Стены этого зала изукрашены янтарными узорами, повсюду расставлены резные кубки из темно-коричневого северного хрусталя, а пол покрыт мехами с берегов Балтийского моря.
В соседних залах хранится знакомая для привычных к холоду северных людей еда и крепкое северное вино, бесцветное, но забористое. Здесь правитель принимает вождей заснеженных земель. Далее рабы быстро несут его в Зал для приема послов с Востока – стены его из бирюзы, усыпанной цейлонскими рубинами, занавеси вытканы в сердце великолепного Инда или в Китае, и стоят в нем статуи восточных богов. Фараон издавна поддерживает отношения с Моголами и Мандаринами, ибо именно с Востока пошли все искусства и знания о мире и учтивы их речи. Так проходит Нехемос и по другим залам, принимая то арабских шейхов, что пришли через пустыню с запада, то пугливых обитателей джунглей юга, посланных своим народом оказать ему почтение. И все время рабы с паланкином, на котором звенят колокольчики, бегут на запад, вслед за солнцем, и неизменно солнце светит прямо в тот зал, где сидит Нехемос, и всегда музыка то одного, то другого, то нескольких музыкантов слышна ему. А когда время близится к полудню, рабы, чтобы скрыться от солнца, бегут в прохладные рощи, что раскинулись вдоль веранд северной стороны дворца. Жара словно побеждает музыку, один за другим музыканты роняют руки со струн, последняя мелодия тает, в это миг Нехемос засыпает и рабы, опустив паланкин, ложатся подле. В это час весь город замирает; дворец Нехемоса и гробницы прежних фараонов в молчании обращаются к солнцу. Даже ювелиры на базарной площади, торгующие самоцветами, сворачивают торговлю, и песня их затихает, ибо в Бабблкунде продавец рубинов поет песню рубина, продавец сапфиров поет песню сапфира, и у каждого камня собственная песня, и торговцы славят свой товар, распевая их.
Но в полдневный час все звуки затихают, продавцы драгоценностей на базарной площади ложатся в тень, какую им посчастливится найти, покупатели возвращаются в прохладу своих дворцов, и глубокая тишина повисает над Бабблкундом в сверкающем воздухе. А с дуновением вечерней прохлады кто-нибудь из музыкантов правителя встает, стряхнув дремоту. Пробежит пальцами по струнам арфы, и этот аккорд вдруг напомнит ему шум ветра в горных долинах Острова Песен. Движимый воспоминаниями, музыкант исторгнет из глубин души своей арфы великий плач, и его друзья проснутся и заиграют песнь о доме, в которой сплетаются предания портовых городов, куда приплывают корабли с деревенскими сказками о людях прежних времен. Один за другим музыканты подхватят эту песню, и Бабблкунд, Город Чудес, встрепенется от нового чуда. И вот Нехемос просыпается, рабы поднимаются на ноги и несут паланкин на юго-запад, к внутренней стороне огромного полумесяца дворца, на базарной площади снова раздаются голоса продавцов драгоценностей; песня изумруда, песня сапфира; на крышах разговаривают люди, на улицах причитают нищие, музыканты исполняют свою работу; все эти звуки сливаются в единый шум. Рабы приносят Нехемоса в прекрасные пурпурные сады, песни о которых, без сомнения, поют и в вашей стране, откуда бы вы ни пришли.
Там Нехемос покидает паланкин и восходит на трон из слоновой кости, установленный посередине сада, и долго сидит один, обратясь лицом к западу, и наблюдает закат, пока солнце не скроется совсем. В этот час лицо Нехемйса тревожно. Люди слышали, как на зак ате он бормочет: «И я, и я тоже». Так говорит фараон Нехемос, когда солнце заканчивает свой сияющий путь над Бабблкундом.
А чуть позже, когда звезды высыпают на небо, смотрят на Бабблкунд и завидуют красоте Города Чудес, фараон идет в другую часть сада и в полном одиночестве сидит в опаловой беседке на берегу священного озера. Озеро с берегами и дном из стекла, подсвеченное снизу блуждающими пурпурными и зелеными огнями, – одно из семи чудес Бабблкунда. Три его чуда – в пределах города: это озеро, о котором я вам рассказываю, пурпурные сады, которых я уже говорил, – им дивятся даже звезды, и Онг Зварба о котором вы услышите позже. Четыре же чуда Бабблкунда в его четырех воротах. В восточных воротах каменный колосс Неб. В северных воротах чудо реки и арок, ибо Река Преданий, которая сливается с Потоком Легенд в пустыне за стенами города, втекает под ворота чистого золота и течет под множеством причудливо изогнутых арок, соединяющих берега. Чудо западных ворот – это бог Аннолит и собака Вос. Аннолит сидит за западными воротами, обратясь лицом к городу. Он выше всех башен и дворцов, потому что голова его изваяна в самой вершине старой горы. Глаза его – два сапфира; они сияют в тех же впадинах, что и в момент сотворения мира; древний ваятель лишь сколол покрывавший их мрамор, открыв их Дневному свету и полным зависти взглядам звезд. Рядом с ним, размером больше льва, собака Вос с обнаженными клыками и воинственно вздыбленным загривком; выточен каждый волосок шкуры На загривке Воса. Все Нехемосы поклонялись Аннолиту, но все их подданные молились собаке Вос, ибо закон Бабблкунда таков, что никто, кроме Нехемоса, не может поклоняться Аннолиту. Чудо южных ворот – это джунгли, ибо джунгли, море диких джунглей, куда не ступала нога человека, со своею тьмой, деревьями, тиграми, с тянущимися к солнцу орхидеями, вошли через мраморные ворота в стены города и заняли пространство на многие мили внутри него. Эти джунгли еще древнее, чем Город Чудес, ибо с давних времен они покрывали одну из долин горы, которую Нехемос, первый из фараонов, превратил в Бабблкунд.
У края джунглей стоит опаловая беседка, мерцающая в огнях озера; сюда приходит Нехемос по вечерам; и вся беседка увита пышно цветущими орхидеями джунглей. А рядом с беседкой – гаремы Нехемоса.
Четыре гарема у Нехемора; в одном – крепкие женщины с северных гор, в другом – темнокожие хитрые женщины джунглей, в третьем – женщины пустыни с блуждающей душой, что чахнут в Бабблкунде, и в четвертом – принцессы его племени, со смуглыми щеками; в них течет кровь древних фараонов, и красотой своей они соперничают с Бабблкундом. Они ничего не знают ни о пустыне, ни о джунглях, ни о суровых северных горах. Женщины племени Нехемоса одеваются в простые платья и не носят украшений, ибо знают они, что фараон устает от пышности. Одна лишь Линдерис, в жилах которой течет царственная кровь, носит украшения – это Онг Зварба и еще три драгоценных камня поменьше, добытых со дна морского. И камня, подобного Онг Зварба, нет ни в тюрбане Нехемоса, ни в самых заповедных уголках моря. Тот же бог, что создал Лингерис, давным-давно создал Онг Зварба; она и Онг Зварба сияют одним светом, а рядом с этим чудесным камнем сверкают три меньших морских камня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});