— Когда желтолицые ублюдки найдут веревку, непременно снарядят погоню, — буркнул Конан, забрасывая кувшин на плечо. — Правда, сдается мне, за стены они и носа не высунут. Ладно, идем на юг!
— Скажи, Конан, — осмелилась наконец спросить Натала, — не встречал ли ты в том мрачном коридоре стигийку Талис?
— Когда я выбирался, было темно, как в утробе Нергала. Пошарил руками, но ни костей, ни крови… ничего. Ничего там не осталось!
— Она чуть не прикончила меня, — шепнула бритунка, — но мне ее жаль… Жаль…
— Что жалеть о раздавленной змее! Да и о всех этих желтокожих и их безумном городе! — гневно воскликнул варвар, но тут же успокоился. — Ладно, уж меня-то они надолго запомнят! Внутренности этих жалких ублюдков размазаны по многим комнатам, а их Тогу, поганому мешку с дерьмом, досталось побольше, чем мне! Так что все кончилось не столь уж плохо: теперь у нас есть вода и мы знаем, где искать оазис. Меня, правда, изрядно помяли, да и твое нежное тело сплошь исполосовано хлыстом…
— Это из-за тебя! — вспыхнула бритунка. — Если б ты не миловался, потеряв голову, с этой стигийской кошкой…
— О Кром! Скорей небо рухнет на землю и реки потекут вспять, чем женщина избавится от ревности! Виноват я, что ли, что эта ведьма ко мне привязалась? Нет, все вы, женщины, одинаковы…
Они двинулись по пескам на юг, с каждым шагом приближаясь к оазису.