Марина Добрынина - Бей ушастых! Часть 3. Страница 2

— Не хочешь осенью, давай завтра.

— А может быть, лучше сегодня? Что тянуть-то?

— Я согласен!

— Сумасшедший! Лучше дождемся осени, как планировали. Все, я пошла.

Вот так. Я, наконец-то, помирился с волшебницей моей мечты, она снова согласна стать моей женой и… она сбежала! Что ж и мне нет повода задерживаться здесь. Тем более, раз мать с дедом вернулись, значит, сражение закончилось. Не хотелось бы пропустить последние новости.

Я встал, привел себя в порядок и покинул помещение обычным путем — то есть через дверь. Я ж понятия не имел, где сейчас Ханна, и разогнали ли мать с дедом возмущенную толпу (окна у Саффы выходят в сад, и посмотреть я не мог).

Вышел я из ее покоев в коридор и нос к носу столкнулся с Каро.

— А, ты-то мне и нужен! — обрадовался я.

— Что ты здесь делаешь? — не обрадовался Каро.

— Ты же начальник Тайного сыска, следовательно, должен знать, что во дворце происходит, и что я здесь делаю. Или тебе еще не доложили? Ну, хотя бы о том, что на площади народ бунтует, ты знаешь?

— Народ уже не бунтует, — Каро даже не огрызнулся, серьезный такой весь, — Его величество погиб. Все собрались в тронном зале.

— Какое такое величество? — растерялся я.

— Вальдор.

— Ёптыть!

Не самая лучшая реакция на известие о смерти человека, который мне почти как отец, но ничего более подобающего мне в тот момент на ум не пришло. Ругнувшись, я телепортировался в тронный зал.

Очень не хочется открывать глаза. То, что я чувствую — это не усталость. Это… Я не знаю таких слов. Мне просто хочется слиться с землей и раствориться в ней, чтобы эта сумасшедшая тяжесть ушла. И боль тоже. Потому что болит у меня все. Где-то тянет, где-то пульсирует, где-то она возникает резко, как от укола, где-то медленно нарастает. В какой-то момент не могу удержать стон, и глаза почему-то распахиваются сами собой. Очень хочется пить.

Вижу усталое, небритое лицо Мерлина.

— Ну что, король, жить будешь! — заявляет он, делая попытку улыбнуться. Ухмылка у него получается кривая и страшная.

— Спасибо, — шепчу я.

— У меня для тебя несколько разных новостей. Считать я их не буду. Выложу в произвольном порядке. Слушаешь меня?

— Да.

— Во-первых, мы отступили с поля боя. Во-вторых, они тоже отошли. В-третьих, судя по тому, как зятек мой дорогой резво поскакал к своим любимым солдатикам, Кардаголу лучше и он, возможно, скоро вернется. Эй, Валь, ты меня слышишь?

Перед глазами все плывет и шатается, но когда я их закрываю, ощущение качки только усиливается. Впрочем, пощечина возвращает меня на землю.

— Не вздумай, — рычит Мерлин, — не вздумай уплывать. Тебе сейчас нельзя. Воды дать?

— Да.

Мерлин осторожно приподнимает мою голову, чувствую, как в рот мне льется холодная жидкость. Как вкусно.

— Все-все! Больше тебе пока нельзя. Так вот, слушай дальше. Пока ты тут воевал, в Зулкибаре народ начал волноваться. Хотят тебя обратно. Ты меня слушаешь?

— Да, слушаю.

— Так что ты подумай, что с этим делать. Боюсь, детишки не справятся.

Вот я его, вроде бы слышу, но сказать, что понимаю, значит, солгать. С трудом удерживаю себя в сознании, но на осознание меня уже не хватает. Пытаюсь осмыслить не сказанное, а лишь то, как я здесь оказался. Почему-то именно это меня сейчас волнует.

— Кто меня спас? — спрашиваю шепотом, вынуждая волшебника наклониться ко мне еще ниже.

— Иксион! Кто еще? Он тебя вывез с поля боя и притащил сюда.

— Позови.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Подожди, я еще не все тебе сказал! Я вот подумал, что если тебе сейчас умереть, а Валь? Тебе все равно в ближайшие дни двигаться нельзя. Я бы тебя усыпил, мы бы в склепике тебя аккуратно положили. А потом я всегда могу сказать, что мол, что вы хотите от старика? Пьяный был, ошибся. Как тебе такая идея, Вальдор? Ну, чтобы в Зулкибаре все стихло, а?

— Иксиона позови…

— Вальдор, ты мне не ответил!

Что он от меня хочет? Не понимаю.

— Вальдор, это сейчас нужно решить, пока ты снова не отключился! Слышишь меня? Хорошо?

— Да.

— Ты согласен?

— Да.

Отвечаю, лишь бы он от меня отстал.

И как-то сразу передо мной возникает кентавр. Он опускается на колени, так что его голова становится почти вровень с моей.

— Спасибо, — говорю.

— Ну что же Вы, — начинает причитать Иксион, — зачем же Вы так в бой? Я же волновался. Я же боялся, что не успею. А как Вы с ним…

— Спасибо, Иксион.

Слова приходится выдавливать, потому что сил нет, все опять плывет, и даже герцога я сейчас вижу с трудом. Лишь снова повторяю:

— Спасибо.

Закрываю глаза и слышу:

— Король Вальдор умер!

И даже успеваю удивиться напоследок. А еще, кажется, обрадоваться.

Глава 2

Вот так вот — король умер, да здравствует король… то есть, королева Иоханна. Надеюсь, она не очень огорчится, когда узнает, что ее папа умер.

— Дед, а что мы Ханне скажем? — спросила я.

— Правду скажем, что же еще? — невозмутимо изрек Мерлин. — Она у нас девочка беременная, чувствительная, и лгать ей не следует. А сейчас, Дуська, начинай выть. Да, погромче! У тебя только что старый друг скончался от ран! Иксион… кхм… ну ты тоже что-нибудь изобрази.

Кентавр недоуменно приподнял бровь и гордо мотнул головой. Это типа что? Типа «мачо не плачут»? Ну-ну.

Пришлось мне отдуваться за всех. Если честно, умри Валь по-настоящему, я бы так не голосила. Нет, не потому, что мне плевать на него, а потому, что в серьезных ситуациях я так не верещу. А тут я постаралась на славу, пугая наших солдат, ну и шпионов заодно. Если, конечно, они были в лагере.

— Аааа, на кого же ты меня покинул? Ой, Вальдорушка, друг ты мой самый наилучшайший! Оооо, как же я без тебя жить буду? Ыыыыы, что я жене твоей скажу? Аааа! Ууууу! Оооооо….

Иксион на всякий случай отошел от меня подальше. Дед притащил откуда-то гроб и переложил туда Вальдора, который вообще не двигался и вел себя как самый настоящий мертвец. Уложил его дед ровненько — руки по швам, как принято в этом мире, но я, всхлипывая от смеха (для посторонних слушателей это сошло за слезы), сложила руки «покойного» на груди (всхлипы перешли в похрюкивание), вынула из подсвечника свечу и вставила ему между пальцев. Вот теперь на мой скромный взгляд это был самый, что ни на есть настоящий мертвец.

— Что это ты, внученька, делаешь? — растерялся Мерлин.

— Думаю, куда бы ему еще одну свечу воткнуть, — пробормотала я, не к месту вспомнив старый иномирский анекдот.

Свеча, которую я так тщательно втиснула между вальдоровых пальцев, начала заваливаться на бок.