лет назад. То было другое время, и у меня был совершенно другой статус. Прошли времена когда я убивал людей на дуэлях, залечивал редкие раны, нелегально ночевал в пустых гостиничных номерах, бродяжничал по всей Суматре, отбивался от севших на хвост бандитов и творил прочие непотребства.
Тогда для меня не было разницы — уйти от мафиози, который решил, что я ему задолжал, или вынести к дьяволу полицейский патруль, который решил, что я совершил нечто противоправное.
Теперь все иначе. Теперь я на легальном положении, с паспортом и банковским счетом. Я пишу письма в муниципалитет, на некоторые иногда отвечают, а журналисты время от времени наседают на меня, публикуя потом статьи о сумасшедшем миллионере, решившем изменить историю человечества.
В общем мне теперь проще провести ночь в полицейском участке, чем расхлебывать последствия не вовремя пробудившихся рефлексов. Так что рефлексы я усмирил и спокойно устроился на скамье в десантном отсеке.
Люк захлопнулся. Двое патрульных расселись по бокам от меня, третий напротив, направив ствол мне прямо в живот.
— Вас учили не направлять оружие на людей? — съязвил я.
Никто не потрудился ответить, да я не очень-то на это рассчитывал. Гравилет оторвался от бетона и я тут же понял, что влип в нечто до предела серьезное, так как никто из патрульных не удосужился уделить хоть какое-то внимание трупам. Тут и дураку станет ясно, что полицейские еще более липовые, чем проститутка, на которую я клюнул в баре.
Вот только дергаться уже было поздно. Прыгнешь на того, кто спереди — отоварят с боков. А драться с двумя под прицелом третьего еще более глупо. Упустил я момент. Старею, что ли? Дважды опростоволоситься за один вечер! Смех на палке!
Но вообще-то мне оказалось совсем не до смеха. Похищение было спланировано безупречно. Причем ребята скорее всего знали кого похищают и разработали сценарий под мой психотип. Точнее под мой теперешний психотип.
Они знали, что сразу в драку я не полезу, а потом у них будет весомое преимущество. И знали, что пойду за проституткой, когда увижу трех соглядатаев. В общем очень уж много знали достаточно, чтобы я напрягся всерьез.
Не лезли в схему только трое покойных грабителей и смерть проститутки. Они стреляли не холостыми, запросто могли меня зацепить, а какой тогда разговор? Причем, магазин-то из пистолета сперли, рассчитывали, значит, что активного сопротивления я оказать не смогу. А стрелять начали первыми. Странность, с которой при случае следует разобраться. Но меня уже куда больше волновало будущее, чем прошлое.
С одной стороны можно было порадоваться. Я хотел контакта, и вот он контакт. Но с другой стороны я не рассчитывал оказаться в столь беспомощной позиции. Вот, чисто теоретически, могут сейчас отвезти в лес, посадить в глубокую яму и выставлять любые требования.
И тут меня разобрало любопытство. А какие требования, собственно, похитители могут мне предъявить? Выкуп? Ну, один из вариантов. Но богатых людей в городе достаточно и без меня. Хотя, с другой стороны, они, как дураки, не шастают ночью по барам в одиночку и не подставляются под похищение. Но почему-то предчувствие подсказывало, что дело не в деньгах. Или я надеялся, что дело не в деньгах?
В любом случае говорить придется не с этими тремя, а с теми, кто организовал похищение. Так что пока особого смысла дергаться нет.
Другое дело, если подвернется момент. Тогда лучше все же свинтить. Во-первых, это набьет мне цену в случае возобновления переговоров, а во-вторых, позволит вести их с более удобной позиции.
Провести несколько дней в яме мне нравилось еще меньше, чем ночь париться в полицейском участке.
Я был уверен, что гравилет пойдет к окраине по кратчайшему пути, а то ведь не ровен час нарваться и на настоящий полицейский патруль. Но путь оказался еще короче, чем я рассчитывал. Мы приземлились уже через пару минут полета.
Люк тут же распахнули снаружи, и я понял, что все шансы на побег я упустил. На посадочной площадке нас встретило не менее десятка крепких, хорошо вооруженных парней.
Вокруг простирались развалины трущоб, кольцом охвативших город, но я понимал, но мы определенно находимся в северо-западном секторе, поскольку от бара летели не долго. Эта точка меня устраивала вполне, так как база отсюда всего в семи километрах. Если что, можно и пешком без особых усилий дотопать. Мало ли каким боком повернется удача?
К тому же Алекс не дурак, он будет ждать у бара, как того требовала соответствующая инструкция. Заодно может что вынюхает и нападет на мой след. Хотя на это надеяться не стоит. Не потому что я сомневался в Алексе, просто привык рассчитывать на себя.
Пилот гравилета остановил турбины, а я коротко огляделся. Мы находились на площадке, бывшей когда-то фундаментом здания. Пространство ограничивали и замыкали невысокие гребни разрушенных стен. Под ногами хрустело крошево из строительного бетона, местами торчали штыри проржавевшей за десятилетия арматуры.
В свете луны можно было различить несколько проемов в земле, и я подумал, что это наверняка входы в подвальные помещения. К одному из них меня недвусмысленно подтолкнули стволом пулемета. Я шагнул в предложенном направлении, прекрасно понимая, что под прицелом десятка стволов на открытом пространстве дергаться совершенно бессмысленно.
В подвале было темно, но хоть не воняло, как обычно в подземельях трущоб. Конвойные загодя включили фонари под стволами пулеметов, и так получилось, что под землей я оказался в перекрестьи тугих световых лучей, отбрасывая вперед длинную тень, которая кривлялась, как скоморох, при каждом моем шаге.
Возле массивной стальной двери со значком высокого напряжения мне приказали остановиться, с лязгом отворили старинный механический замок, отодвинули скрипучий засов и без обиняков втолкнули меня внутрь. Когда дверь со скрипом и лязгом захлопнулась у меня за спиной, наступила полная темнота. Придавила так, что захотелось сделать несколько полных вдохов.
Я привык к темноте океанских глубин, но здесь мрак был совершенно другим. Он таил меньше опасности, но воспринимался во много раз тяжелее и теснее.
Для очистки совести я ощупью обследовал небольшое помещение, в центре которого сгрудились останки древнего распределительного трансформатора. Вслепую оторвать от него кусок металла, годный в качестве оружия нападения, не вышло. Я успокоился, уселся в угол и принялся ждать, проговаривая про себя стишок, которому когда-то научил меня австралийский абориген по имени Коча.