Ознакомительный фрагмент
Мечты сбылись, Уру поднялся, и из трёх огромных окон его кабинета открывался великолепный вид на причальное поле сферопорта.
– Знаете, что это за судно? – осведомился торговец, не отрывая взгляда от медленно снижающегося цеппеля, невиданного, совершенно запредельного размера.
Удав и Закорючка, два здоровяка, вошедших в кабинет всемогущего Клячика минуты три назад и с тех пор благоговейно изучавших хозяйскую спину, быстро переглянулись, вспомнили, что Уру обожает читать лекции, и хором выдали:
– Нет, – дав, таким образом, единственно правильный ответ из скудного списка возможных.
– Перед вами, олухи, галанитское грузовое судно модели «Гигант», особого класса «суперкамион», – ровно произнёс Уру. До цеппеля было не менее лиги, но выглядел он настолько внушительно, что, казалось, обшивку «сигары» можно потрогать рукой. – Это самые большие перевозчики Герметикона, только они в состоянии взять на борт два тяжёлых бронетяга. – Клячик вздохнул: – Венец инженерной мысли, наглядная демонстрация величия человеческого гения.
«Суперкамион» аккуратно опустил на землю грузовую платформу, и портовые принялись торопливо вскрывать захваты, освобождая судно от тяжкой ноши. Массивный груз скрывался под брезентом, но, судя по очертаниям, цеппель доставил на Менсалу уже упомянутые бронетяги.
– Это галанитские «Джабрасы», я поставляю их губернатору Хальдисскому, – негромко произнёс Уру, подтверждая догадку боевиков. – Десять штук. Четыре уже доставлены, два вы видите перед собой, остальные прибудут в Шпеев до конца недели, и я отправлю их эшелоном в Хальдису. Это очень дорогой контракт. – Клячик обернулся и тяжело посмотрел на боевиков: – Почему Компания не договорилась с губернатором напрямую?
– Мы не знаем, – ответил за обоих Удав.
– Потому что мне Компания верит, а Хальдисскому – нет, – веско объяснил Уру. – Именно поэтому в Шпееве нет фактории Компании: мы, независимые торговцы, в состоянии обеспечивать её интересы наилучшим образом. Ясно?
– Да, господин.
– Вы поняли, что стоит во главе угла?
– Доверие, – выдавил Закорючка, съёживаясь под жёстким взглядом хозяина.
– Именно. – Клячик вновь отвернулся. Помолчал, глядя, как портовые притягивают избавленный от грузовой платформы «суперкамион» к земле, после чего продолжил: – Я с детства восхищаюсь огромными цеппелями. Помню, специально пробирался на причальное поле, чтобы их увидеть, мечтал стать цепарем… Но всё обернулось по-другому.
Обернулось так, что цепари, коими торговец некогда восхищался, теперь на него работали. И вряд ли это обстоятельство тяготило Уру.
Потрясающий вид был единственным достоинством помещения, во всём остальном его убранство напоминало скучнейшее логово какого-нибудь бухгалтера, обременённого долгами и семьёй, а не главный офис одного из могущественнейших обитателей Шпеева. Письменный стол и многочисленные полки завалены бумагами, пакетами с бумагами и папками с бумагами. Дешёвый чернильный набор на дешёвом столе, рядом замызганные счёты, а по правую руку – большая фарфоровая кружка, из которой Уру любил пить чай. Ничего лишнего, ничего роскошного, никаких сувениров, никаких украшений, если не считать таковыми простецкие конторские часы на стене.
Работая в кабинете, Клячик обязательно снимал пиджак и надевал сшитые из тёмной ткани налокотники, окончательно становясь похожим на мелкого клерка, но Удав и Закорючка прекрасно знали истинное лицо стоящего у распахнутого окна «бухгалтера», а потому почтительно внимали каждому слову. И боялись пошевелиться, потому что не получили на это разрешения.
Уру вернулся в кресло, сложил перед собой руки, став похожим то ли на престарелого ученика, то ли на слишком дисциплинированного учителя, и наконец-то перешёл к делу:
– Как вы знаете, недавно меня… кинули. – Клячик не сумел выговорить унизительную фразу без запинки. – Я потерял сто цехинов. Мизерную сумму, учитывая мои обороты, но я никому не позволяю себя обманывать.
– Мы понимаем.
– Вы – что?
Удав, который осмелился подать голос, едва язык не проглотил от страха. Он хотел сказать, что Шпеев прекрасно помнит поучительную и страшную историю бахорского прохвоста Люсгера, попытавшегося нагреть Уру на тысячу золотых, но теперь с ужасом сообразил, что его мнения никто не спрашивал.
– Твоё дело – слушать, – жёстко произнёс Клячик, не мигая глядя на побелевшего боевика. – Если я захочу услышать твой голос, я прикажу тебе его подать. Понятно?
Удав молча кивнул.
– Молодец, – одобрил Уру. Поправил налокотник и продолжил: – Как я и предположил, после нашей… э-э… встречи Бельгердейн в Шпеев не вернулся, уехал. Возможно… покинул планету.
На последней фразе торговец снова сбился: его приводила в бешенство мысль, что подлый обманщик сумеет избежать наказания.
– Но пока есть надежда, что Бельгердейн на Менсале, я буду его искать. И вы тоже.
Боевики покивали бритыми черепами. Они знали, что за последние дни Уру разослал по провинциям с десяток посланников, и поняли, что настала их очередь.
– В те же самые дни, когда в Шпееве появился наш шустрый друг, здесь находилась военная миссия трибердийцев, принимали целый эшелон железа… – Уру похлопал по одной из лежащих на столе папок. – В последний момент трибердийцы запросили на один «Гаттас» больше, чем было в изначальной спецификации, и получили его, поскольку у нас был резерв. Тогда я не обратил на это внимания, но сегодня узнал, что в армию губернатора поступило именно то количество пулеметов, которое было заказано изначально. – Пауза. – У меня украли деньги – кто-то купил очень дорогое оружие. Улавливаете связь?
Боевики сделали понимающие глаза.
– Можете говорить, – милостиво разрешил Клячик.
– Бельгердейн ухитрился оплатить ваше оружие вашими же деньгами? – выдал сообразительный Закорючка.
– Это первое, что приходит в голову, – согласился Уру.
– Отчаянный парень, – поспешил вклиниться в разговор Удав. – Небось из какой-нибудь «свободной сотни».
– Откуда среди свободян взяться умнику? – качнул головой Закорючка.
– На месте узнаете, – обрезал разговор Клячик. – Отправляйтесь в Триберди и всё выясните. Понятно?
– Да.
– Вон!
Кабинет недаром походил на «уголок главбуха»: пунктуальный и педантичный Уру тщательно следил за временем и не тратил его попусту. Выпроводив боевиков, он тридцать секунд сидел в кресле, не шевелясь и бездумно глядя прямо перед собой, затем поднялся и, на ходу надевая на лицо маску ослепительного дружелюбия, распахнул объятия одновременно с распахнувшейся дверью:
Конец ознакомительного фрагмента :(