Паря в безбрежной космической пустоте, я смотрю на звезды, но не вижу их. И я смеюсь, хотя мне хочется плакать. Немного ниже и правее меня плывет в бескрайней пустоте небольшая планета, окутанная плотным слоем угольно-черных туч, сквозь который не способен пробиться ни один луч местного умирающего светила. Она величаво продолжает свой вечный бег по своей нестабильной орбите, чтобы когда-нибудь упокоиться в недрах находящейся в этой же звездной системе черной дыры. А на орбите этой планеты болтается старый основательно потрепанный космический корабль. На его борту помимо нескольких неуклюже наваренных заплаток я вижу доселе неизвестные мне опознавательные знаки. Корабль методично исследует атмосферу находящейся под ним планеты и, видимо, решает, стоит ли производить посадку или нет. И хотя кибернетический мозг древнего корабля пока еще не принял решение, но я уже знаю, как он поступит...
И я прав.
Корабль вздрагивает всем корпусом. Из растрескавшихся дюз вырывается яростное термоядерное пламя (я вижу, что два из четырех маршевых двигателей у древнего корабля по какой-то причине не работают). Изъеденное космической пылью, несущее на себе следы попаданий метеоритов и нескольких аварийных посадок на планетах для этой цели отнюдь не приспособленных тело древнего корабля проваливается вниз и входит в верхние слои атмосферы. Выдвигаются грязные и помятые посадочные опоры.
Я знаю, что у компьютерного мозга, управляющего кораблем, нет никаких гарантий, что посадка все же пройдет успешно. Техническое состояние корабля не внушает ему уверенности. Как не дает ему дополнительной надежды и тот факт, что в реакторах осталось всего лишь несколько крошек годного к употреблению топлива.
Но я знаю также и то, что корабль все же сумеет успешно опуститься на поверхность планеты, хотя и никогда больше не сможет ее покинуть. И тем, кто сейчас спит в его трюмах при температуре лишь немного выше абсолютного нуля, придется в качестве своей новой родины принять именно этот мир, не имея возможности найти себе другое более гостеприимное место жительства. Но, что хуже всего, я знаю, что ничем не могу им помочь. Более того, когда придет время, мне придется воевать с ними. И убивать.
Раньше я думал, что трудно действовать вслепую, не зная того, к чему приведут мои усилия. Но теперь я убедился, что знание своего собственного будущего - это еще хуже. Оно не оставляет ни малейшей возможности для маневра. Оно несет с собой боль...
И я снова смеюсь, просто потому, что больше мне ничего не остается.
У меня не осталось ничего. Ничего! Я застрял здесь навсегда. Тысячи лет отделяют меня от того, что я считал и по-прежнему считаю своим домом. Но я никогда не смогу вернуться туда. Дверь позади меня закрыта. И за ней остались все те, кто сейчас жаждет моей крови. А впереди меня ждут века одиночества, долга и всего того, что я должен буду сделать, оказавшись в этой новой и совершенно неожиданной для себя роли.
Но, по крайней мере, теперь я хотя бы знаю, что Первый Хранитель действительно существовал. Какая ирония. Какая великолепная шутка, достойная самого Господа Бога... Очень смешно.
Нет, честно, это действительно очень и очень смешно. До слез прямо...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});