Конан отскочил и выхватил меч. Ведьма услышала пение стали. На ее безобразном лице появилась улыбка, сделавшая ее еще ужаснее.
— Тебе не убить меня обычным оружием!
— Я и не собираюсь убивать тебя оружием, — ответил Конан.
На одно лишь мгновение она остановилась, удивленная таким ответом, но Конану этого оказалось достаточно: он взмахнул мечом и отсек ей кисти рук. Ведьма взвыла от боли. Черная густая кровь потекла из обрубков, тягучая, как будто за столетие она застоялась в жилах. Конан кинулся на ее и быстрым движением сломал ей шею.
Он отбросил от себя тело — теперь ведьма действительно была мертва, — и тяжело дыша отошел на несколько шагов. Запрокинул голову, глядя в небо. Туча снова заволокла луну, неверный серебристый свет померк. Неожиданно по каменному полу разлился другой свет — багровый. Конан резко обернулся. На крышу выбрался, держа в руке факел, граф Гвартерид. Он изумленно смотрел на мертвую ведьму, на киммерийца, словно не верил своим глазам. Затем, к изумлению Конана, граф опустился перед ним на колени.
— Ваше величество!
Несколько мгновений Конан смотрел на коленопреклоненного графа и пытался понять: уж не сошел ли тот с ума.
Гвартерид, казалось, угадал его мысли.
— Я не верил, что ты убьешь ведьму, — признался он. — Предсказано было, что на это способен лишь король Аквилонии.
— А ты, разумеется, не решился просить об этом своего повелителя! — фыркнул Конан. — Но на что ты рассчитывал?
Граф пожал плечами и встал. Теперь он выглядел смущенным: недавний порыв казался ему нелепым. К счастью, свидетелей этому не было.
— Я предполагал, что ведьма убьет тебя и успокоится, — признался он. — Но все сложилось слишком странно… Я не понимаю…
— Это не первая ведьма из убитых мной, — сказал варвар. — Полагаю, и не последняя. И всех их я убивал одним и тем же способом: доброй сталью и крепкими руками. В каждом колдуне всегда есть частичка человечности, и это делает его уязвимым.
Гвартерид попытался улыбнуться, но это плохо ему удалось.
Неожиданно башня под их ногами задрожала. Внизу упал камень.
— Нужно уходить отсюда! — вскричал граф и взмахнул факелом. — Замок рушится. Здесь все пропитано проклятьем, и теперь, когда все кончено и проклятье уничтожено вместе с ведьмой, ничто уже не удержит башню от разрушения.
Без лишних слов Конан бросился к лестнице. Граф побежал за ним. Они неслись по ступенькам, а башня содрогалась, и стены рассыпались, словно были сделаны из песка. Внизу уже толпились люди, пылали факелы. Крепостные стены разваливались, а земля тряслась, как в лихорадке. Люди шатались, хватались друг на друга, падали на землю, пытались бежать. Многие солдаты выскочили из спальни в одних рубахах, но ни один не покинул здания без оружия. Босые, без поясов, забывшие под развалинами жалованье и украшения, они не оставили мечей и секир.
Конан выскочил из башни как раз в тот миг, когда она со страшным грохотом повалилась вся. В последнее мгновение киммериец успел вытащить графа. Весь в синяках, с разбитым лицом, в порванной одежде, с кровоточащим плечом, граф стоял посреди двора того, что совсем недавно было великолепным грозным замком. Слезы катились по его лицу. Как и все, он качался и едва удерживался на ногах. И все же граф был счастлив.
* * *К утру землетрясение прекратилось. Солнце поднималось в густом тумане, который рассеялся лишь через час после восхода. Только тогда стали видны масштабы разрушения. Все лежало в руинах — стены, башни, мосты, хозяйственные постройки. Погибло несколько лошадей, другие вырвались из конюшни и в панике разбежались по долине. Кладовые были полностью разорены. Камнями и падающими балками придавило несколько слуг, в том числе повара.
Капитан наемников Аэлле переговорил со своими людьми и наконец подошел к графу, с отрешенным видом сидевшему в отдалении на траве.
— Мы тут вот что надумали, — сказал Аэлле, — платить ты нам больше, как мы подозреваем, не можешь. Да и те деньги, что были заплачены, мы потеряли. Можно поискать в развалинах, только тут работы не на один месяц. Поэтому мы, как бы это выразиться поточнее, от тебя уходим. Мы наемники, а не вассалы.
— Понимаю, — задумчиво произнес Гвартерид.
Аэлле ожидал, что тот будет возражать, сердиться, топать ногами, взывать к долгу и совести, но Гвартерид произнес только одно это слово — «понимаю».
— Понимаешь? — переспросил Аэлле. — И все?
— А что еще? — удивился граф. — Мои земли наконец-то свободны от проклятья. Мой замок разрушен, но, честно говоря, меня это не слишком печалит: на протяжении столетий здесь никто и никогда не был счастлив. Мои крестьяне бедны и неохотно платили мне подати; все, что удавалось собрать, шло на плату охране. Теперь я наконец волен делать что хочу. Если ты согласен, я ушел бы с твоим отрядом как один из твоих солдат. Мне все равно, что будет с этими землями. Я видел то, чего не видел еще ни один смертный: будущего короля.
Аэлле решил, что Гвартерид немного повредился в уме, но, с другой стороны, воин он был умелый, а лишний меч в отряде не помешает.