Кончили они практически одновременно, и Гарри расслабленно привалился Северусу к груди.
- А у тебя как день прошел? Вы все еще разбираетесь со Сфорца?
- Разбираемся. Ты же понимаешь: покушения на тебя я им спустить не могу.
- Ты, вроде, и так не спустил, - фыркнул Гарри и зябко передернул плечами. Хотя они сидели у камина, было прохладно, и Гарри заозирался в поисках куда-то откинутой заклинанием одежды.
- Я отрубил у гидры голову, но теперь нам нужно позаботиться, чтобы вместо нее не выросло три. Насильственная смена главы дома - это всегда тяжело. Так что, на первых порах за Винченцо придется присматривать и помогать ему вжиться в новую роль.
- Винченцо? Кто это? И почему ты думаешь, что он будет твоим союзником?
- Любовь, Гарри, может быть очень мощным оружием. Винченцо Сфорца уже давно влюблен в Паолу Медичи. А в ее преданности уверен не только я, но и клановые артефакты. Паола станет женой Винченцо, и рано или поздно, Сфорца смирятся с положением наших союзников. Тем более, что скоро они поймут, как это выгодно.
От слов Северуса Гарри почему-то стало еще холоднее, чем прежде. Вспомнилось, как на днях к нему приходила Джинни и жаловалась, что с тех пор, как они узнали, что Северус - герцог Тосканский, она постоянно сомневается в искренности чувств Джиджи. Что ей кажется, будто его любовь к ней - лишь спектакль, призванный устранить ее из жизни Гарри. Тогда он отмахнулся от этого нелепого предположения, но сейчас вдруг подумалось, что это было бы вполне в духе Медичи. Бедная Джинни! Всю жизнь сомневаться в собственном муже… Гарри представил себя на ее месте, и мысленно содрогнулся. Он бы так, наверное, не смог.
Он встал с коленей Северуса и оделся, спиной чувствуя внимательный взгляд.
- Гарри, все нормально?
- Да, - себе под нос буркнул он. Но тут же повернулся и, с вызовом посмотрев на Северуса, произнес: - Нет. Северус, кто такой Робин?
Северус молча встал и тоже накинул на себя мантию. Затем вернулся в свое кресло и жестом указал Гарри сесть напротив. Взял позабытый было бокал с огневиски и покрутил его в руках.
- Я рад, что ты об этом спросил, - наконец, заговорил он. - Это ведь Марио надоумил тебя залезть ко мне в стол?
- Да. Что он вообще делает в палаццо?! Ты же говорил, что между вами давно ничего нет, - Гарри не удивился, что Северус в курсе проявления его любопытства. В конце концов, это был его дом, и такой параноик, как Северус, должен был всё оплести паутиной следящих чар. Ну или не он, а его психи-Хранители.
- Нет. Но Марио - Медичи. До этой выходки это был и его дом, - Северус не стал уточнять, куда отослал бывшего любовника, а Гарри не посчитал нужным спрашивать. Робин интересовал его куда больше. - Робин… Мы познакомились, когда мне было всего девятнадцать. Я тогда был убежденным сторонником Темного Лорда и искренне ненавидел всех магглов. Я знаю, ты видел в архиве аврората мое дело и имеешь представление о моей деятельности той поры, - Северус сделал глоток огневиски. - Чего ты не знаешь, так это то, что первым убитым мной человеком, стал мой отец. Мне было тогда шестнадцать, это произошло в скором времени после СОВ.
От того, каким спокойным, ровным голосов Северус признался в убийстве отца, Гарри сделалось жутко. Он тут же вспомнил подсмотренные в думосбросе сцены и то, что слышал о родителях Северуса. Эйлин вышла замуж за маггла, после чего от нее отреклись и без того не любившие ее Принцы. Но с мужем ей явно не повезло. Тобиас сильно пил, а напившись, избивал жену и сына. Гарри вспомнил, как однажды на занятии по окклюменции увидел в сознании Снейпа плачущего, забившегося в угол мальчишку, съежившуюся женщину и громко ругающегося на них мужчину. Похоже, даже его детство у Дурслей можно было бы назвать счастливым по сравнению с тем, что испытал маленький Северус. И все же… убить собственного отца - это было слишком.
