Взгляд его упал на первые строчки текста коммерса: "Если флаер барахлит, если прямо не летит..."
- Проклятый хозяин,- пробормотал он, протягивая руку за карандашом.
Прозвонили крошечные стенные часы, и Бак наклонился, чтобы включить видеоскоп. Ему заискивающе улыбнулось ангельское лицо церемониймейстера.
- Снова перед вами Уолтер-Уолтер, леди и джентльмены! Сегодняшнее обозрение посвящено коммерсам. Тридцать минут коммерсов одного из самых талантливых современных музыкоделов. Сегодня в центре нашего внимания...
Резко прозвучали фанфары - поддельная медь мультикорда.
- ...Эрлин Бак!
Мультикорд заиграл причудливую мелодию, которую Бак написал пять лет назад для рекламы тэмперского сыра, раздались аплодисменты. Гнусавое сопрано запело, и несчастный Бак застонал про себя. "Самый выдержанный сыр - сыр, сыр, сыр. Старый выдержанный сыр - сыр, сыр, сыр".
Уолтер-Уолтер носился по сцене, двигаясь в такт мелодии, сбегая в зал, чтобы поцеловать какую-нибудь почтенную домохозяйку, пришедшую сюда отдохнуть, и сияя под взрывы хохота.
Снова прозвучали фанфары мультикорда, и Уолтер-Уолтер, прыгнув обратно на сцену, распростер руки над головой.
- Слушайте, дорогие зрители! Очередная сенсация вашего Уолтера-Уолтера - Зрлин Бак.
Он таинственно оглянулся через плечо, сделал на цыпочках несколько шагов вперед, приложил палец к губам и громко сказал:
- Давным-давно жил-был еще один композитор, по имени Бах. Он был, говорят, настоящий атомный муэыкодел, этот парень. Жил он что-то не то четыре, не то пять, не то шесть столетий назад, но есть все основания предполагать, что Бах и Бак ходили бы в наше время бок о бок. Мы не знаем, каков был Бах, но нас вполне устраивает Бак. Вы согласны со мной?
Возгласы. Аплодисменты. Бак отвернулся, руки его дрожали, отвращение душило его.
- Начинаем концерт Бака с маленького шедевра, который Бак создал для пенистого мыла. Оформление Брюса Комбза. Смотрите и слушайте!
Бак успел выключить видеоскоп как раз в тот момент, когда через экран пролетала первая порция мыла. Он снова взялся за текст коммерса, и в его голове начала формироваться ниточка мелодии: "Если флаер барахлит, если прямо не летит-не летит, не летит-вы нуждаетесь в услугах фирмы Вэйринг!"
Тихонько мыча про себя, он набрасывал ноты, которые то взбегали по линейкам, то устремлялись вниз, как неисправный флаер. Это называлось музыкой слов в те времена, когда слова и музыка что-то значили, когда не Бак, а Бах искал выражение таким грандиозным понятиям, как "рай" и "ад".
Бак работал медленно, время от времени проверяя звучание мелодии на мультикорде, отбрасывая целые пассажи, напряженно пытаясь найти грохочущий аккомпанемент, который подражал бы звуку флаера. Но нет: фирме Вэйринга это не понравится. Ведь они широко оповещали, что их флаеры бесшумны.
Вдруг он понял, что дверной звонок уже давно нетерпеливо звонит. Он щелкнул тумблером, и ему улыбнулось пухлое лицо Халси.
- Поднимайся!-сказал ему Бак.
Халси кивнул и исчез.
Через пять минут он, переваливаясь, вошел, опустился на стул, который осел под его массивным телом, бросил свой чемоданчик на пол и вытер лицо.
- У-ф-ф! Хотел бы я, чтобы вы перебрались пониже. Или хоть в такой дом, где были бы современные удобства. До смерти боюсь этих старых лифтов.
- Я собираюсь переехать,- сказал Бак.
- Прекрасно. Самое время.
