В этот момент профессор МакГонагалл вызвала Гойла к сортировочной шляпе.
Оказавшись на голове у Грегори, та на секунду задумалась, а потом выкрикнула:
— Слизерин!
— Предатель! — взвизгнул Малфой, потрясая кулаком вслед Гойлу, направившемуся к столу змеиного факультета.
Бубня себе под нос проклятья в адрес неверного слуги, Драко не заметил, как подошла очередь Крэбба примерить шляпу. Когда и он распределился в Слизерин, Драко впал в панику. Они бросили его одного среди заучек!
Оказалось, он зря боялся. Сортировочная шляпа прокричала «Слизерин», едва коснувшись его головы. Шагая к столу своего факультета, Драко бросил на райвенкловцев полный превосходства взгляд.
После торжественного ужина старосты развели первокурсников по факультетам.
— Тесноватенькая тут у вас комнатка, — сказал Драко, оглядывая уходящую за горизонт гостиную Слизерина.
Пока он сверял расположение кресел и книжных полок с картой, которую ему нарисовал отец, все остальные уже разошлись по спальням и заняли кровати. Однако Малфоя этот факт не смутил. Пока Забини был в уборной, он перетащил его вещи с кровати между Крэббом и Гойлом, занял ее сам и принялся расставлять на тумбочке фотографии отца и мамочки. Перепробовав три варианта расстановки двух фотографий, Драко обернулся к Гойлу, чтобы узнать его мнение, но увидел… Крэбба.
«Непорядок», — подумал Малфой и заставил приятелей поменяться кроватями, чтобы все было как всегда — Крэбб — справа, Гойл — слева.
Глава вторая, в которой объясняется, почему благородный Драко Малфой не пришел на дуэль с трусишкой Гарри Поттером.
Первая неделя занятий была так насыщена событиями, что для Драко пролетела, как один миг. Малфой был в восторге от всех уроков: он заснул на Истории магии, перепачкался с головы до ног на Гербологии, замерз на Астрономии и пропах чесноком на Защите от темных искусств. Хотя Трансфигурация и Чары выделялись на фоне остального, они не шли ни в какое сравнение с уроком Зельеварения.
Едва войдя в класс, Драко понял, что ему тут нравится. Расставленные повсюду склянки с заспиртованными животными и таинственный полумрак напомнили подпольную лабораторию отца, и Малфой сразу почувствовал себя как дома. Когда профессор Снейп, которым Драко восхищался вот уже целых четыре дня, пристально оглядел класс и тихим, но властным голосом объяснил отличие зельеварения от других колдовских наук, Малфой затрепетал и, высунув от усердия язык, принялся записывать понравившиеся обороты, чтобы когда‑нибудь использовать их самому.
— Поттер! – вдруг сказал Снейп. — Что я получу, если добавлю измельчённый корень златоцветника в настойку полыни?[2]
Снова Поттер! В первый момент Драко расстроился, что профессор спросил не его, но потом не смог сдержать злорадно хихикания, видя как мучается ненавистный гриффиндорец. Малфой предпочитал не задумываться о том, что и сам не ответил бы ни на один из вопросов, которыми Снейп между делом засыпал Поттера. К концу импровизированного допроса Драко уже восторгался умением профессора издеваться над людьми, а когда Снейп снял с Гриффиндора один балл, маленький слизеринец и вовсе решил боготворить зельевара до конца дней своих.
Чтобы показать любимому профессору, что он, в отличие от Поттера, не «твердолобый тупица», Драко со всей серьезностью принялся выполнять задание. Он так увлекся варкой рогатых слизняков, что не заметил, как к нему подошел Снейп. Внезапно произнесенная над ухом похвала напугала Малфоя до полусмерти. Смысл сказанного дошел до Драко лишь тогда, когда профессор уже бросился разбираться с недотепой Лонгботтомом. Но, даже несмотря на то, что учитель больше не обращал на него внимания, Малфой весь день проходил с улыбкой до ушей.
Конечно, похвала профессора Снейпа — это очень знаменательное событие, но уроком, который остался в памяти Драко на всю жизнь, стало отнюдь не первое занятие по Зельеварению.
Малфой с таким нетерпением ждал урока полетов, что за завтраком ему даже кусок в горло не лез. Вероятно по этой причине, предвкушая, как он поразит остальных своим мастерством, и в сотый раз рассказывая всем, готовым слушать, историю собственного великого столкновения с маггловским вертолетом, Драко умял свою порцию овсянки, три тоста с джемом, яичницу из двух яиц, бутерброд с сыром и булочку с изюмом с такой скоростью, которой позавидовали бы даже известные на весь Хогвартс проглоты Крэбб и Гойл.[3] Особенно радовал Малфоя тот факт, что урок будет проходить совместно с гриффиндорцами, ведь это давало прекрасную возможность утереть нос Поттеру, который, судя по слухам, метлы в глаза не видел.
На занятии Драко всем своим видом показывал, что все это для него слишком примитивно, а поэтому скучно. Мадам Хуч явно не собиралась разрешать учащимся выделывать акробатические трюки на метлах, но шанс покрасоваться перед неумехой Поттером Малфою все же был предоставлен. Стоило мадам Хуч покинуть двор, уводя Лонгботтома в больничное крыло, как Драко поспешил показать всем класс — закинуть Напоминалку недотепы гриффиндорца на дерево. Конечно, всюду сующий свой любопытный нос Поттер помешал осуществить задуманное, но он был не так шустр, как Малфой, и попался профессору МакГонагалл. Оставалось лишь подождать, пока гриффиндорский выскочка отправится на выход со всеми своими чемоданами.
Но ждать Драко не умел. Едва завидев Поттера за ужином, Малфой с довольной миной кинулся к гриффиндорскому столу, чтобы поиздеваться над поверженным врагом. Но вместо этого неожиданно для самого себя вызвал того на колдовскую дуэль.
И вот, бесшумно и стремительно, как тигр, подкрадывающийся к своей жертве, Драко скользил по коридорам ночного Хогвартса. Пригибаясь, чтобы оставаться в тени, совершая акробатические трюки и готовый при необходимости пробежаться по потолку, как истинный ниндзя, он замер в одной из ниш в стойке богомола, а потом метнулся к следующему углу, внимательно оглядел местность и, не обнаружив никакой опасности, жестом спецназовца приказал своему отряду выдвигаться из укрытия.
Тяжелые шаги гулким эхом отразились от потолка и стен коридора. Малфой вздрогнул — неужели он допустил ошибку и не заметил врага, неужели из‑за его досадной оплошности эта сверхсекретная миссия будет провалена? — и обернулся.
Крэбб и Гойл, не заботясь ни о какой секретности, чапали прямо к нему. Драко с трудом подавил в себе желание побиться о стену головой, причем не своей. В конце концов, он же сам решил больше никогда не отдаляться от своих телохранителей дальше, чем на десять метров в любом из направлений, после того, как остался с кровожадным Поттером один на один в воздухе. Драко слишком хорошо помнил, как предательски задрожали сжимавшие метлу руки, когда Поттер неожиданно стартовал за ним, чтобы отобрать Напоминалку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});