- Я вернулся на летние каникулы из школы и узнал, что он убил маму. Ударил ее в очередной раз, она упала и сломала позвоночник. Ей еще можно было помочь, но у нее даже не было своей палочки, а он… он не отвез ее даже в маггловскую больницу. Наверное, она умирала несколько дней, а он был рядом, но ничего не сделал. Только пил. У нас на чердаке, сколько я себя помню, был большой сундук, а в нем - книги по темной магии. Мама не могла их читать, они все были написаны на итальянском языке и достались ей от Лауры, так что она даже не знала, чем именно я занимаюсь. Мне же итальянский дался легко, и уже в десять лет я знал больше темномагических проклятий, чем среднестатистический взрослый маг. Да, я пытал его, предварительно похитив палочку у какого-то бродяги в Лютном переулке. Он выдержал совсем недолго. Не знаю, можно ли сказать, что я действовал в аффекте… разве что этот аффект у меня растянулся на несколько лет. В Хогвартс той осенью я вернулся другим человеком. И хотя официально метку принял только по окончании школы, фактически работать на Волдеморта начал уже тогда. События последующих трех лет до сих пор преследуют меня в кошмарах. Я входил в одну из карательных групп Лорда, и был фанатичным озлобленным подростком, вооруженным незнакомым другим Пожирателям заклинаниями. Они меня ненавидели, и я наслаждался этой ненавистью, провоцировал их. И, конечно же, доигрался. В тот день Люциус - единственным человек, с которым у меня были дружественные отношения, - не участвовал в рейде. И когда я оказался серьезно ранен в стычке с аврорами, Белла подговорила остальных меня бросить. Я не мог ни сам идти, ни апарировать, и по их расчетам, должен был умереть или попасть в Азкабан. Но меня нашла твоя мама. Не знаю, чем руководствовалась Лили, ведь мы уже три года, как были врагами. И я давно уже не был тем мальчиком, что боготворил ее и пытался с ней дружить несмотря ни на что. Она отнесла меня, бессознательного, к своим маггловским кузенам, и попросила их меня спрятать и подлечить. Их звали Брэндон и Робин, и они знали о существовании магического мира. Брэндон был ненамного старше меня, Робин - младше на два года, но мне тогда казалось, что они - неразумные дети. А на самом деле ребенком был я. Злобным, капризным, неблагодарным. Они меня лечили, а я их ненавидел и изводил мелочными придирками. У Брэндона был парень, Райан, он жил вместе с ними, и его я ненавидел сильнее всего. Меня бесило всякое проявление их любви, я не верил в их чувства. Этот дом… таких отношений между людьми я не встречал никогда. Тепло, нежность, доверие. Их терпение по отношению ко мне и всем моим выходкам. До сих пор не понимаю, чем я мог привлечь такого светлого человека, как Робин, но он полюбил меня. Он много времени проводил у моей постели. Всё время что-то рассказывал, мягко со мной спорил, и я сам не заметил, как его слова перевернули мой мир с ног на голову. Я больше не мог ненавидеть магглов, и ко мне пришло осознание ужаса собственных поступков. Но я все еще верил в мудрость Лорда, в его справедливость. В чем-то я был даже более наивным глупцом, чем когда-либо ты. Я решил, что сумею объяснить Волдеморту, как сильно он заблуждается, ненавидя магглов… Когда я выздоровел, то ушел из дома Робина, пообещав уладить дела и вернуться. Я не любил его, но мне казалось, что если буду рядом с ним, он поделится со мной своим светом, своим взглядом на мир и умением быть счастливым. Я планировал открыть свой магазин зелий, заработать денег и построить для нас с Робином дом. Я уже не хотел войны, не хотел быть цепным псом Волдеморта. Я не сказал ему об этом прямо, но он что-то такое понял… и когда всего пару дней спустя я вернулся за Робином, на месте их дома застал пепелище. Тогда я дал клятву сделать все возможное для уничтожения Волдеморта, и началась моя службы Ордену Феникса и Дамблдору. Всего через год Волдеморт напал на твоих родителей в Годриковой лощине, и был развоплощен. Но я понимал, что это еще не конец, что он вернется. И долгих шестнадцать лет ждал своего часа. Ты спрашивал, кто такой Робин? Так вот, он - моя совесть.