В день похорон в Чернокаменске появился Кайсы. Молча подошел к Климу, многозначительно посмотрел на серебряное кольцо, заглянул в глаза долгим взглядом, спросил:
– Вспомнил?
– Вспомнил. – Взгляд Кайсы он выдержал, а вот к по-медвежьи крепким объятиям оказался не готов.
– Прости нас, парень. Не придумали мы с Августом ничего лучшего, чем жизнь тебе сломать.
– Не надо. Не за что вам у меня прощения просить.
О случившемся Клим думал много, бессонными ночами только и делал, что перебирал воспоминания, которые отняла у него албасты, а Евдокия вернула. И с каждым заново пережитым воспоминанием понимал, что нет в нем ни обиды, ни злости. Мастер Берг и Кайсы спасали его как могли. А ведь могли и не спасать. Знали ведь, чей он сын…
– Значит, зла не держишь? Это хорошо. – Кайсы кивнул, и неизменная его косматая шапка качнулась из стороны в сторону. – Девочка моя с тобой?
И что на это ответить? Вроде бы с ним, а вроде бы и сама по себе…
– В усадьбе. – Вот и врать не пришлось.
– Вот же как оно получилось: и тебя спасали, и ее, а все одно не уберегли. От судьбы, видать, не уйдешь.
От судьбы не уйдешь и от себя не уйдешь. От душевной боли не спрячешься. Как же легко ему жилось без воспоминаний и без глупых человеческих страхов! Как же тяжело жить сейчас, когда незнакомые до этого чувства разрывают на части, мешают мыслить здраво…
– А у меня для тебя сюрприз. – Кайсы неожиданно улыбнулся, ткнул Клима в плечо. – Давай-ка выйдем на улицу, парень.
…Ее Клим узнал сразу, хоть и увидел со спины. За эти годы не изменилась она нисколечко, не утратила девичьей хрупкости, только в густых волосах, кажется, появились серебряные нити. Или это просто игра света?
Она тоже его узнала. Обернулась, прижала ладони к груди, словно бы испугалась увиденного, а потом на лице ее появилась растерянная улыбка.
– Илька?.. – сказала Софья шепотом. – Илька! – закричала уже в голос и, не таясь, не обращая ни на кого внимания, подбежала, заключила его в объятия, как когда-то давным-давно в детстве. – Илька, ты живой…
Так они и стояли обнявшись. Она – хрупкая, нисколько не постаревшая, макушкой не достающая ему даже до плеча. И он – застывший, затаившийся, не понимающий, что же делать с этим неожиданным, по-детски ярким счастьем.
– Дима! – Не выпуская Клима из своих объятий, Софья уже махала рукой статному, широкоплечему мужчине, о чем-то разговаривающему с Кайсы. – Рудазов, да иди же сюда!
Дмитрий Рудазов подошел к ним решительным шагом, крепко пожал протянутую руку, а потом так же крепко обнял. Сказал лишь одно:
– Живой.
– Живой, – согласился с ним Клим. – Так уж получилось.
Так уж получилось… В одночасье у него, неприкаянного, никому не нужного, появилась семья, что эти люди не просто не забыли о его существовании, а искренне рады его воскрешению из мертвых. Им еще о многом предстояло поговорить, очень много друг другу рассказать, но то, что Клим больше никогда не останется один, было ясно как божий день. И от мысли этой на душе становилось тепло. Тепло это постепенно растапливало и скорбь, и боль.
А к ним уже подходили чужие, незнакомые Климу люди. Мужчина, чуть прихрамывающий при ходьбе, элегантная, чем-то неуловимо похожая на Анну женщина, мальчишка в кадетской форме. Вторая женщина, румяная, пышнотелая, держала под руку бородатого мужика вида совершенно разбойничьего. За спинами их маячил долговязый хитроглазый парень в съехавшем набекрень картузе. Все они смотрели на Клима. Во взглядах их было лишь доброжелательное любопытство, а ему отчего-то хотелось сбежать. Не оттого ли, что Клим с первого взгляда понял, что это за люди, чьи они родственники?
Не сбежал, остался стоять рядом с Дмитрием Рудазовым и Софьей. И когда Кайсы представил его вновь прибывшим, когда пожимал протянутые руки, не дрогнул, хоть и осознавал: они тоже знают, кто он, чей он сын.
После приветствий заговорили все сразу. И в голосах их Климу слышалась одновременно и скорбь по ушедшему мастеру Бергу, и радость от возможности собраться всем вместе. Скорбь была светлой, словно бы эти люди знали, что Августу сейчас хорошо, а радость искренней, кристально прозрачной. И его, Клима, как-то совершенно незаметно втянули в этот узкий, практически семейный круг, а он все ждал, когда же они поймут, какую чудовищную ошибку совершают, когда спросят, куда же подевалась Анна, а он не будет знать, что им ответить.
Тем временем высоко в небе, над головами собравшихся в усадьбе людей поплыла звонкая мелодия. Чья-то легкая рука разбудила механизм часовой башни, дала возможность рыцарю, прекрасной даме и дракону тоже проститься со своим создателем. Климу подумалось, что мастеру Бергу должно было понравиться такое прощание, что теперь он может уйти с Евдокией совершенно спокойно, зная, что память о нем сохранится на долгие годы.
Присутствие Анны Клим почувствовал по тому, каким ярким, каким сочным вдруг сделался окружающий мир, по болезненно щемящему чувству где-то в груди и замершему дыханию. Пришла. Запустила механизм на часовой башне и спустилась на землю, встала рядом, сжала его руку. Сжала крепко и требовательно, так, что сразу же сделалось ясно – это не просто так, это серьезно и, если ему повезет, навсегда. И в глазах цвета серебра он увидел подтверждение своим робким надеждам. От судьбы не уйдешь – говорили ему и Август Берг, и Кайсы. Значит, правду говорили – от судьбы не уйдешь. Да и зачем уходить, когда вот она – судьба! Стоит рядом, держит за руку, смотрит одновременно строго и ласково, и от взгляда ее в душе поднимается теплая волна осознания, что все в его жизни не зря, не просто так, что и он, оказывается, кому-то нужен.
– Нужен, – сказала Анна шепотом и руку сжала покрепче. – Мне очень нужен.
* * *За похоронами архитектора Агата наблюдала со стороны, могла бы уехать сразу, но старик ей нравился. Пожалуй, он единственный из обитателей острова вызывал в ее сердце теплые чувства. Клим и Анна не в счет, их в свою жестокую игру Агата втягивать никогда не собиралась.
Экипаж, запряженный двойкой вороных жеребцов, остановился как вкопанный, стоило только Агате шагнуть на дорогу. Приглашающе распахнулась дверца.
– Мы закончили здесь? – спросил Герман, подавая ей руку.
– Да, мы закончили. – Агата улыбнулась своему верному другу. – Теперь можно ехать.
…О том, что случилось семнадцать лет назад на Стражевом Камне, рассказал им с Германом майстер Шварц. Он же нарисовал план замка, дал схему тех подземных переходов, которые знал сам. Подготовил к тому, с чем им предстояло столкнуться. Уже тогда Агата твердо решила: придет время, она явится на Стражевой Камень. И когда это случится, врагам ее не поздоровится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});