Воплей умерщвляемых злыми духами людей уже не было слышно, повсюду стоял свист беснующегося бурана, но страх не покидал души беглянок. Продираться через снежное месиво, лежащее под ногами и кружащее в воздухе, становилось всё тяжелее, силы иссякали, и лишь инстинкт самосохранения гнал женщин вперед. Всё началось четверо суток назад, когда в долину, объятые животным ужасом, вернулись воины, что ушли в очередной набег. Они дрожащими голосами рассказывали о жутком Белом Великане, убивающем одним лишь взглядом. Кровожадный монстр в обличье белого воина, не дотрагиваясь, убил нескольких из них, после чего заставил руки Хэу перестать повиноваться хозяину. Хэу схватил нож и убил сам себя против своей воли! Воины молили великого Синзяо сразить чудовище, но тот сослался на клятву не покидать долину Оюнсу, данную Великому Небесному Дракону, и велел всем воинам своего племени объединиться для битвы с монстром.
Воины собрались все вместе и отправились уничтожить Белого Великана, но оказалось, что кровожадный монстр сам искал с ними встречи. Он поджидал воинов у самого выхода из долины и напал на них сразу же! Несколько бойцов племени Синзяо лишились жизни мгновенно, остальные бежали обратно. Белый Великан едва не вторгся в долину, и лишь внезапно начавшийся буран преградил ему путь. Уцелевшие воины возроптали и с гневными криками окружили чум вождя, требуя от того немедленно изрубить на куски черного колдуна из белого народа. Но Синзяо не вышел на их зов, и тогда разъяренные воины ворвались в его жилище. К их ужасу, там оказалось пусто, холодно и пыльно, словно ни вождя, ни его наложниц в чуме не было едва ли не четверть луны. Поиски в лесу не дали результата, а с наступлением темноты стойбище захлестнул ужас.
Истерзанный мертвец Лицуро, чьё тело давно было брошено на одной из террас Багровой горы, спустился в долину и принялся умерщвлять людей с великой жестокостью, и трупы принесенных в жертву пленников помогали ему в этом! Мертвецы возникали из ниоткуда, и никакое оружие не было в силах сразить их. Обитатели стойбища пытались укрываться в чумах, прятались в хибарах для пленников, бежали в лес, но издевательски хохочущий Лицуро, испещренный кишащими трупным червем рваными ранами, настигал их везде. Леденящие душу истошные крики и надрывный хрип бьющихся в агонии людей раздавались то с одной, то с другой стороны долины, заставляя души и сердца тех, кто ещё жив, леденеть от ужаса. Кровожадный дух убивал поодиночке и приносил смерть медленно, всякий раз наслаждаясь мучениями жертвы, и наутро на залитых кровью багровых уступах пирамиды появлялись новые распятия.
Обезумевшие от ужаса люди пытались бежать из долины, но всякий раз, едва они устремлялись к тропе, начиналась жестокая метель, и поглотивший всё вокруг снежный водоворот затмевал солнце и сбивал беглецов с ног. Завывания ветра приносили с собой издевательский хохот злого духа, и люди бросались кто куда, стремясь укрыться хоть где-нибудь. Жестокий и кровожадный монстр не знал жалости, умерщвляя всех подряд, и вскоре по террасам Багровой горы обильно текли ручейки неостывающей человеческой крови. В какой-то миг обе женщины почуяли, что их рассудок близок к помутнению от бесконечного ожидания смерти. В то мгновение они решились бежать из долины, несмотря на метель и непролазные толщи снега. Убьет ли их черный колдун Белых Великанов, и караулит ли он ещё снаружи, у входа в долину Оюнсу, неизвестно, но снисхождения от злого духа, превратившего долину в ужасающую бойню, точно не будет.
И вот теперь беглянки, задыхаясь от изнеможения, бредут сквозь буран в надежде отыскать тропу. Замерзшие дети, прижимаемые к груди, уже не рыдают, им слишком холодно плакать, они лишь надсадно сопят, инстинктивно пытаясь сберечь последние остатки тепла. Бьющий в лицо ветер взвыл с новой силой, яростно терзая теряющих силы людей, и идущая впереди женщина упала в снег, сметенная мощным порывом стихии. Она изо всех сил пыталась подняться, но буран стремительно засыпал её снежными потоками. Её соплеменница с трудом сделала шаг, добираясь до упавшей подруги, и крепче прижала к себе ребенка. Она вытянула свободную руку, ухватила подругу за отворот одежд, помогая подняться, но следующий ураганный порыв сбил с ног и её. Обе женщины барахтались в беснующихся потоках снега, мгновенно забившего дыхательные пути, и хрипели от удушья, холода и усталости, сожравшей последние силы. Они уже смирились с неизбежной смертью и перестали бороться, решив, что гибель в буране лучше той чудовищной участи, которая была уготована им, останься они в стойбище, как вдруг ветер стих, а снегопад прекратился. Совсем рядом неторопливо захрустел снег под размеренными шагами, и кто-то помог женщинам подняться.
– Мои соплеменницы! – торжественно возвестил знакомый голос. – Идите ко мне! Я – ваш вождь и шаман! Я позабочусь о вас!
Примечания
1
Глава рода (древнеславянск. – Здесь и далее примеч. автора.)
2
Серебро (старославянск.)
3
Царь-корень – Жень-Шень (старословянск.)
4
Хранитель капища (старославянск.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});