Наши преследователи застыли, озираясь по сторонам. Отсюда ещё был виден холм и остроконечные башенки поместья. Теперь их рассекали змеистые трещины, светящиеся изнутри. Крыши начали проседать, точно на них уселся невидимый толстозадый великан.
Из трещин повалил чёрный туман. В глазах Мики и Ростка был ужас, да и мне стало не по себе — точно такой туман держал нас в долгом заточении на «Драконе-мстителе». Нет такого ветра, что мог бы разогнать туман вечности.
— Бежим, пока есть время! — крикнул я.
И сам удивился бессмыслице своих слов.
Я не опасался, что Ток и Тор уплывут без нас. Никто не знает, где сейчас безопаснее — на «Драконе-мстителе» или на берегу. Если сейчас время прервёт свой ход и весь Портсмут застынет в тягостном молчании, а Туманное море заполонит весь мир — я не удивлюсь.
Может ли гнев стать беспредельным? Облако, в которое сгустился чёрный туман над поместьем, свидетельствовало о том, что подобное возможно.
Эта бесформенная тень некогда была существом, для которого люди столь же непонятны и омерзительны, сколь омерзительна сама тварь в облике существа в алой мантии. Теперь я уразумел, почему мы не поняли природы этой твари и всё гадали — «он» это или «она»?
Каждое мгновение я ожидал, что тень сейчас разольётся над миром и вечная тьма поглотит нас. Но что-то удерживало её, не давало выплеснуться силе — не злой и не доброй, а просто бесчеловечной. Мои обострившиеся чувства подсказали, что тёмное облако сдерживает в смертельных объятиях другое существо, свирепая воля которого была соизмерима с силой тени.
— Колгрейв, — прошептал я.
Колгрейв был, несомненно, человеком. Но его прежняя злоба, его безумие и бесчеловечность, помноженные на волю, делали капитана не менее могущественным — в чём-то он был даже подобен твари, враждебной всему нашему роду. Случись кому-нибудь принимать ставки на исход схватки, я-то уж знал, на кого ставить. Даже если Старик не одолеет тварь, он утащит её за собой… Куда?
— Исчадия зла, — пробормотал Мика.
Мы зашагали к причалу. За нами никто не последовал. Ужас, клубящийся над Торианским холмом, заставил всех оцепенеть в тягостном ожидании развязки.
— Мы все исчадия зла, — повторил Мика, когда остатки команды были уже в порту.
— Что ты там несёшь? — огрызнулся Росток. — Шевели ходулями. Старик долго не продержится…
— Да он уже победил, дурак! Он заставил эту тварь принять её естественный облик. Смотри — туман рассеивается, стало быть, твари конец!
Мика оказался прав. Облако, в которое превратилось существо, испарялось, подобно тому, как истаивают клубы пара над котлом. Но эта же судьба ждала существо, порождённое волей капитана и слившееся с тварью воедино.
Через несколько минут они исчезли.
Мои глаза затуманили слёзы. Мои. Лучника. А ведь я числился самым смертоносным, хладнокровным и безжалостным убийцей из всех, что когда-либо ходили в западных морях — за единственным исключением. Исключением был тот, кого я сейчас оплакивал.
Я ненавидел его глубокой, чёрной и холодной ненавистью. И всё же я оплакивал его, скрывая слёзы.
Не помню, когда я в последний раз плакал. Может, когда убил свою жену и был ещё маленькой, но живой частичкой всемирного зла.
Мы подошли к «Дракону-мстителю». Причальные канаты уже втащили на борт, но сходни всё ещё оставались спущенными. Команда толпилась вдоль борта, не сводя глаз с загородных холмов. Когда мы выбежали на причал, лица людей просветлели, но тут радостные крики сменились унылым стоном. Они поняли, что мы трое последние.
Ночной пьяница кубарем скатился по сходням, рыгнул на меня лучшим капитанским ромом и побрёл прочь, время от времени тряся головой, словно отгоняя видение. Завтра он будет считать своё приключение всего лишь сном. Отпускать кого-либо живым было не в традициях «Дракона-мстителя». Но «Дракон-мститель» стал иным. И мы уже поняли, пусть чуть-чуть, смысл слов «жалость» и «милосердие».
Теперь хорошо бы нам самим проснуться…
— Где остальные? — спросил Ток.
— Ты видишь всех.
— Что теперь делать? — страх трепетал в его голосе.
— Решай сам.
Ток был первым помощником и должен был принять командование. Он посмотрел мне в глаза. Слова были не нужны. Да, он не Колгрейв и не сможет управиться с «Драконом-мстителем» даже в каботажном плавании. А нам предстояла далеко не увеселительная прогулка.
Я огляделся. Все смотрели на меня и ждали команды. В их взглядах я читал надежду.
«Я Лучник, — подумал я. — Второй в команде после Колгрейва… а теперь второй после… никого».
— С якоря сниматься, все по местам, ставить паруса!
Голос мой во многом уступал хриплому рыку Старика, но никто не оспорил приказ.
Едва сходни были подняты, задул бриз. Превосходный бриз. Он вынесет нас в пролив как раз вовремя, чтобы ускользнуть от боевого флота, который рыщет в поисках нашего корабля.
Я поднялся на полуют, встал на место Колгрейва и долго смотрел на небо.
— Ты всё ещё с нами? — прошептал я.
И вздрогнул. На мгновение мне почудилось, что я разглядел лица в пробегающих по небу облаках. Странные чужие лица с ледяными глазами. Может, это к ним был обращён злобно испытующий глаз Колгрейва? Неужели ему было достаточно просто взглянуть на небо и узнать, не отвернулись ли ещё от нас боги?
Мне многому придётся научиться, если я решусь заменить Старика…
Я снова взглянул на небо. И не увидел ничего, кроме облаков.
Мы уже шли проливом, когда мне в голову пришла мысль, что я остался единственным из четверых самых отъявленных злодеев «Дракона-мстителя».
Но почему я уцелел? Что они сделали такого, чего не сделал я? Кстати, на палубах стало заметно меньше людей. Сколько ещё членов обречённой команды обрели прощение?
— Ток, проведи перекличку.
— Уже провёл, капитан. Потеряли многих. В их числе Однорукий Недо, Толстяк Поппо…
— Поппо? Он говорил, что знает… Я рад за него. Но нам будет их не хватать.
— Да, капитан.
Мне вспомнились слова Мики: «Все мы — исчадия зла». Так оно и есть. Теперь мне стало ясно, почему одни из нас обретают прощение, а другие — нет. Зло внутри нас было настолько велико, что мы не могли разглядеть столь явно выложенные знаки судьбы. И потребовалось немало времени и трудное испытание, чтобы послание достигло цели.
Я вспомнил, как сидел со Святошей, Микой и Ростком и раз за разом вытаскивал песчаную акулу, у которой не хватало ума, чтобы снова не оказаться на крючке. Потом я взглянул на небо и задумался над тем, не надоест ли обладателям ледяных глаз это занятие, как надоело нам учить уму-разуму глупую акулу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});