Мошка представила, как хмурый Блит сидит за герцогским столом и пытается разобраться в ворохе бумаг, Пертеллис подсказывает ему из-за плеча, а мисс Кайтли хмурится, разглядывая карту Манделиона, словно это новая дамская сорочка…
— Хопвуд Пертеллис много расспрашивал о тебе, — сказал Клент нарочито небрежным тоном.
— Вы ведь не наврали ему, что меня спас из пожара гусь, или что меня похитили цыгане, или что-нибудь в таком роде?
— Я был абсолютно честен. Я сказал ему, что ты — непостижимое создание и ничего не рассказываешь о себе. Известно только, что твои родители умерли.
Когда они переходили Погорелый мост, Клент неожиданно остановился.
— Мошка, дай мне на минуту поводок.
Она дала ему поводок, удивленная серьезностью тона.
— Предводители гильдий велели нам покинуть город, но их гнев вызвал по большей части я да еще этот гусь. Их не заботит, где будешь ты. Иди к Пертеллису. Он будет рад тебя принять.
Перед глазами Мошки пронеслась череда картин, как будто она листала книгу, где описано, как сложится ее жизнь, если она сейчас пойдет к Пертеллису. Тот просияет и без всяких вопросов разрешит ей остаться. Мисс Кайтли подберет ей подходящую одежду, она станет ходить на уроки Пертеллиса, а потом, когда поднатореет в грамоте, сама начнет учить ребят помладше. За несколько лет ей представится тысяча способов доказать свою верность, значимость и, наконец, незаменимость. Однажды Пертеллис взглянет на нее и с удивлением поймет, что ей уже не двенадцать лет, а двадцать. И тогда она выйдет за него замуж, или за другого хорошего и ученого человека. Так же, как в свое время поступила мать.
— Нет, — сказала Мошка.
— Но здесь ты будешь в безопасности, у тебя будет крыша над головой, еда, друзья, будущее… книги…
— Нет.
Мошка закусила губу и уверенно покачала головой. Она вдруг поняла, что одних книг для счастья мало.
«Я не хочу счастливого финала, — подумала она. — Я хочу, чтобы моя история продолжалась».
— Мошка… Я даже не уверен, куда пойду из города. Ну подумай, какую жизнь я могу предложить помощнице? Бродяжничать, спать в кустах, воровать кур и вылезать ночью из окна постоялого двора, чтобы не платить за комнату?
«А еще полную свободу, когда ветер несет тебя куда глаза глядят, — подумала Мошка. — И бесконечную дорогу, где обочины заросли медно-рыжим папоротником, а поутру первый заморозок превращает лужи в бриллианты. И лесные тропы, покрытые ковром из листьев. И утреннее солнце над головой. И хрустальные дворцы, где свет льется через миллион окон, бросая радужные узоры на мраморный пол, и где шествуют леди в платьях с таким длинным шлейфом, что на нем можно выткать историю королевства. И вино, темное, как ежевичный сироп, которое можно потягивать под зеленым балдахином с бахромой. И причудливую речь, когда слышать знакомые слова так же удивительно, как видеть свою трость в чужих руках. И незнакомые порты с огромными кораблями, а за ними — бескрайнее море, сверкающее на солнце…»
— Кто-то же должен присматривать за вами, мистер Клент, — сказала она. — Вы прожженный лжец. Хорошие лжецы лгут, только когда требуется. К тому же, оставь я вам Сарацина, вы бы его съели.
Мошка протянула руку. Подумав ровно секунду, Клент вручил ей поводок с легким поклоном.
Хочу поблагодарить Морин Уоллер за ее замечательную красочную книгу «1700 год. Сцены из лондонской жизни», откуда я узнала о существовании брачных домов и почерпнула множество завораживающих деталей быта XVIII века; Ассоциацию дуэлянтов, которая показала мне, что мир истории может быть полон юмора, рискованных выходок и артистизма; Колина Шоу из турагентства «Кочевая Румыния», который устроил нам экскурсию по дикой местности этой израненной живописной страны, показал нам ее достопримечательности и обычаи; и обитателям Зехазеля за их многолетнюю поддержку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});