Но все равно не успел. И торжественно въехал тупозвездной «мазде» в задницу.
Выругался, выдернул ключи, затянул ручник, вышел из машины, посмотрел на перед своего третьего «мондео», в пару секунд оценил его повреждения (неслабый удар почему-то оказался – передний бампер, правая фара, капот, правое крыло, – пытался отрулить в последний момент; фара, окраска трех деталей, бампер и решетку клеить; в общем, денег до хрена минус 50% из-за того, что все работы сделает сам, но все равно в убытке) и дошел до «мазды».
– Леша, что мне делать??! Ну как! В меня врезались! Только что!!! Леша!! А-а-а, ждать ГАИ? А когда их ждать? Ну что ты спрашиваешь, когда я их вызвала, я же не вызывала еще… А как их вызывать вообще? – послышалось из «мазды».
Серега мысленно взвыл.
– Собачка-то где? – нарочито спокойным голосом спросил он, бесцеремонно открывая водительскую дверь "мазды".
С сиденья на него уставилось классическое «солнечные очки на пол-хлебала» в сочетании с такой же классикой «волосики, тщательно уложенные». Существо в очках и с волосиками от удивления опешило и растерянно сказало правду:
– А… вот… Жужа вот, на заднем сиденье… – и начало тыкать ручонкой назад.
Серега посмотрел в ту сторону.
На заднем сиденье действительно скукожилось еще одно существо, только раз в двадцать помельче и без очков. Глазенки у существа смотрели даже не жалобно – умоляюще. Порода жалобных зенок называлась, насколько Серега помнил, русским той-терьером. Не сказать, чтобы Серега был любителем подобных шмакодявок, но про русских той-терьеров он знал точно – когда-то его до глубины души поразил услышанный по ящику тот факт, что цены на эти собакопародии доходят до двух, а то и до трех тысяч баксов.
«Да за эти деньги нормальные люди машину покупают!» – помнится, возмутился тогда Шаробздюнчик. – «Тазик» не совсем убитый вполне взять можно!»
«А можно купить машину, и еще останется побухать», – мечтательно сказал кореш Шаробздюнчика. Кореш звался Пердиганди.
Девица-красавица за рулем «мазды» тем временем опомнилась.
– Вы в меня въехали! – внезапно озарило ее. – Вы за все заплатите!!! – и тотчас, без перерыва, закричала в телефон:
– Леша, он ко мне подошел! Ну как – кто! Который мне машинку разбил! Что делать? А? То есть что?
Где-то под ухом у Сереги хихикнули.
– Круть, – послышался голос Пердиганди, – а когда она в сортир ходит, то тоже Леше звонить начинает? «Леша! Я покакала! Что делать?!» – пискляво передразнил он. И, не скрываясь, заржал в полный голос.
– Прынцессы не какиют, – высунулся Шаробздюнчик, в который раз озвучив баянную истину.
Серега вздрогнул, поморщился и непроизвольно взмахнул рукой, пытаясь смахнуть Пердиганди. Смахнуть, понятное дело не удалось, ибо материализовываться Пердиганди не торопился. Оба маленьких человечка, которые исполняли функцию личных демонов Сереги, и рост которых составлял сантиметров семь (Шаробздюнчик) и девять (Пердиганди), вообще материализовывались лишь тогда, когда сами этого хотели. Так что Серега плюнул – в буквальном смысле – и ушел в свой изуродованный «мондюк». Минут десять повисел на телефоне, ожидая, когда же все-таки гайцы соизволят взять трубку, а потом целых сорок секунд говорил о том, что жертв в ДТП нет и называл адрес.
– Щас еще гайцов ждать будешь часа два, – заметил Сереге сидящий на торпеде Шаробздюнчик. Серега, как всегда, и не заметил, как тот появился. – На работе на говно изойдут. Опять опоздал, скажут. А потом тишком уволят, скоты.
– Ваще мрак, – поддержал его Пердиганди, тут же нарисовавшийся рядом с Шаробздюнчиком. – Врагу не пожелаешь. Может, ну ее на хрен, работу эту?
Парочка покивала друг другу и, явно надрываясь, поволокла по торпеде 250-граммовую бутылочку армянского коньяка. Насколько помнил Серега, эту бутылочку, валявшуюся в бардачке, он заботливо положил туда еще несколько дней назад и намеревался употребить вечером в пятницу лично, без дележки с кем-либо.
– Э, я не понял, вы куда коньяк потащили? – злобным шепотом крикнул он. Но оба быстро дематериализовалась. Естественно, вместе с бутылкой.
– Сопьетесь, – сам себе не веря, уныло сказал Сергей, плюхаясь на сиденье. Коньяк пропал стопроцентно, здесь к гадалке не ходи.
Мужик огляделся вокруг, отметил, что все спокойно, возле машины никого нет, а значит, никто не может подслушать то, как он разговаривает якобы сам с собой. За год он уже привык к тому, что, во-первых, ни Шаробздюнчика, ни Пердиганди, не видит (и не слышит) никто, кроме него, а, во-вторых, если начать разговаривать с ними в чьем-то присутствии, можно запросто заработать себе репутацию полоумного, если не вызов скорой психиатрической.
Хотя год назад, после того момента, когда Шаробздюнчик и Пердиганди объявились в первый раз, Серега и сам твердо намеревался сходить к психиатру. Ну а о чем еще может думать здоровый сорокалетний мужик, некурящий, наркоты не употребляющий, выпивающий умеренно, не до чертиков в глазах, когда однажды просыпается и видит перед собой ма-аленького, не зелененького, но человечка, да к тому же смотрящего тебе прямо в глаза томным взором.
Причина, по которой взор у Шаробздюнчика оказался томным, оказалась банальной и выяснилась несколько позже. Но тогда, в момент пробуждения, Сергей сильно пожалел о том, что проснулся. Выполнив все приличествующие случаю ритуалы (крепко зажмуриться, открыть глаза, увидеть то же самое, но в другом ракурсе, еще раз закрыть-открыть с тем же результатом; ущипнуть себя побольнее, взвыть, повторить три раза волшебное слово «бля»), он наконец уставился на человечка и прямо спросил его:
– Почему я?
И прежде, чем человечек успел что-либо ответить, продолжил:
– Мне всего тридцать девять лет. Будет скоро. У меня семья. Я не наркоман и не алкаш. Я ничего такого не сделал. Так почему я, спрашиваю?!
Серегино семейство в этот момент отдыхало на даче, так что в квартире он, к счастью, находился один, и никого своими воплями не встревожил.
Человечек скривился и разочарованно ответил:
– Ну ты хоть бы: «Как тебя зовут?» спросил. Никакой культуры у людей.
– Да мне похеру, как тебя зовут, – огрызнулся Серега. – От меня те чо надо, а?
– Малацца, – раздался второй голосок, а возле первого нарисовался второй человечек. И опять, блин, не зеленый, и даже не фиолетовый в крапинку. Обычный гражданин, только маленький очень. – По-пацански ответил, уважаю, – обратился он к Сереге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});