Жаль не жаль, в другое время, может быть, и подумал бы, а сейчас некогда. Бушует, бьется огонь, и со стороны Скейских ворот уже слышится глухой грохот боевых греческих колесниц.
Ну, вперед!
Ночь тепла, тиха. Ветра нет. Тихо. Кассандра и Куроедов дремлют, привалившись к огромному камню. Так и дремлют, взявшись за руки.
Сон неясен, но светел, тих. Бредут они с Александром по песку, а следов не оставляют, бредут куда-то и стоят на месте. И рука в руке. Подкатится к ним волна тихо, покорно, лизнет ногу тающей пеной и медленно откатится назад…
И вдруг нет руки, нет руки, нет никого рядом, и уже храпят кони, влетая в ворота, сон ли, не сон, а рядом – никого. Еще в руке тепло другой руки, а уже холодит ее пустота. Смерть, конец, гибель. Встает уже за спиной зарево, красит камни. И ветер поднялся. Конец, конец…
– Александр! – кричит и знает, что не ответят. – Александр!
Бежит, спотыкается, шарит в багровой тьме руками. И уже крики, вопли, рев, стоны. И треск, что столько раз слышала в видениях, треск горящих крыш… Как будет называться этот холм? Гиссарлык…
16
Старшина милиции Петр Иванович Толстиков медленно ехал на мотоцикле по ночным улицам своего участка и думал о завтрашнем футбольном матче. Он, конечно, не Лев Яшин, но верховые мячи его не беспокоят. Низовые, те, конечно, коварнее. Стенку выстраивать поаккуратнее. Ну да с таким свободным защитником, как капитан Зырянов, чувствуешь себя уверенно.
Вдруг на мостовую выскочил старичок в длинном пальто и шапке-ушанке и замахал руками.
– Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант… – больше от волнения ничего, очевидно, сказать не мог и лишь показывал рукой на магазин «Игрушки», у которого остановился мотоцикл.
– Во-первых, гражданин, я не лейтенант, а старшина, – сказал с достоинством Толстиков, и любому должно было стать ясно, что звание старшины – это тебе не фунт изюма, – а во-вторых, успокойтесь и скажите, что случилось.
– Там, там… – старичок смотрел на темные витрины, уставленные ленивыми плюшевыми зайцами и пластмассовыми Чиполлино с луковками на голове, – там…
– Что же там?
– Человек! Грабитель. Я сторож, я слышал. Он то ходит, шаги слышно, то останавливается.
– Как же вы его проморгали?
– А я не моргал, – обиделся сторож. – Замок цел, окна тоже.
– Понятно, – кивнул старшина. – Спрятался в магазине до закрытия. Старый трюк. Только это не профессионал. Трюк-то любительский, да и магазин небогатый.
– Как это небогатый? – снова обиделся старик. – У нас знаете какой оборот…
– Ну да ладно, – вздохнул старшина, – будем брать.
– Как – брать? Что именно?
– Преступника. Ключи у вас есть?
– Вот.
– Где выключатель?
– Какой еще выключатель?
– Да внутри, в магазине.
– А, этот… Не знаю, товарищ старшина.
Старшина Толстиков нащупал в кармане электрический фонарик и начал отпирать замок.
– А если стрельнет? – шепотом спросил сторож.
– Не стрельнет, – уверенно сказал старшина. – Такие не стреляют. – Он осторожно открыл дверь, прислушался и вошел.
– Слава богу! – сказал мужской голос из темноты. – А я уж думал, что придется сидеть здесь до утра.
«Силен, бродяга, – восхищенно подумал старшина, – во дает! Слава богу… Ишь ты!»
– Сидеть, наверное, действительно придется, гражданин, только не здесь.
В неярком луче фонарика перед старшиной стоял молодой человек лет тридцати в помятом костюме. Еще бы, прятался, наверное, в подсобке, под ящиками. Известное дело.
– Вы не знаете, где выключатель? Я его в темноте никак не мог найти, – сказал человек. Голос у него был печальный. Да и то верно, веселиться вроде не из-за чего.
– Так прямо и искали? – саркастически спросил старшина, направляя желтое пятно луча на стены. – Да вот же он. Рядом с соцобязательствами.
Старшина включил свет и внимательно посмотрел на вора. Тот, казалось, о чем-то задумался и смотрел, не мигая, на игрушечных деревянных коней на колесиках.
– Как проникли? – с интересом спросил старшина. – Спрятались до закрытия?
– Кто проник? – вздрогнул человек.
– Не я, конечно. О вас речь идет.
– А я не проник…
– Я и спрашиваю: спрятался?
– Нет…
– А как же?
– Не знаю…
– И зачем вы здесь, тоже не знаете?
– Не знаю…
– Сколько вы вчера выпили, в таком случае?
– Вчера? Вчера… Вчера… Странное какое слово, если вдуматься, "ч" как зловеще звучит.
– Гражданин, – нахмурился старшина, – у нас тут не семинар, а задержание преступника.
– Преступника? – рассеянно переспросил гражданин в мятом костюме. – Ах да… понимаю… Это, наверное, я.
– Это вы совершенно точно заметили. Давайте в коляску, и поедем.
– Как это в коляску? – спросил взломщик и посмотрел на батарею игрушечных колясок, стоявших в углу.
– Так. В мотоциклетную.
В отделении злоумышленника усадили перед дежурным, который шумно вздохнул и обреченно положил перед собой протокол допроса.
– Имя, отчество, фамилия, место рождения, место жительства, должность, место работы… Как вы говорите? Младший научный сотрудник? – Дежурный заметно оживился и с интересом посмотрел на Куроедова. – Что же это вы, Александр Васильевич, деятель, можно сказать, науки и так некрасиво влипли? Когда вы вошли вчера в магазин?
– Я не входил… – сказал Куроедов и замолчал. Говорить ему было тяжело, и мысли все время путались. – Вчера я вообще не был в городе.
– Где же вы были? – Дежурный положил авторучку на стол, откинулся на спинку стула и вынул из пачки сигарету.
– Видите ли… это не совсем обычная история… Я вряд ли сумею объяснить…
– Понимаю, понимаю, – кивнул дежурный. – История у всех бывает необычная. По ошибке залез в чужой карман. Сам не знает, почему дал по морде. Прямо мистика какая-то. Где же вы были вчера, Александр Васильевич?
– В Трое…
– Где, простите, в Троицком?
– Нет, в Трое… Я же вам говорю, это не совсем обычная история.
– В Трое? – У дежурного округлились глаза. – Древние греки?
– Да, – тихо сказал Куроедов и опустил голову на грудь.
– И как там? – Дежурный подмигнул старшине. – Как жизнь?
– Я не сержусь на вас, – кривясь, пробормотал Куроедов, – я понимаю, что это звучит дико, но…
– Не сердитесь? Ну и на том спасибо, гражданин Куроедов. Только симуляция безумия – вещь тонкая. К ней готовиться надо, литературу специальную изучить. А вы – в Трое. Нехорошо. Младший научный сотрудник, а говорите, как школьник. Некрасиво.
– Я понимаю, я все понимаю… – Куроедов, казалось, с трудом произносил слова, делая усилие над собой. – Но что я могу еще сказать вам?
– Значит, вы утверждаете, что попали в магазин игрушек номер тридцать три прямо из Трои?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});