Мы поклонились и поблагодарили. Когда мы снова подняли глаза, Оберон исчез.
— Здорово, — сказал я. — Вернулся меньше часа назад и уже по уши в амберской недосказанности.
Люк кивнул:
— В Хаосе и Кашфе, похоже, не лучше. Возможно, главное назначение государства — плодить неразрешимые проблемы.
Я хохотнул, и мы пошли дальше, разглядывая себя в озерцах света. Через несколько шагов в красной овальной раме слева от меня появилось знакомое лицо.
— Корвин, какая радость, — произнес голос.
— Дара!
— Похоже, я подсознательно желаю тебе зла сильнее, чем кто другой, — сказала она, — и поэтому именно мне выпало удовольствие сообщить самую неприятную новость.
— Да?
— Я вижу, как один из вас лежит пронзенный клинком другого.
— Я не собираюсь его убивать, — отвечал я.
— Взаимно, — поддержал Люк.
— Ах, но в этом-то вся и прелесть, — сказала она. — Один из вас должен заколоть другого, чтобы к уцелевшему вернулась утраченная материальность.
— Спасибо, но я отыщу другой способ, — возразил Люк. — Моя мать, Джасра, — могучая волшебница.
Дарин смех прокатился по коридору, словно звон разбиваемого зеркала.
— Джасра! Моя бывшая фрейлина! Все, что она знает об Искусстве, подслушано у меня. Она пусть и способная, но осталась недоучкой.
— Отец завершил ее обучение, — заявил Люк.
Дара посмотрела на Люка. Улыбка сошла с ее лица.
— Ладно. Скажу тебе честно, сын Брэнда. Я не знаю другого способа разрешить твои затруднения, кроме того, что уже назвала. А поскольку мне ты ничего плохого не сделал, то желаю тебе победы.
— Спасибо, — ответил он, — но я не собираюсь сражаться с дядей. Кто-нибудь да снимет это заклятие.
— В историю втянуты сами орудия, — сказала Дара. — Они принудят вас к бою, и они сильнее смертного чародейства.
— Спасибо за совет, — кивнул Люк. — Может, что-нибудь из этих сведений нам пригодится.
Он подмигнул Даре; она покраснела, чего я никак не ожидал, и пропала.
— Мне не нравится, куда ветер дует, — сказал я.
— Мне тоже. Что, если нам повернуть назад?
Я покачал головой:
— Коридор затягивает, и лучший совет, который я когда-либо получал, взять от него все, что удастся.
Мы прошли футов десять. Прекраснейшие зеркала и мутные старые стекляшки отражали одно и то же.
Щербатое зеркало в желтой лаковой раме, исписанной китайскими иероглифами, заставило нас остановиться. Громовой голос моего покойного брата Эрика выкрикнул:
— Я вижу ваши судьбы! — Он раскатисто хохотнул. — И вижу поле боя, на котором они свершатся. Это будет занятно, брат. Если, умирая, услышишь смех, то знай — смеюсь я.
— Ты всегда был большим шутником, — ответил я. — Кстати, покойся в мире. Ты ведь герой, знаешь ли.
Эрик всмотрелся в мое лицо.
— Безумный брат, — сказал он, отвернулся и пропал.
— Это был Эрик, который недолгое время занимал здешний престол? — спросил Люк.
Я кивнул и добавил:
— Безумный брат.
Мы двинулись дальше.
Из стальной рамы с заржавевшими розами высунулась тонкая рука.
Я замер и повернулся, внезапно угадав, кого сейчас увижу.
— Дейрдре... — начал я.
— Корвин, — мягко отозвалась она.
— Тебе известно, что тут нам наговорили?
Она кивнула.
— Что из этого правда и что — собачья чушь? — спросил я.
— Не знаю и не думаю, что остальные знают — во всяком случае, наверняка.
— Спасибо. Буду этим утешаться. Что дальше?
— Если вы возьметесь за руки, вас легче будет перенести.
— Куда?
— Вы не можете уйти из коридора своими ногами. Вы попадете прямиком на поле боя.
— И ты хочешь нас туда перенести, солнышко?
— У меня нет выбора.
Я кивнул и взял Люка за руку.
— Что вы об этом думаете? — спросил я его.
— Думаю, надо соглашаться, — сказал он. — А когда узнаем, кто за этим стоит, разорвать негодяя на части раскаленными клещами.
— Мне нравится ход ваших мыслей, — промолвил я. — Дейрдре, показывай путь.
— Мне это не по душе, Корвин.
— Если, как ты говоришь, выбора нет, то какая разница? Веди нас, госпожа. Веди.
Она взяла меня за руку. Мир вокруг завертелся колесом.
Кто-то задолжал мне курицу и бутылку вина. Я еще за ними вернусь.
Очнулся я, кажется, на поляне под освещенным луной небом. Я не шевелился и лишь чуть-чуть приоткрыл глаза. Лучше не показывать, что я бодрствую.
Очень медленно я повел зрачками. Дейрдре не видно. Уголком правого глаза я различил костер и несколько человек возле него.
Я скосил глаза налево и заметил Люка. Вроде больше никого рядом не было.
— Не спите? — прошептал я.
— Ага, — отвечал он.
— Никого поблизости нет, — сказал я, вставая, — кроме вот тех у костра справа. Возможно, нам удастся отсюда выбраться — через карты, через Тень. А может, мы и застряли.
Люк послюнявил палец и поднял его, словно проверяя ветер.
— Влипли. Похоже, придется драться.
— На смерть? — спросил я.
— Не знаю. Но, судя по всему, нам не отвертеться, — отвечал Люк. Он встал.
— Меня смущает не драка, а знакомство, — сказал я. — Зачем только я вас узнал.
— Вот и я о том же. Кинем монетку?
— Орел — идем отсюда. Решка — остаемся и смотрим, что из этого выйдет.
— Годится. — Люк полез в карман, вытащил двадцатипятипенсовик. — Сделайте милость. — Он подбросил монетку. Мы оба опустились на колени. — Решка. Первый раз не считается?
— Считается, — сказал я. — Пошли.
Люк спрятал монетку в карман, мы повернулись и двинулись к костру.
— Их всего десяток. Справимся, — сказал Люк мягко.
— С виду они не очень враждебные, — заметил я.
— Верно.
Мы подошли, я кивнул и заговорил на тари:
— Здравствуйте. Я — Корвин из Амбера, а это — Ринальдо I, король Кашфы, иначе Люк. Вы не нас, случаем, дожидаетесь?
Старик, сидевший у костра и палкой ворошивший поленья, встал и поклонился:
— Меня зовут Рейс. Мы — свидетели.
— Чьи? — спросил Люк.
— Мы не знаем имен. Их было двое в капюшонах. Один показался мне женщиной... Перед тем как вы начнете, мы можем предложить вам еду и питье...
— Ага, — сказал я. — Из-за этой истории я пропустил обед. Покормите меня.
— И меня, — добавил Люк.
Старик и еще двое принесли мяса, яблок, хлеба и кубки с красным вином.
Пока мы ели, я спросил Рейса:
— Вы можете мне растолковать, как все это произойдет?
— Конечно. Мне объяснили. Вы подкрепитесь, перейдете на другую сторону огня, и вам все станет ясно.
Я рассмеялся, потом пожал плечами:
— Ладно.
Покончив с едой, я взглянул на Люка. Тот улыбнулся.
— Если за обед надо расплачиваться представлением, — сказал Люк, — то покажем им десятиминутный спектакль и сочтем, что мы квиты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});