- Но возможно, куда-нибудь еще выше. Хозяин дал мне двухдневный срок.
Халси поморщился и печально покачал головой.
- Понятно. Ну что же, не буду держать тебя в нетерпении. Вот чек за коммерс о мыле Сана-Соуп.
Бак взял чек, взглянул на него и нахмурился.
- Ты не платил взносов в союз,- сказал Халси.- Пришлось, знаешь, удержать...
- Да. Я и забыл...
- Люблю иметь дело с Сана-Соуп. Сейчас же получаешь деньги. Многие фирмы ждут конца месяца. Сана-Соуп - тоже не бог весть что, однако они заплатили.
Он щелкнул замком чемоданчика и вытащил оттуда папку.
- Здесь у тебя есть несколько хороших трюков, Эрлин, мой мальчик. Им .это понравилось. Особенно вот это, в басовой партии: "Пенье пены, пенье пены". Сначала они возражали против количества певцов, но только до прослушивания. А вот здесь им нужна пауза для объявления.
Бак посмотрел и кивнул.
- А что если оставить это остинато-"пенье пены, пенье пены" как фон к объявлению?
- Прозвучит недурно. Это здорово придумано. Как, бишь, ты это назвал?
- Остинато.
- А-а, да. Не понимаю, почему другие музыкоделы этого но умеют.
- Гармонизатор не дает таких эффектов,- сухо сказал Бак.Он только гармонизирует.
- Дай им секунд тридцать этого "пенья пены" в виде фона. Они могут вырезать его, если не понравится.
Бак кивнул и сделал пометку на рукописи.
- Да, еще аранжировка,- продолжал Халси.- Очень жаль, Эрлин, но мы не можем достать исполнителя на французском рожке. Придется заменить эту партию.
- Нет исполнителя на рожке? А чем плох Ренник?
- В черном списке. Союз исполнителей занес его в черный список. Он отправился гастролировать на Западный берег. Играл даром, даже расходы сам оплатил. Вот его и занесли в список.
- Припоминаю,-задумчиво протянул Бак.-Общество памятников искусства. Он сыграл им концерт Моцарта для рожка. Для них это тоже был последний концерт. Хотел бы я его услышать, хотя бы на мультикорде...
- Теперь-то он может играть его сколько угодно, но ему никогда больше не заплатят за исполнение. Так вот - переработай эту партию рожка для мультикорда, а то достану для тебя трубача. Он мог бы играть с конвертером.
- Это испортит весь эффект.
Халси усмехнулся:
- Звучит совершенно одинаково для всех, кроме тебя, мой мальчик. Даже я не вижу разницы. У нас есть скрипки и виолончель. Чего тебе еще нужно?
- Неужели и в лондонском союзе нет исполнителя на рожке?
- Ты хочешь, чтоб я притащил его сюда для одного трехминутного коммерса. Будь благоразумен, Эрлин! Можно зайти за этим завтра?
- Да. Утром будет готово.
Халси потянулся за чемоданчиком, снова бросил его и нагнулся вперед.
- Эрлин, я о тебе беспокоюсь. В моем агентстве двадцать семь музыкоделов. Ты зарабатываешь меньше всех! За прошлый год ты получил 2200. А у остальных самый меньший заработок был 11 тысяч.
- Это для меня не новость,- сказал Бак.
- Может быть. У тебя не меньше заказчиков, чем у любого другого. Ты это знаешь?
- Нет,- сказал Бак.- Нет, этого я не знал.
- А это так и есть. Но денег ты не зарабатываешь. Хочешь знать, почему? Причины две. Ты тратишь слишком много времени на каждый коммерс и пишешь их слишком хорошо. Заказчики могут использовать один твой коммерс много месяцев - иногда даже несколько лет, как тот, о тэмперском сыре. Люди любят их слушать. А если бы ты не писал так дьявольски хорошо, ты мог бы работать быстрее, заказчикам приходилось бы брать больше твоих коммерсов и ты больше заработал бы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});